Василий Панфилов - Дипломная работа [СИ]

… неприязнь. К основной, неквалифицированной массе иммигрантов комочком дрожжей добавились студенты и профессиональные рабочие, и результат поражает. Экономика Кантонов рванула вверх без какой-либо раскачки, грозя в самые короткие сроки обогнать экономику Трансвааля, Претории и Оранжевой.

Дурбан де-юре порто-франко, но де-факто это русский город… ну и пожалуй, жидовский! Одни Розенблюмы…

Русские Кантоны, русский Дурбан и… уже Претория становится русской! До войны русских и выходцев из Российской Империи было никак не меньше восьми тысяч, и почти все они трудились на шахтах и производствах. После, получив Кантоны и землю, почти все они уехали из исконных земель африканеров, и их сменили новенькие иммигранты из России, которых буры контрактовали едва ли не в порту.

Тогда это казалось удачным решением! А сейчас…

Стопка треснула в ладони генерала.

… они не могут обойтись без русских, но не могут и жить рядом с ними! Их слишком много и они не хотят ни ассимилироваться, ни…

… признавать главенство африканеров!

Любая попытка давления окончится крахом – рядом Кантоны, где с радостью примут рабочие руки. Кантоны, защищающие права выходцев из России… имеющих те же права, что и африканеры! Они такие же граждане Южно-Африканского Союза!

И русских уже…

… больше. Если всю эту русскоговорящую сволочь считать русскими…

Оставить всё как есть, и через десяток лет Южно-Африканский Союз станет государством славян и жидов! Как только мигранты получат право голосовать и быть избранными, власть в Конфедерации перейдёт к ним в руки. Естественным путём.

Пойти на разрыв…

… невозможно по целому ряду политических и экономических причин. Остаётся только одно…

– Луис, – прервал размышления президента Ян Христиан, – ты ведь понимаешь, что это необходимо? Африка для африканеров! Вся, без остатка! Для нас! И если для этого нужно лгать, красть, предавать и убивать, то так тому и быть. Или ты отступишься от мечты?!

– Африка для африканеров, – глухо сказал Бота, расправляя плечи, и приподнял стопку, где на дне ещё плескался алкоголь, – просто…

Он, не морщась, опрокинул в глотку содержимое стопки.

-.. мерзко.

– Это жизнь, – флегматично ответил Смэтс, отсалютовав стопкой, – просто жизнь. На любой ферме есть люди, которые занимаются самой грязной работой, и не обязательно сажать их за один стол с собой! Они просто живут где-то там, и делают грязную, но необходимую работу – за тебя!

– Сейчас, – продолжил он после короткой паузы, – идёт делёж Африканского Наследства, и нам нужно устранить претендентов на него. Не вскидывайся! Убивать нашего юного гения никто не собирается!

– Он, – Ян Христиан налил себе ещё бренди, – пригодится Союзу! Сейчас достаточно удалить Георга из Африки, пусть он занимается изобретениями и не лезет в политику и экономику! А вот после войны… прозит!

– Мы, – сказал Смэтс с силой втянув воздух и крепко затягиваясь тонкой сигарой, – все, все без исключения очень благодарны русским за то, что они протянули нам руку помощи в трудную минуту. Но лекарство, Луис, оказалось хуже болезни!

Стравливая пар, старенький паровоз остановился на прокалённом солнцем пустынном полустанке. Бетонное строение, выполненное с полным отсутствием архитектурных изысков, высилось на бетонном плацу, окружённом чахлой травой и пеньками вырубленного кустарника, уже пустившего свежие побеги.

Некоторое оживление пейзажу придавал широкий полотняный тент над входом в полустанок, под которым стояло несколько скамеек, да полотняный же шатёр, растянутый над плоской крышей верхом от потрёпанного шапито. Ну и пожалуй – флаг Кантонов, представляющий собой красное знамя с белым крестом, окружённом золотыми звёздами по числу этих самых Кантонов.

Небритый проводник, поглядывая то и дело на полосу буйной растительности, начинающуюся в паре сотен метров от железнодорожного полотна, помог Ксандрову выгрузить багаж на перрон.

– Вы бы, Владимир Николаевич, оружие вытащили, – посоветовал он равнодушной хрипотцей, почёсывая щетинистый подбородок и не отрывая глаза от окоёма зелени, – а то оно по всякому бывает! Нет-нет, да и налетят…

– Кафры? – поинтересовался Ксандров, доставая «Винчестер» и перекладывая коробки с патронами в карманы сюртука.

– Всякие… – последовал туманный ответ. Проводник, зевнув с поскуливанием, скрылся в душном, сыром полумраке вагона, и паровоз, лязгая изношенными колёсными парами, начал набирать ход.

– Однако… – сдвинув на затылок шляпу, лектор общества «Знание» иначе оценил небрежную монументальность полустанка, созданного не для удобства ожидающих, а исключительно для обороны.

Однако, – озадаченно повторил Ксандров, обойдя строение со стороны леса и ковырнув пальцем свежие следы от пуль, – похоже, что не байки!

Не дождавшись помощи смотрителя, он затащил багаж в бетонную трапецию полустанка. Обстановка внутри довольно-таки эклектичная, ядрёная смесь деревенской избы и глубоко провинциального присутственного помещения, густо приправленного африканскими реалиями.

В красном углу иконостас, поделённый тлеющей лампадой на никониановскую и древлеправославную половины. Для тех, кто понимает (а Ксандров понимал!) ситуация не то чтобы решительно невозможная, но многое говорящая о здешних христианах.

Под иконами несколько писем, и насколько Ксандров понимал здешние реалии, полустанок выполняет заодно обязанности почтового отделения. Письма доставляются сюда, а получатели, а то и соседи оных, забирают их при оказии.

На столе граммофон с начищенной до нестерпимого блеска трубой, к нему внушительная стопка пластинок. Роскошь, доступная не каждому провинциальному помещику!

Диваны и кресла, сплошь плетёные из лозы, и этот дачный вариант по здешним жарким местам куда как хорош!

На отштукатуренных стенах оружие и орудия местных племён, маски и фотографии аборигенов в праздничных нарядах, и тут же – явно срежессированные бытовые сценки. Этакий этнографический музей в миниатюре, собранный без должного понимания, но с большим энтузиазмом.

Несколько полок с книгами, над которыми (и не поленился же кто-то!) прикреплена вырезанная из дерева табличка «Нужно – возьми, не нужно – поставь!», и чорт побери, эта импровизированная публичная библиотека в глуши впечатляла!

– Пособие по родовспоможению, – чуть склонив голову, прочитал студент, – и… Шекспир? Однако… неожиданное соседство.

Развлекая себя осмотром полустанка, он всё время ждал появления смотрителя, и с каждой минутой ощущая всё большую неловкость.

– Будто в чужую квартиру забрался, право-слово! – негромко, он экспрессивно высказался он, ослабляя узёл галстука. Взглянув ещё раз на лестницу, ведущую наверх, покачал головой… – ну это уже ни в какие ворота!