Лавина Кёрки - Кинжал призрака

Антрес отпустил Пинсона, как только они оказались на палубе перед лицом большей части команды. Призрак понимал, сейчас капитан «Пинты» полностью в его власти и он сделает все, действительно все, чтобы сохранить свой корабль.

– Говори, – Призрак сказал это так, чтобы его услышал только Мартин.

Мартин нервно сглотнул и нарочито бордым и уверенным голосом произнес:

– Мой славный экипаж, я принял решение отделиться от «Ниньи» и «Санта-Марии» и продолжить наш путь на запад.

На мгновение на «Пинте» воцарилась тишина. Команда недоуменно смотрела на капитана. Потом послышался чей-то крик:

– А как же золото, капитан?

Слух о том, что нагие жители указали Кристобалю Колоно путь к золотым берегам, уже несколько дней ходил по всем трем кораблям. И каждый член экспедиции мечтал получить свой кусок этого драгоценного металла.

Мартин через плечо взглянул на Антреса. Псих смог подчинить его, но ему не справиться с желанием всей команды найти золото. Возможно, через свой экипаж получится переиграть Призрака?

– На корабле все бесприкословно должны слушать своего капитана, – напомнил Антрес, который казалось прочитал мысли Мартина.

Пинсон ругнулся про себя, осозновая, что он столкнулся не с тем противником, которого можно перехитрить.

– Азия полна золота, – безапелиционным тоном заявил капитан «Пинты». – Мы найдем другие места, где золото будет только для нас. Не для «Ниньи». Не для «Санта-Марии». Только наше. Азия велика, прекрасна и богата. Если мы достигли только бедного Китая, где уже смогли заполнить трюмы вещами, за которых на родине королева нас осыпит золотом, то что же мы привезем из сказочной Индии?

Как ни странно, команда поверила Мартину. Каждому его слову, где не было ни капли истины. И «Пинта», не предупредив другие экипажи, повернула на запад.

Почти неделю «Пинта» плыла вдоль берега какого-то очень большого острова. Команда хотела причалить и осмотреть берег, но Антрес устами капитана Пинсона приказывал плыть дальше. Как только остров скрылся за горизонтом, почти одновременно произошли два события.

Сменился ветер. Вместо несильного, идеального для мореплавателей западного ветра, с юга задул, как выразился старик-плотник, «злой» ветер. Вместе с ним набежали тяжелые грозовые тучи, которые пока лишь угрозающе висели над «Пинтой».

В тоже самое время у Антреса проснулось странное чувство тревоги. Это чувство перекрыло даже зов Мастера. Оно мешало думать и адекватно все воспринимать. Антрес понимал, что-то не то. Не в пути, которым он идет к своему старому другу, а в чем-то другом. Но в чем, другом?

Призрак сидел на палубе, на самом носу, смотрел вперед и пытался побороть это странное чувство. В голове вертелась лишь одна мысль: найти Мастера, как можно скорее найти Мастера. И тогда закончится все. И тревога, и зов, и отчаяние. Тогда все будет хорошо и спокойно. Почти также, когда рядом его Витта и преданный кинжал.

Однако тревога не проходила, наоборот, она становилась сильнее, переходила в панику, порождающую гнев. Обычно Антрес легко контролировал свои эмоции, особенно те, которые мешали ему принимать взвешанные решения. Поэтому его так сильно злило, что сейчас он не может взять себя в руки.

Вместе с тем погода испортилась окончательно. Ветер стал настолько сильным, что Мартин Пинсон приказал убрать паруса. «Пинта» прыгала на поднявшихся волнах. Ее нос поднимался вверх, чтобы потом резко рухнуть вниз Опытные моряки советовали развернуться, не плыть в сердце шторма. Капитан рад был бы их послушать, но страх лишиться «Пинты» был по-прежнему сильнее страха за свою жизнь. Он приказал команде обвязаться веревками и молиться, а сам стал не отрываясь смотреть на Антреса. Мартин удивлялся, почему падающие на палубу волны не причиняют никакого вреда Антресу. Казалось, он даже оставался сухим, хотя все, кто находился на палубе, уже промокли до ниток. Пинсон понял, он боится Антреса, как заяц боится волка. И бумага, что он подписал, была совершенно не при чем.

Когда в небе блеснула яркая вспышка, сопровождаемая оглушительным грохотом, и по палубе забарабанил дождь, Мартин решился действовать. Он отвязал от своего пояса веревку и двинулся в сторону носа, намереваясь положить конец этому безумию любой ценой.

– Антрес, мы должны повернуть, – Закричал Мартин, приблизившись к Антресу – Это безумие! Нам нельзя идти дальше в бурю. Давай повернем. Как только ураган закончится, я обещаю тебе, мы продолжим путь.

Он не видел лица Призрака, но капитан был и уверен, что Антрес никак не отреагировал на его мольбу. Бунтарь продолжал неподвижно сидеть. Казалось, ничего его не волновало: ни качка, из-за которой Пинсон еле стоял на ногах, ни ветер, что пронизывал насквозь, ни усиливающийся с каждой минутой дождь. Тем не менее, Антрес услышал Мартина. Голос капитана прорвался сквозь помутившую его разум панику и дошел до глубины сознания ассасина.

– Нет, – отозвался Антрес. – Мы должны плыть дальше. Времени очень мало.

Не сам отказ разозлил капитана, а та обреченность, с которой он был сказан. Море не терпит пораженцев и упрямцев. Оно их губит. Не важно, что там на уме у психа, совершенно не важно. Потому что это не правильно. И это безумие нужно прекратить любой ценой.

Дождавшись того момента, когда корабль снова пойдет вверх на гребень волны, Мартин рванул к Антресу. Он схватил его за грудки, заставил подняться.

– Послушай меня, Антес, я не знаю, что тобой движет и почему тебе так нужно на запад, но я знаю другое. Сейчас путь продолжить нельзя. Если ты хочешь достичь своей цели, сейчас ты должен отступить.

Антрес хотел очередной раз ответить отказом, но «Пинта» резко нырнула вниз и оба мужчины, не удержавшись на ногах, упали. Тем не менее, Мартин не ослабил захвата.

– Ты видишь, все идет против тебя.

Но этого Антрес уже не услышал. Его волнение развилось до такой степени, что оно почти ослепило его. Мартин что-то еще кричал ему, однако слова уже не доходили до ушей Призрака. Как он хотел в тот момент обладать способностью моментально перемещаться в пространстве. Антрес мечтал закрыть глаза, представить себе Мастера и оказаться рядом с ним.

Мастер, Мастер, Мастер – упрямо повторяло сознание Призрака, подавляя все инстинкты ассасина. Он ничего не воспринимал, ничего не слышал и даже почти ничего не видел

А потом, в один миг, все исчезло и на Антреса лавиной обрушился окружающий его мир. Он уловил завывание ветра, почувствовал пробирающий до костей холод дождя, услышал крик Мартина. Но не было больше ни паники, ни тревоги, ни чувства направления. Связь с Мастером прервалась. Не сразу Антрес понял, что это случилось потому что его старый друг погиб. Потом придет отчаяние, боль, разочарование в себе. А сейчас мир заставлял Антреса делать то, что он лучше всего умел – выживать.