Людмила Перцевая - Чёрный конгресс [litres самиздат]

Естественно, Мхатма не замедлил подкрепить методику организационно. В научных публикациях как-то сама собой прижилась новая форма подписи под изысканиями: «Идея исполнена, отработана и сформулирована коллективом Ахмадабатского университета». Или – Бардхаманского. Чаще – Амбикапурского. Следующий шаг был оправданным и ожидаемым: как только открытия утратили персонификацию, активный обмен идеями начался и между университетами, подключились вольные изобретатели. И когда Мхатма на очередной научной конференции выдал всё, что наработал по теме молекулярного репликатора один из университетов, заключил в конце, что эта идея принадлежит не только нации, но и всему человечеству, грандиозный мозговой штурм уже было не остановить.

Международное сообщество организационную фазу как-то проморгало, все силы тогда были брошены на ложный, но хорошо оплачиваемый путь по борьбе с непрерывно мутирующими вирусами. Но когда появился первый экспериментальный агрегат, мир вдруг увидел во всей красе индийских алхимиков. И ахнул! Столько веков люди пытались по интуитивным догадкам сотворить золото из подручного бросового материала, кипятили, выпаривали, взрывали – и все безрезультатно. А тут на тебе, молекулярный репликатор принимает в работу подходящее вещество, расщепляет его на мельчайшие частицы и складывает в нечто совершенно новое. Молекулярная инженерия, – люди почувствовали себя почти богами!

Толпы химиков, которые бились над этой проблемой, кинулись было первыми зарегистрировать формулы, обнародованные этими лопухами-индийцами, но не тут-то было. Открытие было зарегистрировано честь честью, но с невероятным заключением: «Права на использование принадлежат всему человечеству, коммерциализация не оплачивается».

Это был полный переворот! Американцы пытались что-то оспаривать, тянуть по привычке одеяло на себя, но что они могли сделать, если в Индии знаменитый миллиардер Мукеш Надар на своих заводах из мусорного пластика уже производил композитные материалы по заданным характеристикам. Ушел поезд!

Вот тут и разразился необыкновенный бум, лихорадка «золотоискателей»: какие из компонентов мусорных завалов годились для молекулярной репликации. Там ведь на первых порах была своя хитрость, требующая составления соответствующих пар. Интерес к химии возрос невероятно, спешно открывались новые факультеты, учебные заведения, а наиболее ушлые ребята занялись поиском кладов.

Особый интерес был проявлен к океаническим островам из пластиковых бутылок, на которые прежде только досадовали мореплаватели. Тут самыми сноровистыми со своим флотом оказались русские – никто и глазом моргнуть не успел, как они уволокли в Арктику на буксире всё, что можно было уволочь. Правда, переработка у них тоже была на экспериментальном уровне, и они технологиями не спешили делиться, но шли примерно в том же направлении.

Нури часто видеться с Мхатмой не могла, оба были невероятно заняты, каждый на своем фронте. Мхатма старался не пропускать ни одного сколько-нибудь серьезного научного токовища, пусть не всегда в качестве ведущего. Но наблюдать коллективный мозговой штурм, в ходе которого уже и без подначки побудителей люди торопились высказывать свои соображения, было невероятно интересно.

А тут еще и Роза, которая почти осталась без дела, взяла привычку игриво возникать у него в мозгах и намекать, что если у него нет своих идей, она ему подбросит… вон от того, убеленного сединами математика. Мхатма первый раз только сделал ей в ответ «страшные» глаза, мол, прекрати немедленно, делом займись! Но когда эти игры возобновились, он взглянул на цыганку внимательнее. Хороша! И надо признать – очень неглупа. Сам собой завязался сначала легкий разговор, потом прогулки, флирт… С Розой роман шел по ускоренной программе, уж такая она была легкая на подъем, искристая, игристая, непредсказуемая. И не обремененная никакими условностями.

Словом, утонул наш умник в черных глазах, запутался в черных кудрях, да так, что чуть вовсе с пути не сбился. Сама же Роза как-то поутру, потягиваясь на его холостяцком диване, вдруг сказала:

– Мхатма, детка, а ты не заигрался? Я гляжу, у тебя в мозгах только солнечные зайчики пляшут, формулы распадаются на свет и цвет, того гляди, стихами заговоришь!

– А ты, моя Роза душистая, разве против? – расслабленно улыбаясь, зарылся парень в ее кудрях, растворился, забылся… И получил щелчок по носу.

– Я вчера Нури встретила, – сообщила ему Роза, отодвигая жадные руки любимого. – Она считает, что ты – самый великий из ее современников, от тебя будущее Земли зависит. Она тебе когда-нибудь такое говорила?

– Шутит, я ее хорошо знаю! – рассмеялся Мхатма, – нашли героя времени! – Вот если кто-нибудь преодолеет порог…

И дальше он, неожиданно для себя и для Розы заговорил формулами и длинными учеными периодами. Потом замолчал. Сосредоточился. Побежал к компьютеру, застрекотали клавиши.

Роза удовлетворенно кивнула, набросила на себя какую-то рубаху, деловито направилась на кухню. «Женщина, исполняй свое высокое предназначение и будет тебе счастье!» – повторила про себя фразу, которая ей так понравилась в деликатных нотациях Нури. Мудрая женщина, хорошо пожила, многое во взаимоотношениях полов понимает, зря не сболтнет ни полсловечка. (Знала бы мудрая женщина, на какую роль ее приговорили, то-то бы взбесилась!)

Сама Нури спешила на свидание с Надаром, вот уже который день он умолял ее о встрече – на любой площадке, в любое удобное ей время. Видимо, здорово припекло! Интересно, что у него случилось? Предположить, что домогательства могли иметь какой-то иной оттенок, Нури даже в голову не могло прийти, их связывали давние отношения исключительно на деловой основе. Она даже присоветовала ему в помощницы из своих воспитанниц молоденькую, очень перспективную цыганочку Жасмин, чем и он, и, разумеется, эта стрекотуха были очень довольны. Однако в приемной гостью встретил высокий молодой человек, принял пальто, вежливо открыл дверь в кабинет к хозяину.

– Мукеш, а куда ты сплавил Жасмин, неужели поменял ориентацию? – довольно жестко пошутила Нури.

Но он не обиделся, может быть, даже не понял шутки, настолько был озабочен своими проблемами. Гостью усадил в кресло, поставил бокалы, но налить забыл, сразу же горячо взялся излагать, стараясь опередить ее попытки прочитать всё одним взглядом, глаза в глаза. Ему почему-то надо было выговориться вслух, чисто по-человечески.

– Жасмин? А, нет, не сменил, я ее в командировку отправил, к смежникам на разведку. Да, признаться, и не люблю я, когда женщины у меня в мозгах шустрят, а эта уж очень сноровистая, рот не успеешь открыть – она уже раздевается или к бару кидается. Нет-нет, хорошая девочка, я к ней привык. Но сейчас меня другое мучает, не сбивай, пожалуйста.