Владимир Мищенко - Записки дворянина

Я обратил внимание на солнечные блики на противоположном холме, где сейчас располагались французы. Несомненно, они рассматривали нас через специальные стёкла, о которых я только слышал в нашей армии. Но что я мог сделать? Нет у меня войсковых резервов. Нет артиллерии. Есть только желание сражаться, и есть боевой дух моих офицеров и солдат. Раздался грохот переката артиллерийского залпа французских пушек. С большим недолётом упали и взорвались ядра. Пристреливаются. Зараза. Могли бы, и отдохнуть немного. Хотя у артиллеристов всегда полно лошадей. Это не пехота. На французской стороне также задымились костры. Хоть это немного успокоило. У них видимо тоже – война войной, а приём пищи – по расписанию.

– Сир, сир!– Запыхавшись, ко мне подбежал капитан.

– Что за чёрт! – Обрадовался я.– Капитан, где вы шлялись со своими крестьянами? Больше суток прошло.

– Сир, виконт – владелец этой деревни прогнал крестьян со своей деревни, чтобы не кормить их. Они ушли дальше, но, слава Богу, догадались не расходиться по домам, а остались дожидаться меня, как я им и приказал.

– Скотина. После баталии прикажу расстрелять за пособничество врагу. А деревню вам, капитан, пожалую. Вдобавок к этому укрепрайону.

– Сир!

– Никаких лишних слов. Разжигайте костры, готовьте пищу. Да, капитан, прикажите разжечь костров поболее. Пускай французы подумают, что нам пополнение прибыло. Впрочем, и их можно использовать. Опытные мушкетёры будут заряжать, а они просто направлять ствол в сторону врага и стрелять. При такой плотности строя промахнуться трудно. И это тоже передайте коннетаблю. Благо фузей и мушкетов набрали на месте баталии. У нас теперь почти каждый пикейщик ещё и мушкетом французским вооружён. Вводим новые войска. Не всё кавалерию модернизировать. Идите, капитан. Я доклад принял.

Через полчаса количество костров за редутами резко увеличилось. Глядишь и купятся на это французы. Ещё бы знать, как и куда они будут наступать.

***

После обеда над французскими войсками заколыхались штандарты, заиграла труба, её поддержали боевые сигнальные рожки.

Наши дозорные сразу же среагировали и проиграли Тревогу. Войска, приводя форму в порядок, расхватывая снаряжение и оружие, устремились на свои позиции. Это было начало конца. И кто знает, что будет в конце этого начала. Для меня и моего коннетабля это было очень важно.

От общей массы французских войск отделилось трое всадников со штандартом, украшенным золотыми лилиями на ярко-синем фоне.

– Сир, никак парламентёры.

– Очевидно. – Сказал я и, махнув рукой, приказал подвести коня.– Барон, вы – коннетабль, поэтому останетесь здесь. На всякий случай. Мне хватит двух пажей с нашим штандартом.

Так же медленно и не спеша, как это проделали французы, мы выехали на середину поля и остановились напротив них. Один из французов начал что-то быстро говорить. С по-возможности пренебрежительной улыбкой на устах я дотерпел до окончания его тирады.

– И что он хочет? Скажи им, что французский язык, возможно и красив при звучании, но недостоин того, чтобы его знали все. Так и переведи. Но сначала скажи, что сказал он.

– Сир, он сказал, что его зовут герцог Густав Тюдор. Он назначенный коннетабль Франции и предлагает нам сдаться ввиду явного преимущества его войска над нашим. Он гарантирует…

– Дальше не надо. Понятно. А почему назначенный?

– Сир, для таких экспедиций могут назначать ещё одного коннетабля, помимо того, что остался при дворце. После окончания экспедиции он вновь будет просто герцогом.

– Вот именно, просто. После моих слов добавьте ещё. Я, король Вестленда Владимир Первый де ля Рашен милостиво разрешаю им капитулировать сегодня и прямо сейчас. В противном случае я ничего для них не гарантирую, т.к. они нагло вторглись с оружием в руках на территорию моего королевства. У них на размышление полчаса.

Судя по меняющимся выражениям лиц парламентёров, они, в отличие от меня, занимающегося в свободное время изучением воинских премудростей, а не на изучение чужих языков, английский язык понимали. Корнет, держащий штандарт, на плохом, даже ещё худшем, чем у меня, английском начал что-то эмоционально и торопливо говорить, смешивая английские и французские слова.

– Корнет, – лениво, с растяжкой ответил я,– вы, очевидно, со временем хотите стать каким-нибудь артиллерийским начальником. Неплохое желание. Мне тоже нравится музыка артиллерийских залпов. Чьё положение хуже – посмотрим. Сейчас ввяжемся в драку и поглядим. Человеку свойственно ошибаться. К вечеру узнаем, кто из нас переоценил себя. Время пошло, джентльмены.– И, козырнув, я развернул лошадь. Чуть позже меня догнали мои пажи.

– Сэр, надеюсь, что вы им перевели дословно?

– Да, сир. По-моему, они немного не в себе после ваших слов.

– Они увидели резко увеличившееся количество костров на наших позициях. Пускай думают и трепещут.

Опять раздался грохот французской артиллерии и опять сильный недолёт. Было видно, как там к орудиям подогнали роту солдат и начали в ручную выкатывать пушки ближе к нашим позициям. Коннетабль оказался прав – напротив каждого меж редутного промежутка французы направили огромные каре пикейщиков. Но это нам на руку. Точнее, моим артиллеристам. Но вот, обгоняя свою пехоту, на нас устремились французские драгуны. Как я и предполагал, они были вооружены пиками. Посмотрим, что и как накопали гусары для встречи своих коллег. Но я надеялся, что конница будет наступать плотной лавой, но они шли тремя мощными волнами. Наверняка, бросили всю кавалерию. Пошли ва-банк. Ждать долго не пришлось. Первая волна достигла своих сюрпризов и уже первые десятки лошадей, подворачивая ноги, ломая шеи, начали падать, подминая собою и под себя всадников. Грохот пушек редута заглушил крики на поле. Ещё не все лошади первой волны выбрались из ям, как уже вторая волна накатила сзади. Всадники, воспринявшие массовое падение предыдущей волны за обстрел фузилёрами, разобрались. Но очень многие – поздно. Если больше двух третей лошадей первой волны остались там, то со второй, только около половины. Третья волна только притормозила свой ход и, перейдя на шаг, стала осторожно пересекать опасное место. Лошади умные животные. На расстоянии ста шагов наши пикейщики дали залп по оставшимся в живых кавалеристам, подчистую уничтожая эскадроны. Но из-за их спин уже выскочили новые, жаждущие мщения. Наши солдаты быстро передали назад разряженные ружья, а им взамен протянули другие. Ещё один залп. Новые десятки всадников слетели с сёдел. Третий залп сделать не успели. Бросив на землю фузеи, пикейщики похватали свои пики и, уткнув тупые концы пик в землю, выставили смертоносные жала против надвигающихся конников. Треск ломающихся копий, предсмертное ржание лошадей и крики людей смешались в один долгий и мучительный стон. Сражение началось. Десятка полтора наших гусаров, скрываясь за спинами пехоты от пик драгун, стреляло по французам из фузей, подаваемых им последней шеренгой. Туда же бежало два десятка крестьян. В качестве их командира я разглядел одного из ординарцев коннетабля. В это же время на центральный участок и правый фланг надвигались мощно и неотвратимо, как айсберги ледникового периода, французские терции по тридцать шеренг в каждой. С наших редутов раздалось по одному пристрелочному выстрелу. Небольшой недолёт, но человек по пять из первых шеренг, упало. Французы, очевидно решив, что мы остались без артиллерии, совершили ошибку, построив свои войска с такой глубиной. Наши немногочисленные орудия своей картечью подрегулируют соотношение сил. В центре наша фаланга зашевелилась и слегка расступилась. В промежуток выкатили большую кулеврину, и артиллерийская труппа быстро начала её заряжать. Надо не забыть и наградить, кто это приказал. Залп кулеврины смёл около сорока человек противника. Если бы не офицеры, то в их терции была бы уже паника. Но выскочившие перед строем офицеры что-то кричали и строй восстановился. Им бы сейчас в атаку побежать, но по Наставлению не положено. Иногда армейская тупость своих офицеров помогает врагу одержать победу. А такие тупые офицеры чаще всего бывают из числа сынков генералов, маршалов и прочей дворни при дворце. Но сейчас это тупое следование Наставлению было мне на руку. Орудие готовилось ко второму залпу. А тут и пушки редутов удачно накрыли вражеское войско.