Алексей Булатов - Гаремы. Все зло от баб?

– Пятьдесят золотых, вот блин свезло! Это он и золотой ярлык себе купит, и еще и останется.

– Ага, блин, нужно будет тоже поставить. Правда у меня и нет нифига, что-то все потратил к турниру. Ну, надеюсь может к следующему что сберегу.

– Не стоит, Коплан, вот увидишь, у этого парня к концу турнира ни грошика не останется. Все спустит, хорошо, если догадается сразу ярлык купить после получения выигрыша, тогда хоть к бабам сходит, и то если его не поставит.

Хилт разговаривал с каким-то другим человеком, который сидели со мной в ложе. Как я понял из разговора, парню неслыханно повезло, он сделал ставку и сорвал джек-пот. Слова Хилта остудили и мое желание найти денег и тоже сделать ставки, о которых я еще вчера мечтал, хоть Сафий мне строго запретил вообще думать о них. Я решил задать вопрос Хилту:

– Ты думаешь, что он не уйдет с турнира праздновать?

– Нет, конечно, закон щитов в том, что победитель обязательно захочет удвоить свой выигрыш и обязательно проиграет. Очень редкий человек, умеет остановиться, поэтому на турнире выигрывает только город, и это правило, которое существует с самых первых турниров. Хотя никому не запрещено встать и уйти.

Где-то я уже это слышал, только слова были другие. В казино выигрывает только казино, и что закон казино в том, что если кто-то победил, то он обязательно придет и проиграет больше, чем выиграл. Такова сущность человеческая. Дальше соревнование шло с переменным успехом, но наша команда была явно сильней, так как из двенадцати сражений наших побед было восемь против четырех, что не могло не радовать. Но вот Хилт, видимо, считал иначе, так как для него главными были потери по раненным, а не по очки.

– Вот блин, лучники почти половину потеряли. Бедный Лазарь, ему сейчас придётся попотеть, чтобы команду толковую собрать к следующему турниру-то.

– Почему половину? – спросил я, не удержавшись.

– Ну как, три мертвых и два раненых, и ранения все непростые, одному предплечье у второго в шее стрела, стрелу-то вырежут, но думаю, противники оконечники обязательно в гнилье вывозили, и считай, что любая рана смертельна. Так-то я их понимаю, они и так сильно проиграли, у них-то всего четверо без царапин, и на следующий турнир только с новобранцами попрут, поэтому и стараются наших посильней выбить, чтобы шансов у них больше было.

Что-то мне стало не хорошо от мысли того, как тут могут поступать. Вымачивать оконечники стрел в гнилье, чтобы сразу заразить рану – это, по-моему, подло. Но такие, видимо, тут были нравы, и спорить было с этим бесполезно.

– Пора на жеребьевку, Алексей, пойдем, посмотрим, что у нас и как получится.

Мы спустились в нишу, а в центр арены вынесли барабан, из которого вынимали по очередному бочонку с номерами от обеих команд. Номера были по числу того, как мы выходили в первом раунде. Мой был третий номер, и выпал он на пятый подбор, моим соперником стал их седьмой. Хилт повернулся ко мне и начал инструктаж:

– Алексей, тебе противник очень непростой достался, он левша. К счастью, ты двурукий, но смотри внимательно. У него правая тоже сильна, и щитом он может приплюснуть будь здоров. У него царапина на левом плече, может ему чуть мешать будет, не тяни и не играй с ним. Если сможешь, сразу бей в предплечье левое, старая рана даст о себе знать, и у тебя будет больше шансов.

Вот для чего нужно было обязательно смотреть турнир и не лениться. Поэтому выступление первыми – это преимущество, которое мы по глупости-молодости профукали. И именно более старший и опытный Хилт был нашем предводителем, отцом и сотником. На тренировках я не понимал до конца его роли, а теперь вот понял, что он реально для нас ближе, чем просто тренер, так как на кону жизнь и он ее ценит за нас.

Я решил не смотреть выступления моей команды, а помедитировать по схеме, которой учил меня Элронд. Все-таки мне предстояло первое серьезное сражение в моей жизни, ну, если не считать того сражения в подворотне, но там это было скорей спонтанной дракой, где я сыграл на опережение, а тут это был бой с достойным противником, и я не хотел сильно рассчитывать на фору. Элронд учил приемам не только боевым, но и энергетическим, как очистить мозг, чтобы в нем не было ничего лишнего. Сфокусировать слух, чтобы он не слышал ничего, кроме противника, сосредоточить зрение, чтобы оно не видело ничего, кроме противника, отключить нюх, хотя он и так уже не работает в этом городе. Я сидел на скамейке, прислонившись к стенке спиной, с закрытыми глазами, и пытался ни о чем не думать. Вот попробуйте так сделать, это не такая вот простая задача, чтобы ни о чем не думать, ничего не слышать. Я слушал биение своего сердца в груди, считал удары. Удар, я спокоен, второй удар, я спокоен. Я обязательно должен победить, удар. Я не чувствую к противнику ничего, он просто мой соперник, еще удар. Даже если я его убью, это не вызовет во мне злости … удар.

– Алексей, где-то ты очень далеко, – я услышал голос. Еще через мгновение, я почувствовал хлопок по плечу. – Ты что, спишь что ли?

Я открыл глаза и увидел Хилта, он с откровенным изумлением рассматривал меня.

– У тебя железные нервы! Уснуть перед сражением!

– Я не спал! Я настраивал себя!

– ОГО!!! Научишь? – Хилт реально смотрел на меня с завистью и восхищением. – Уметь вот так перед боем всхрапнуть для настройки, это большого стоит.

Видимо, в момент медитации, я реально уснул и оглушил нашу нишу храпом. Медитатор, блин, но с другой стороны эффекта я достиг, в голове было тихо, я был сосредоточен. Мой выход, я встал и пошел. Мой противник в этот раз был одного со мной роста и телосложения. Как и говорил Хилт, он был левшой, и потому нес в правой руке щит, а в левой меч. Это было непривычно, но Элронд бил меня с обеих рук одинаково больно, и потому я умел отражать выпады с обеих сторон, ну или так мне хотелось думать. Я искал слабое место у противника и пока найти его не мог. Выйдя на круг для сражения, я встал и поприветствовал противника, и он поприветствовал меня. Ударил гонг, и он пошел на меня, выставив вперед щит. То, что произошло дальше, я даже сам не успел понять. Я, неожиданно даже сам для себя, подался правым плечом вперед, ударил щитком по плечу, развернувшись боком к выставленной руке с мечами, правой рукой ударил вверх, а левой рукой вниз, так, чтобы выбить меч ровно вверх. После того, как меч вылетел из руки противника и улетел в неизвестном направлении, я с силой щитком наотмашь ударил его по зубам, закончив прием, отскочил назад. Противник упал на колени и уронил щит. Он был оглушён и ошарашен, так как для него прошло меньше секунды с начала боя, и сейчас до его мозга только доходила боль от полученного удара в зубы. Я вспомнил, сколько искал сам защиту от этого приема Элронда. Он выбивал у меня оба меча, и бил не только в зубы, но и в пах, и в солнечное сплетение, да так, что я лежал в траве и мечтал о том, чтобы сдохнуть. Моему противнику сейчас было не легче, чем мне с Элрондом, мой стиль для него был явно неожиданным, но дело было сделано, он был повержен. Мой стиль был, может, неожиданным и для меня самого, все-таки три месяца меня били и тем самым учили защищаться. Схватки с Элрондом всегда были короткими, как выстрел, и страх перед болью полностью вошел в подсознание, я просто не мог сражаться для вида, я сражался исключительно ради победы, и пока что у меня это получалось. Я еще раз посмотрел на противника, ни о каком продолжении схватки речи идти не могло, он держался обеими руками за рот, который уже наверняка заполнился кровью, и в глазах его все также стояло недоумение. Я поднял мечи, и тут вернулся звук! Все-таки настройка при помощи медитации работала, я понял, что слух реально работал только на сражение, и я не слышал ничего, и сейчас звук накрыл меня шумной волной рева трибун. Я увидел Хилта, который держал два кулака с поднятыми вверх большими пальцами. Я вернулся в нишу, и мои ребята обступили меня: