Алексей Булатов - Гаремы. Все зло от баб?

– Что будем делать?

– А что нужно делать? – я не сообразил, что за вопрос, и почему я на него должен ответить.

– Ты его обезоружил, в целом, победа за тобой, но ты можешь дать ему второй шанс или забрать меч и остановить сражение.

Второй шанс? Да боюсь, что этому «бойцу» второго шанса не пережить. Я подцепил меч противника концом своего меча и удалился в нишу. Трибуны разочарованно взвыли, они хотели крови. Но я ее не хотел. Мой противник, униженно двинулся с щитом в сторону своей ниши. Но потом до него дошло, что все-таки он выжил, и это для него хорошо, он пошел уже радостно.

– А я бы не дал ему такого шанса, как ты. Убил бы, – сказал мне Хилт.

– Да, пусть живет.

– Он бы тебя не пожалел.

– Ну и да Бог с ним.

Я вернулся в нишу, и тут меня начало отпускать после выброса адреналина. Смотреть дальше за поединками не хотелось, и я спросил Хилта:

– Можно мне в казарму идти?

– Да, конечно.

Я вышел из ниши и пошел к выходу с арены, где встретил Сафия, который стоял около входа.

– Приветствую, Алексей, видел тебя в деле, молодец, силы бережешь до завтра?

– Ну, пусть будет «силы берегу», просто молодого бычка резать не захотел. А где Мазур?

– Да вон, в своей ложе.

Я посмотрел, куда мне показал Сафий, прямо над нами была ложа, где сидели видимо ВИП-персоны. Мазур был, как и раньше, серого цвета, в отдалении от всех. Судя по выражениям лиц других ВИП-персон, которые были в этой ложе, я без труда догадался, что пахло от Мазура очень дурно, и потому вокруг него на два ряда никто не садился. Сафий наклонился ко мне с заговорщицким видом и сказал:

– У него под рубахой кусок гнилого мяса подвешен. Аж мухи слетаются на запашок. Все только и спорят, дотянет он до третьего дня игр или помрет. Липин-то вон светится весь от уверенности в собственной победе, сейчас тоже молится, чтобы Мазур дожил до схватки с ним.

Да, сценарий был правильным. У меня возникла мысль, а не заработать ли мне завтра, поставив на Мазура, когда все будут ставить на Липина. И я спросил про это Сафия. На что он категорично ответил:

– Не вздумай! Ты сразу себе приговор подпишешь! Я тебя не смогу защитить, ты был на исповеди и не рассказал Святому Отцу, что Мазур жив и здоров, а тут еще и денег заработал. Тебя в лучшем случае оскопят и в гарем отправят, а в худшем – костер! Тебе сейчас зачем деньги-то?

– Да, я так просто, мысль родилась, что завтра ведь все на Липина ставить будут.

– Ну да, ставить будут, но ты не смей, я все организую сам. Если нужны деньги, я тебе выдам.

– Да не особенно, так-то у меня тут все есть.

– Ну, вот и славно.

Сафий был неожиданно строг, эти категоричность и жесткий тон не оставляли мыслей о неподчинении. Меня аж мороз по коже пробил. Я решил ретироваться, и, попрощавшись, ушел в казарму. Когда я выходил, то услышал очередной вой с нашей части трибун, видать, следующий поединок закончился. Я вошел в казарму, тут уже был Хумас.

– О, Алексей, пойдем, может быть в баню?

– А что, баня уже разогрета?

– Да, она сегодня целый день будет горячей, сегодня и камни греют, и воду целый день носят. И там столы с едой для нас, так что пошли.

Баня – это хорошая идея, я скинул доспехи и убрал мечи. Мы пошли с Хумасом. Он не обманул, баня была в полной готовности, видимо, день у банщиков начался еще вчера, а мы были их героями. Я занял один из теплых столов и с наслаждением лег на него. Это был гранитный стол, под которым внизу была печь. Печь топили, и стол был горячим, на него капала вода из специально вмонтированного в потолок крана. Вода была холодной, а стол горячим, и на нем было приятно лежать, как на печке. Рядом лег Хумас, а через какое-то время подтянулся и Хибарт. Через десять минут пришел Хамлет, он был явно раздражен и раздосадован.

– Блин, ну как же я так, ну как же! Ну, на ровном месте!

Он показывал руку, на которой была большая рваная рана, и сильно переживал. Поединок Хамлет выиграл, но вначале допустил ошибку и выставил вперед руку, по которой и саданул груша. Рана была несерьезной, сухожилия и кость не задеты. Но, как я и говорил раньше, любая рана могла стать смертельной. Я понял смысл работающей парной во время всех поединков. Именно тут и лечили гладиаторы свои раны, после сражения. Тут были горячая вода и помощь товарища. И если и был шанс нормально вылечить рану, то именно в это время. Хамлет жалостливо посмотрел на нас и спросил:

– Кто меня заштопает?

– Давай я! – мне было жалко его, ну и была мысль все-таки воспользоваться своей волшебной терапией незаметно для всех. Я взял иголку и нитку из конского волоса, которые тут специально для этого лежали в нишах, обработал все кипятком, чем вызвал вопрос Хумаса:

– Зачем ты это моешь? И так же все чисто.

– Тут чистота лишней не бывает, все должно быть максимально стерильным. А есть вино?

– Вина нам тут не положено, до четвертого дня, будет только в гареме.

– Да я понимаю, но нужно, чтобы рана не загнила, ее обработать вином.

Я все больше и больше вызывал удивление, такой простой вещи, как обработка раны вином тут не знали. Понятно, почему процент выживания был настолько низким.

– Я принесу сейчас, у меня есть бутылочка Стрелецкой, я припас до праздника, – сказал Хибарт и ушел, в чем мать родила, в казарму. Когда он вернулся, я налил вино в кружку, дал выпить один глоток Хамлету, и зашил ему руку. Он мужественно терпел и смотрел на меня с надеждой.

– Ты думаешь, мухи смерти не прилетят?

– Держи рану в чистоте, и не прилетят. Рана фигня, сейчас перевяжем сверху, и следи, чтобы повязка чистой была. Раз в день меняй на чистую, а эту стирай хорошо!

Мухи смерти, как точно называли тут этих насекомых. Муха – переносчик гнилостных и не только бактерий, и стоит ей попасть на рану, и шансы на выживание тут сокращаются на порядок.

– Если проживу две, недели я твой должник, – сказал Хамлет.

Пока я проводил медицинские процедуры, вся наша команда оказалась в бане. Наши противники находились на другой стороне арены, и сейчас было время их сражений с грушами. Так бы, конечно, было бы правильно посмотреть за противником и оценить его, но этого делать не хотелось, хотелось просто наслаждаться теплом и хорошей едой. Но, посовещавшись, мы отправили Хила и Хупа на разведку, а сами остались нежиться на камнях. Через два часа они вернулись, и рассказали, что команда, в общем-то, ненамного сильнее «Груш», есть пара серьезных противников, остальные так себе. Потом пришел Хилт и привел с собой трех из «Груш» со словами, что это теперь наши соседи. Одним из трех был мой синеухий противник. Я удивился, что Хилт выбрал его, но, видимо, он знал, что делал. Новеньких приняли с радостью, несмотря на то, что час назад это были враги, и весь вечер мы провели вместе, потом пошли в казарму, где ребята начали располагаться. Это были уже молодые бойцы-мечники, которые могут выступать на следующем соревновании, но при этом Хилт жаловался: