Алексей Булатов - Гаремы. Все зло от баб?

– Вот, Алексей, выбирай ту, которая понравится, и к ней в домик иди, ну а дальше по усмотрению, как я тебе говорил. Я вот в центр по тропинке до золотой части, а потом вернусь, буду вон там, три дома с левой части.

Есть все-таки что-то магическое, когда мужчина выбирает женщину. Каждая из них хотела, чтобы я выбрал ее, а я мог себе позволить не поддаваться всей этой призывной волне и идти себе дальше. Хотя кого я обманываю, я бы не стал кокетничать и зашел бы в первый попавшийся домик, если бы не одно, но. Эталон красоты в Гаремах был несколько другим, нежели тот, к которому привык я. Девушки, мягко говоря, были толстыми, ну или точней полненькими, еще говорят, с пышными формами. Я не то что бы был против толстушек, но, честно сказать, мои фантазии рисовали совсем другие картинки, и сейчас я просто был разочарован. Хотя любое разочарование – это именно завышенные ожидания. А что я, в общем-то, хотел от мира, где женщина в первую очередь должна рожать? Ведь известно, что полная, но не жирная женщина как мать гораздо лучше любой доходяги. В таких вот грудях и молока будет много, и руки сильные. Да, все конечно правильно, но я-то, в общем-то, совершенно не думал становиться тут отцом. Я-то сюда шел чисто с похотливыми мыслями самца-победителя. Но, может, просто не нужно торопиться, и посмотреть тут все варианты, благо их тут должно быть около сотни, как говорил Мазур. Я продолжал движение с ним по направлению к золотой части. И вот я вдруг увидел ее, ту, которую я действительно захотел. Стройная девушка с небольшой грудью сидела, опустив голову и не смотря на нас.

Посетители серебряной и золотой части все предпочитали прийти чуть позже, чтобы пропустить толпу бронзовщиков, которые ломились по рассказам не щадя никого, чтобы дорваться до таверны как можно быстрее. А серебряники и золотовики шли чинно и не торопясь, ну, за редким исключением совсем молодых или нечаянно выигравших индивидуумов, которые сходили с ума от счастья и просто носились чуть ли не бегом. Я уже успел увидеть парочку таких вот вьюношей. Но большинство шло неторопливо, придирчиво оценивая девушек и дома, прежде чем войти. А женщины, когда мимо ее дома проходили мужчины, старались показать всю свою красоту, грацию и искусство обольщения, на которые были способны. А вот та девушка, которая привлекла меня, как раз не делала ничего подобного, она просто сидела, свесив голову на плечи с обреченным видом. Я заметил, что Мазур посмотрел на нее и помрачнел лицом, я уж подумал, не та ли эта девушка, к которой он говорил, что ходит после золотой части.

– Это она, куда ты ходишь?

– Нет, Алексей, моя вон там, на другой стороне, просто я знаю Лейлу, и переживаю за нее. Не выбирает ее никто, худовата она.

– А можно я ее выберу?

Тут я поймал взгляд Мазура. Я видел один раз такой взгляд в своей жизни, его было ни с чем не перепутать. Когда родители Насти вернулись с дачи раньше, чем мы успели убраться из ее дома. Именно тогда я видел этот взгляд у ее отца. Взгляд смешанный, безумной ревности, безысходности и надежды. Но разве мог быть Мазур отцом этой Лейлы, как он ее назвал? Нет, наверное, мне показалось.

– Конечно, ты вправе выбрать ее, Алексей! У нее последний шанс в Серебряном, и твой ярлык ей будет очень кстати, но ты посмотри и на других девушек.

– Ну, если ты не против, я выберу ее, – во мне уже заговорило упрямство. Да и вид у Лейлы был самый привлекательный, не смотря на весь ее грустный вид.

Я попрощался с Мазуром и пошел к ее домику. Когда я подошел вплотную и прокашлялся, она удивленно подняла голову, на глазах у нее были слезы, и потому она не сразу поняла, что я стою перед ней. Но взгляд ее, промелькнув через меня, уставился на фигуру позади, она смотрела на Мазура. Потом она перевела взгляд на меня, потом опять на него, и улыбка появилась на ее лице. Видимо, ход мысли привел ее к какому-то выводу, пока мне неизвестному, но который ее немного успокоил. Она встала, кокетливо улыбнулась, и, сделав шаг мне навстречу произнесла:

– Лейла.

– Кхм, Алексей, – ну, вот опять, сколько можно смущаться, вроде уже давно не мальчик, но каждый раз это окаменение, и робость со страхом.

– Очень приятно, Алексей! Ты выбрал меня, или это он тебя попросил? – кивнула она головой на фигуру Мазура, который еще стоял и наблюдал за нами.

– Нет, я сам тебя выбрал, он как раз, мне кажется, не очень рад моему выбору.

Тут брови Лейлы удивленно взлетели к самым ее роскошным волосам.

– Ну, смотри, если вы тут из жалости ко мне что-то придумали, так мне лучше под ножи на праздник осени или в таверну с толпой!

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, я сам выбрал тебя, но если ты против, я могу пойти и дальше.

Тут она явно смягчилась, но, все еще не доверяя, мне сказала:

– Ну уж нет, выбрал, так заходи, а там я разберусь уже, что с тобой делать.

Может, конечно, женщины тут и воспитывались на принципе обязательного ублажения мужчин, но они все равно оставались женщинами, с характером и эмоциями, которые сводят вот уже столько веков мужчин с ума. И, видимо, меня ждал очередной вывих мозга в ближайшее время. Я зашел в домик за Лейлой. Это было настоящее женское уютное гнездышко. В домике была спальня, столовая и ванная комната. В ванной комнате стояла бочка, наполненная горячей водой. Дверь туда была открыта, и Лейла, нежно взяв меня за руку, повела меня именно туда. Ну конечно, куда поведет женщина мужчину в первую очередь? Мыться. Даже в средневековье это правило работало на все сто процентов. К тому же, как я понял, все-таки в женской части города, поскольку она был выше всего остального, было намного чище, чем в мужской. И поэтому, несмотря на то, что последние четыре дня я практически не вылезал из бани на арене, от меня шел запах, который я возможно и не чувствовал, но который наверняка очень остро чувствовала Лейла. Но вида она никакого не подавала, а ворковала что-то вроде:

– Алексей, давай я тебе помогу снять доспехи твои, и зачем ты их сюда нацепил? Уж не меня ли ты боишься, право слово? Давай вместе с тобой залезем в бочку, я помою моего богатыря самыми ароматными маслами. У нас ведь много времени? Ты ведь не убежишь от меня, да?

– Кхм. Нет, в общем-то, не хотел никуда уходить.

– Ну, вот и хорошо, я постараюсь сделать тебе максимально хорошо, я буду вся твоя, вся, понимаешь!

Она ворковала так, что огромные мурашки бегали от основания моего черепа до копчика и обратно, как электрические волны. Она расшнуровывала мой доспех и раздевала меня неторопливо, но уверено. Я был уже настолько возбужден, что был практически парализован. От деревянной бочки шел пар, бочка одной стенкой соприкасалась с печкой, и таким образом нагревалась вода. Когда Лейла сняла мой доспех, она с удивлением уставилась на мой эльфийский комбинезон, на котором не было шнуровки или пуговиц. Я потянул за ворот, и он снялся с меня. Глаза у Лейлы расширились от удивления, видно, что такой одежды ей не доводилось видеть раньше. Но вопросов она решила мне не задавать, и, как только я остался голым, она пригласила меня в бочку. Бочка была большой по размеру, воды было по пояс. Я, преодолевая смущение, залез в нее, стараясь придерживать пенис рукой. Лицо мое было, видимо, красным, как у рака. Лейла тоже сняла с себя платье, под которым ничего не было, и зашла со мной в бочку.