Алексей Булатов - Гаремы. Все зло от баб?

– Если кто-то из посольских миссий не успел покинуть город, то им не повезло, – сказал счастливый Нег.

– Да уж, нам бы самим теперь успеть выйти.

И мы успели. Вышли из арены, сели на коней и рванули к выходу. Мы ехали по городу, а за нами шла волна, я прямо чувствовал, как эта она нас пытается догнать, но не может. Оружие мы держали в ножнах, но готовность рыцарей достать это оружие была максимальной. Любой, кто сейчас бы встал на нашем пути, лишился бы жизни мгновенно. Может быть, поэтому впереди никого и не было, но позади точно была разъярённая толпа. Догнать они нас не могли, так как у толпы не было сейчас единого вектора, она была, как взрыв, и растекалась по всему городу в слепой ярости. Нам нужно было уйти как можно дальше от ее эпицентра. Мы дошли до границы города и продолжили скачку, пока Эндель не остался далеко позади.

Впереди показалась таверна, в которой мы должны были поменять коней и продолжить движение. В этой таверне была назначена встреча с посольством, которое уже должно было нас там ждать. Мы заехали на территорию таверны и начали процесс замены коней, и тут Мазур свалился с лошади. Он упал, как мешок с картошкой. Всю дорогу Мазур шел впереди нашей колоны на полном галопе, и ни у кого не было и мысли, что с ним что-то не так, но когда мы заехали на территорию таверны, и начали спешиваться, он упал. Я подбежал к нему, и встал рядом с ним на колени. Мазур был жив, но весь горел. На шее, около кадыка, отчетливо была видна небольшая царапина: видимо, копье Манира все-таки зацепило Мазура, рана была пустячной, но явно было что-то еще, что свалило этого великого мужчину с коня. Я быстро распорядился, чтобы мы продолжили движение и отнесли Мазура в кибитку, где я строго сказал Негу:

– Нег, в кибитку не заходить и не заглядывать, если я тебя не позову! Твоя часть – дорога и только дорога, жизнь Мазура – это теперь моя забота! Ты меня понял?

– Да, Алексей.

Я зашнуровал кибитку изнутри так, чтобы в любом случае в нее было зайти не так просто, и, сняв пластырь, приложил его к плечу Мазура. Яд! Как я и предполагал, сканер выдал предупреждение и необходимость госпитализации, на экране засветились формулы с результатами химического анализа яда, попавшего в кровь Мазура. Яд не был известен библиотеке, но принцип его действия сканер мне выдал.

– Яд животного происхождения, вызывает отек легких и разрушение костной ткани. Для спасения, укушенного необходимо синтезировать…

Дальше шел перечень формул, которые я не понимал, но меня интересовал только один показатель – время. Требовалось порядка сорока восьми часов, то есть двое суток мне нужен был полный контакт с Мазуром. Я внес изменение в программу лечения, добавив седативное средство для нас обоих, чтобы Мазур не проснулся и не повредил запястье, а я спокойно поспал. Все-таки бодрствовать столько времени, держа прижатой свою руку к руке Мазура мне не очень хотелось, и идея проспать все излечение казалась крайне привлекательной. Я разложил мешки так, чтобы наши головы лежали на самых мягких, и лег рядом с ним, связав наши запястья вместе. Программа лечения была запущена.

Стало скучно, у всех были какие-то дела, Мазур с Сафием целыми днями решали вопросы подготовки к турниру и необходимой перестройки города. Милл не вылезал из своей клиники, а мне было скучно и обидно. Про меня как-то все забыли, даже отец Фартин теперь не мог встречаться со мной каждое утро, потому что и он решал вопросы управления церкви и целые дни проводил вместе с отцом Фатием. К Лейле тоже было не попасть, кроме как вечером, и я целыми днями бездельничал и тренировался, но и это мне уже порядком поднадоело, так как особенной мотивации получать статус рыцаря у меня не осталось. Мне надоело тут, я хотел домой и встав утром, я вновь не знал, чем себя занять. Сходил в клинику и понял, что там мне нечего делать, все уже как-то обходились без меня, вопросов Милл больше не задавал, да и отчеты он как-то перестал давать. Работал, ему было некогда. Я прогулялся до дома Мазура, но там было все еще хуже, у него был полный зал народу, и было просто не до меня. Сафия вообще нигде видно не было. И, постояв в конце коридора, я решил, что делать мне и тут нечего. Я пошел на Арену.

На Арене шла тренировка, я решил пострелять из Лука, ведь эта дисциплина у меня была самой слабой, но чем больше я стрелял, тем больше навык нарабатывал. Однако и это мне быстро наскучило. Выпустив двадцать стрел, я решил пойти в конюшню и потренироваться верховой езде.

Я купил коня, того самого, в яблоках. Он принял меня и уже узнавал. Правда, пришлось отдать за него весь выигрыш с поединка Мазура. Никто не предупреждал, что к коню ведь нужно еще и кучу всяких прибабахов, которые были обязательны, поэтому, когда трактирщик выкатил мне счет в три золотых, я даже обомлел, но при помощи Нега и Мазура удалось сторговать его до двух с половиной, и я, как всегда, остался без денег. Но конь был знатный и того стоил. Я возвращался последние дни легкой рысью, отстав от всех, так как жалел его, но, как говорил Мазур, обратно нам уже незачем было торопиться.

После того как Мазур пришел в себя, в кибитке он задал мне вопрос:

– Это был яд?

– Да.

– Яд пещерного геккона?

– Я понятия не имею. Могу только рассказать, что он делает

– И что?

– Вызывает отек легких, разрушает кости.

– Яд пещерного геккона. Подлейший яд. Это ящерица такая, живет в пещерах, она сама небольшая размером, сантиметров тридцать в длину, но у нее на спине шипы, из которых выделяется этот самый яд. Если в пещеру забредает какое животное или человек, эти ящерицы стараются попасться так, чтобы обязательно поцарапались о них. Яд медленный, животное погибает не сразу, а в течение нескольких дней. Кости становиться мягкими. В итоге ящерицы пожирают его. Если человек решает заночевать в таких пещерах, обычно он не просыпается, и от него ничего не остаётся даже костей. Съедают все. Применение яда на арене строго запрещено, но яд геккона, из-за того, что его действие небыстрое, может остаться незамеченным. Меня-то он свалил, потому что я не спал двое суток и просто потерял сознание и свалился с коня больше от усталости. Так-то я бы до конца дня бы чувствовал только легкое недомогание.

– Если бы ты до конца дня не упал бы, я бы тебя уже и не смог спасти. Если бы пошло разрушение костей, я бы уже не смог процесс остановить.

– Ну, славно, значит, ведет нас Пророк, раз опять помог даже в этой мелочи.

И на этом мы закончили наш разговор, дальше была только дорога с минимальным общением. Приехав в город, мы устроили большой общегородской пир. Все праздновали, что мы выиграли право проведения большого турнира. А потом началась работа, в которой я оказался чужим. Ну, или может не совсем чужим, но каким-то не очень нужным. Первые две недели меня это радовало, а потом надоело. Я искал, чем занять себя в течение дня, а вечером шел к Лейле, вместе с ней ужинал, занимался любовью и шел обратно к себе. На следующий день все повторялось. Правда, я наконец-то разобрался с протоколом, убрал надоедающие мне сообщения при использовании сканера, разобрался с несколькими приложениями, до которых у меня так и не доходили руки, и продолжил откровенно скучать. В Средневековье было скучно, мы в двадцать первом веке все время привыкли жить в информационном потоке: телевизор, интернет, телефон. Мы постоянно чем-то занимаем свой мозг, а если нет информации, есть алкоголь, который занимается тем, что вычищает информацию из мозга. И мы называем этот процесс -«расслабление». В Средневековье процесс расслабления был точно таким же, но процесс насыщения мозга информацией был существенно менее интенсивным. Тут больше было физической работы, нежели умственной, а для меня и такой работы особенно не было. Ну ,кроме тренировок на арене, но и они сейчас были не очень интересными, так как в основном шла отработка приемов, спарринги были редки, хотя я и просил сотников мне их устраивать, на что они мне разумно отвечали: