Евгений Шалашов - Новое назначение

— Когда комиссия сможет представить окончательный отчет? — спросил Ленин.

— Думаю, Владимир Ильич, не раньше осени. Мы уже отправили по всем волостям подробные анкеты, озадачили, скажем так, все местные органы власти, но данные соберут только к концу лета. А их еще нужно обработать.

Я закончил, хотя мог бы еще много что сказать. Например — о применении интервентами химического оружия, о том, как англичане, потопив наш корабль, хладнокровно добили моряков, пытавшихся спастись.

— Спасибо, товарищ Аксенов, — поблагодарил меня Ленин. Повернувшись к членам комиссии, заметил: — Товарищи, вам не кажется, что сегодня мы заслушали лучший отчет за все время существования Совнаркома?

Сказать, что я был разочарован — ничего не сказать. А надо бы радоваться дураку — как же, сам Ильич похвалил, обратил внимание. Теперь следует ожидать карьерного взлета. Типа — вызовут из Архангельска, назначат наркомом или заместителем наркома. Не хотелось бы, если честно. Врать не стану, карьерный рост штука неплохая, но все хорошо в меру. И командиру взвода, если ему предложат стать комполка, лучше не соглашаться. Да будь ты семи пядей во лбу, не хватит опыта. Я и должность начальника губчека «тяну» только благодаря опыту начальника отдела, знанию самого Архангельска, и людей. А стать наркомом? Использовать «послезнания»? Мне уже столько раз выпадала возможность убедиться, что реальность не соответствует моим теоретическим знаниям.

Фух, чего это я? Разошелся, начал «загружать» своего читателя ненужной белибердой, а он, тем временем, ждет от меня каких-то конкретных сведений. Итак, излагаю. Ваш покорный слуга отчего-то решил, что после отчета наступит время для обсуждения, и меня спросят — а как, дорогой товарищ Аксенов, вы бы улучшили политическую и экономическую ситуацию в Архангельске? А уж я бы и развернулся, заявив, что ситуацию обязательно улучшит НЭП в отдельно взятой губернии, восстановление порта в городе Архангельске, освоение Кольского полуострова! Мы бы слегка поспорили, но мне удалось бы доказать собственную правоту, а добрый и умный товарищ Ленин кивнул бы и сказал: да, прав товарищ Аксенов, пора-пора! Но вместо этого, после фразы «заслушали лучший отчет за все время существования Совнаркома», Владимир Ильич добавил: «Спасибо, товарищ Аксенов, отчет оставьте в приемной, мы вас больше не задерживаем», а секретарь Горбунов, налетев на меня, словно коршун, принялся помогать собирать мои бумаги, ворча при этом:

— Регламент превысили на целых двадцать минут! А у нас еще шесть вопросов!

Уже в «предбаннике», Николай Петрович, укладывая мой отчет в папку и, подписывая ее красивым почерком «Предварительный отчет. Архангельск. Жертвы интервенции», поинтересовался:

— У вас, товарищ Аксенов, еще что-то?

— Когда меня вызовут для подведения итогов?

— Вы сказали, что вам нужно время до осени, Владимир Ильич согласился, стало быть, я пошлю вызов в конце ноября. Еще вопросы?

— Я хотел внести предложение по ...

Не дослушав меня, Горбунов сказал:

— Если по линии ЧК — обращайтесь к собственному начальству.

— А по улучшению жизни Архангельской губернии?

— Ну, это же очевидно, товарищ Аксенов, — улыбнулся Николай Петрович. — С такими вопросами вам следует обращаться в Архангельский губернский исполнительный комитет и все решать самим, на месте. Если полномочий для их решения не хватит, ваши товарищи вынесут предложение на заседание Совнаркома или к Владимиру Ильичу. Никакого «самотека» или личной инициативы быть не должно. Все должно происходить в установленной форме. Извините, товарищ Аксенов, я очень занят.

М-да. Пихать в руки секретаря Совнаркома два листочка, где я уже сделал набросок, предшествующий статье товарища Ленина нет смысла. Ругаться с Горбуновым, называть его бюрократом — тем более.

А ведь я не хотел ничего сверхъестественного! И всего-то собирался предложить заменить в Архангельской губернии продразверстку, которую мы не потянем, на продналог, создать рыболовецкие бригады типа социалистических артелей, разрешить открыть небольшие кустарные мастерские, обустроить леспромхозы, построенные на принципах хозрасчета, с использованием труда пленных белогвардейцев! Я же знал, что скоро в Архангельск отправят и крестьян из Тамбова, и бывших военнослужащих разгромленной армии Врангеля, «братишек» из Кронштадта. Появится-то они появятся, «центр» позаботится, но хлеба на их содержание не даст. И что мне со всеми делать? Ждать, пока умрут с голода или сразу же расстрелять, чтобы не мучились? Уж лучше бы потихоньку рубили лес, получая за свою работу паек.

Не спорю — пока республике лес не нужен, торговые отношения не налажены и, заранее вырубать леса нерационально. Но это сегодня, а завтра? Лес — это валюта, это возобновляемый ресурс, а чтобы торговать нужны дороги, нужны порты. Вот, сейчас бы самое то — отремонтировать Архангельский порт, восстановить лесовозы, подготовить бараки, расчистить просеки на старых вырубках. Работы хватит! А еще бы хотелось восстановить лесопилки, чтобы не «гнать» за границу «кругляк», а торговать брусом, досками.

В общем — слов у меня не хватает, одни матюги, но материться в приемной Совета народных комиссаров не очень и хорошо.

Ладно, раз так, придется выступить на заседании Архангельского губисполкома, заручиться поддержкой его членов, а уж потов «пробивать» идею в Москве. Может, оно так и лучше.

Кивнув Никите, сидевшему в приемной, пошел на выход.

— Эх, я так и не увидел товарища Ленина, а так хотел, — посетовал Кузьменко. — Я-то думал, раз здесь приемная, он через нее и пойдет. Теперь и не похвастать.

— Здесь только для посетителей, а в зале второй вход есть, — пояснил я. — Можешь похвастать, что видел. Мол — сопровождал товарища Аксенова, сидел в приемной, а мимо Ильич прошел.

— Не, это не то, нечестно, — вздохнул чекист.

Эх, Никита, мне бы твои заботы! Хотел увести парня, но глядя на его расстроенное лицо, предложил:

— Ладно, тихонечко открой дверь, и загляни.

Кузьменко раздумчиво почесал затылок, а потом последовал совету начальника. К счастью, дверь не заскрипела, а самому Никите хватило пары секунд, чтобы глянуть на живую легенду и закрыть створку.

— Ух ты, здорово! Товарищ Ленин, настоящий! Товарищ начальник, вы же подтвердите, что я живого Ленина видел? — озабоченно спросил Никита.

— Подтвержу, — усмехнулся я, подхватывая подчиненного под локоток и выводя его из приемной. Еще не хватало, чтобы выскочил товарищ Горбунов и начал хлопать руками, как рассерженная курица крыльями.

Не успели. Николай Петрович все-таки выскочил, и, опережая его праведный гнев, я сказал: