Юрий Панов - Меч Кощея Бессмертного

О размахе и роскоши Нарышкиных можно судить и по основным сооружениям усадьбы. Фасады дома Февронии Павловны и Василия Львовича украшены крылечками, построенные в виде беседок с двускатными крышами, резными столбами. Особенно нарядно выглядят фронтоны, карнизы, причелены и наличники окон, выполненные в технике прорезной резьбы.

Следует отметить, что срубы всех строений усадьбы, жилые и хозяйственные, стояли на каменном фундаменте, покрытом листовым железом и были обложены кирпичом. Исключение составляла только баня – она снова после пожара была сделана деревянной.

Дом Февронии Павловны был выполнен в три этажа с деревянным резным балконом, а к двухэтажному дому хозяина примыкала четырехэтажная башня с винтовой лестнице внутри.

Количество комнат дома больше походило на лабиринт, в котором можно было заблудиться, с большим числом дверей, расположенных напротив друг друга. Такая планировка не давала воздуху застаиваться и обеспечивала хорошую вентиляцию.

Одной из самых больших комнат была гостиная в доме хозяина имения. Высота потолков достигала примерно трех метров. Его украшала затейливая лепнина и большая хрустальная люстра. На окнах висел красивейший тюль. Стены украшали картины и семейные фотографии. Между оконными проемами стояли кресла и ломберные столики, на которых были расставлены вазы с накладным серебром. Главным украшением гостиной конечно же был камин, по обе стороны которого стояли мягкие обтянутые материей диваны. В углу у окна – пианино.

Не менее значимым помещением являлся кабинет. Вдоль стен стояли диван и большие книжные шкафы, выполненные из черного и красного дерева, украшенные резьбой и фигурами. Ближе к окну стоял огромный резной письменный стол с принадлежностями, за ним мягкий стул. На одной из стен висели часы. Окна кабинета так же были убраны тюлем.

Обычно, местом для сбора семьи и гостей служила столовая, где стояло несколько ореховых раздвижных столов накрытых гербовыми скатертями, вокруг столов стояли стулья с гербами. Освещала столовую бронзовая люстра.

Столовая мебель состояла из буфетного шкафа с резьбой и стеклами, сквозь которые просматривался зеленый сервиз из ста сорока пяти предметов, десертные тарелочки с зелеными краями живописные на сорок три персоны. В шкафу с выдвижными полками, изготовленный из черного дерева стоял белый сервиз с золотой каемкой и гербом из двухсот шестидесяти предметов.

Внутреннее и внешнее убранство зданий в имении Нарышкиных, которое они теперь называли «Раздолье» не сравнится с той аристократической роскошью особняков Петербурга и Москвы, но все же для глубинки, глуши Саратовской губернии, где жизнь шла, размерено и спокойно это был своеобразный центр культурного развития провинции.

Это был мир, где преимущество отдавалось ценностям культурного и духовного развития. Здесь идеям и идеалам подчинялась повседневность, здесь создавалась неповторимая гармония.

Февронья Павловна – жена Василия Львовича жила в зеленом домике. Она любила забираться на высокий второй этаж своего домика и проводить время на красивой резной веранде.

По соседству с ней располагался детский домик, в котором жили дети с няньками, а в доме с башней жил барин. Он любил следить за тем, как идут дела в его усадьбе со смотровой башни, взбираясь туда по винтовой лестнице. Оттуда можно было видеть, как работают крестьяне в поле или на Хопре. Здесь же, в барском доме, устраивались увеселительные мероприятия для господ – слушали певчих крестьян, принимали гостей из столицы, среди которых были знаменитые писатели, поэты и музыканты того времени, такие как Рахманинов.

Никакого желания развязывать войну Нарышкины не имели, то же можно было сказать и про царя Николая II.

5.

Банкир США Яков Шифф, узнав через свою разведку в начале 1913 года о том, что Великобритания и Германия собираются найти меч Турфинг, попросил встречи с Джоном Рокфеллером.

Тот, пригласив банкира, к себе в кабинет и услышав от него подробный рассказ о намерениях руководства двух самых важных государей Европы, рассмеялся.

─ Уважаемый Яков! ─ Джон Рокфеллер, ухмыльнувшись, успокоил банкира. ─ Зачем нам искать какой-то старинный меч. Ведь кто его знает, работает он в нынешних условиях или нет?

─ Уважаемый Джон! ─ банкир пристально посмотрел на Джона Рокфеллера, который всегда имел за пазухой что-нибудь этакое. ─ Но ведь они же решили это делать… Значит, меч ещё работает!

─ Дружище, зачем нам искать какой-то меч, если мы имеем другой инструмент, который может любое государство поставить на колени перед нами? ─ хитрая улыбка не сходила с уст Джона, когда тот произносил эти очень важные слова.

─ Но я не понимаю, Джон, о чём ты сейчас говоришь? ─ на лбу банкира образовались морщины.

─ Так это же очень хорошо! ─ как всегда непонятно отозвался Джон. ─ Если ты, такой умный банкир, сколотивший в современных условиях огромный капитал, не понимаешь то, о чём я говорю… Так это значит, что и четыре императора Германии, России, Австро-Вернгрии и Турции тоже пропустят мимо ушей одно наше нововведение… Давай-ка создадим в США Федеральную Резервную Систему, которая не будет принадлежать государству, а будет принадлежать нам и станет нашим мечом Турфинга! Это будет всемирный банк, который будет всем странам давать деньги в долг под проценты с тем, чтобы они возвращали долг золотом, и станет влиять на их жизнь: захотим – уничтожим, разделим на маленькие государства, захотим – дадим жить!

─ Ну и что дальше? ─ предложение явно заинтересовало банкира.

─ А дальше следующее: уже сейчас и Германия, и Россия, и даже Британия, а уж мелкие государства, те тем более… Все они у нас в долгах, как в шелках… ─ он, улыбаясь, посмотрел на банкира. ─ Нам осталось совсем немного – их стравить между собой в войне! А к кому они побегут? К нам! На войну-то требуется много денег… Так что, какой-то старинный меч Турфинг нам совсем нет необходимости искать…

Так в 1913 году в США была создана Федеральная Резервная Система, которая тут же начала работать на себя и на первую мировую войну…

6.

Накануне первой мировой войны в селе Пады Балашовского уезда, если из всех казаков вычесть действующих и подлежащих мобилизации, то хромых и увечных, а также молодёжи останется пшик да маленько. Вот в таких условиях, исполняя предписания властей о наведении порядка, казачий есаул Богомолов, хромающий на левую ногу после госпиталя, принимает решение о включении в свои ряды казачек, чьи возможности позволяют им нести службу.

Так две подружки Машка Белавина и Верка Веданова попали на службу в казачий разъезд. И той и другой было по девятнадцать, здоровья вполне хватало, а, поскольку своих любимых казачков они могли встретить лишь в донских казачьих бригадах, располагавшихся в это время по границам государства, то свободного времени у них было хоть отбавляй. Поэтому решение казачьего есаула Богомолова о призыве женщин на службу, восприняли очень даже положительно. Хитрый есаул не прогадал – женщины любили поговорить о том – о сём и знали всех жильцов села как облупленных. Появление кого-то постороннего мгновенно вычислялось ими…