Андрей Шопперт - Колхозное строительство [СИ]

— Всё, давайте прекращать эту политику. Жозефина Оскаровна уже на стол накрыла. Сегодня у нас картошка варёная с груздями и селёдочкой, — вмешалась, спасая положение Люша. На Лидию Корнеевну было страшно смотреть. Ничего женщина умная, может, и сделает правильные выводы.

После обеда вновь переместились в гостиную. Спел пару песен Окуджава. Пётр всё боялся, что сейчас бард возьмёт и споёт песню, которую он выдал за свою. Особенно его беспокоила песня "До свидания, мальчики". Хотя вроде бы она написана в 1968 году. И в то же время если уж свела их судьба, то грех не попытаться это выяснить. И тут ему помогли.

— Деда, ты бы знал какие замечательные песни написал Пётр Миронович о войне, — воскликнула после исполнения Булатом очередной песни.

— Вот как. Интересно, Пётр Миронович, исполните парочку? — предложила, заинтересовавшись, Вертинская.

— К сожалению, я не умею играть ни на одном музыкальном инструменте. Только на нервах, — замотал головой, деланно отказываясь Штелле, — но если Булат Шавлович мне подыграет, то я могу попытаться спеть одну коротенькую песню. Песня не совсем моя, после исполнения расскажу, как она появилась на свет.

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:

Стали тихими наши дворы,

Наши мальчики головы подняли,

Повзрослели они до поры,

Окуджава вздрогнул, странно посмотрел на Петра и стал подыгрывать. Последние строчки он уже вполне уверенно вёл на гитаре.

Вы наплюйте на сплетников, девочки!

Мы сведём с ними счёты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,

Что идёте войной наугад…

До свидания, девочки! Девочки,

Постарайтесь вернуться назад!

— Сильно. Жаль, что играть не умеете, а как же вы песни пишите? — захлопал Чуковский.

— У меня есть приёмная дочь, я ей напеваю, а она записывает ноты и подыгрывает мне на гитаре или фортепиано.

— Пётр Миронович, — потянул его за рукав Окуджава, — Представляете, где-то месяц назад я начал писать стихотворение. Но успел только пару строчек написать и тут меня Мотыль вызвал в Ленинград на съёмки. Только вчера вернулся. Так вот эти строчки звучат так:

Ах, война, что ж ты подлая сделала,

Обезлюдили наши дворы…

— Удивительно, а дальше, — попытался сделать заинтересованное лицо Пётр.

— Так нет больше ничего дальше. Просто, какое необычное совпадение, — и выражение лица такое кислое.

— Согласен. Хотя знаете, чего только в жизни не бывает. Вот есть закон Бойля-Мариота. Один англичанин, другой — француз. А придумали почти в одно время. Или уравнение Менделеева — Клапейрона. Один русский другой француз. А изобретение радио. Наш Попов и итальянец Маркони. Вы, кстати знаете, что Попов родился в Краснотурьинске и у нас стоит ему памятник. Так, что не переживайте. Умным людям приходят в голову одинаковые умные мысли. Подсмотреть ни я у вас эти строчки, ни вы у меня не могли. Я это стихотворение написал два года назад к двадцатилетию Победы. А песню вместе с дочерью где-то пару месяцев назад. Не переживайте. Ещё лучше напишите.

— А хотите, я вам по руке погадаю? — Пётр сказал это громко, так, чтобы разбившаяся на группки компания услышала.

— А вы умеете, и мне тогда тоже, — первая подскочила Вертинская.

— Так, — Штелле взял правую кисть Окуджавы, повернул вверх, — Ещё минимум лет тридцать проживёте, — Пётр не помнил точной даты, но где-то в самом конце двадцатого века, — Ваши стихи скоро оценят, получите премию. И ещё скоро вам предстоит дальняя дорога. Не пугайтесь. Это не тюрьма. Это скорее награда. Куда сказать не могу, но в одну из столиц мира. Дети. У вас два сына. Младший пойдёт по стопам отца, станет композитором. А вот старший. Тут всё не очень хорошо. Займитесь его воспитанием. Ещё не поздно. Его надо чем-то увлечь. Спортом. Да, лучше всего спортом.

На самом деле старший сын сопьётся, попадёт в тюрьму и умрёт незадолго до отца. В биографии Окуджавы написано, что мог бы и подольше пожить, но смерть сына подкосила. Возможно ли исправить судьбу мальчика, а значит и отца. Пусть пробуют.

— Теперь моя очередь, — сунула изящную ладошку Анастасия.

— Ох, как всё замечательно. Кругом только овации и премии. Стоп. Лет через десять вы обязательно должны сыграть в фильме по иностранному сценарию. Что-то цыганское. Нет. Румынское. Вот. Должны сыграть в фильме по румынскому сценарию. Это будет пик вашей кинокарьеры. Что ещё, в этом году закончите учиться и смените несколько театров. Быстрее перебирайтесь во МХАТ. Это мой вам совет. Долгое время будете преподавать актёрское мастерство за границей. Скорее всего, в Англии. Последние годы жизни, а это наступит очень не скоро, проведёте в кругу семьи, с внуками. А вот награды найдут вас не скоро. Станете и заслуженной артисткой и народной, но повторюсь не скоро.

— Теперь Никите поведайте о будущем, — притянула поближе Вертинская мужа.

— Одну секундочку. Вот эта линия, — Пётр ткнул пальцем в ладошку Анастасии, — говорит, нет, просто кричит, что наши судьбы пересекутся в самое ближайшее время. Нет, не в этом смысле увидев круглые глаза актрисы, — руками отстранился Штелле, — Наверное, это творчество. Я тут собираюсь снимать. Совсем крохотные фильмы. На одну песню. Я их называю клип. Думаю, что всё дело в них. Там нужна будет красавица. Лучшего материала мне не найти. Надо будет правда поработать над образом. Вам нужно отрастить волосы подлинее, покрасить их в золотой цвет и завить мелкими кудрями. А ещё? Ещё одежда. Я пришлю вам эскизы платьев и сейчас могу дать эскиз шубы, — Пётр достал из портфеля эскиз шубы, который он нарисовал для жены.

Все женщины столпились за Вертинской и принялись разглядывать рисунок.

— Считайте, что вы меня уговорили. Даже ни в одном западном журнале не видела такой красоты. С самого вашего прихода любуюсь на вашу рубаху, думала импортная. А теперь понимаю, это вы сами сделали. Точно?

— Есть грех. Итак, — Пётр взял руку Михалкова. Высокий, сильный. Рука крепкая. Спортом занимается?

— Без меня не начинайте, — подошёл Калинин.

— Никита, можно мне тебя так называть? — Михалков кивнул, — Множество ролей и все успешны. Множество снятых фильмов. И даже самый первый будет очень хорош. А один фильм вообще удостоится "Оскара". А потом потянет тебя в политику. В чиновники. Будешь заведовать нашим кинематографом. Не ходи. Ничего хорошего кроме склок, ругани и врагов тебе это не принесёт. Снимай фильмы. До последнего вздоха снимай фильмы.

— Двойственное впечатление, вроде бы "Оскару" радоваться надо. А финал настораживает, — убрал руку Михалков.

— Теперь мне, — протянул свою пухлую руку младший Калинин.

— Долга жизнь. Лет 80 проживёте, а то побольше. Хочу вас предостеречь. Не знаю, правда, от чего. Мне вот открылось, что нужно спасать какого-то Михаила Калинина. Это не ваш родственник?