Андрей Шопперт - Колхозное строительство [СИ]

— Сын. И спасать как бы не поздно. С нехорошей компанией связался.

Пётр, готовясь к написанию книги про 67 год, перелопатил кучу статей в интернете и случайно наткнулся на внука всесоюзного старосты, тоже Михаила. Там того обвиняли в нетрадиционной ориентации и пьянстве, связи с маргиналами. Вот сейчас и вспомнилось. Выходит, попал.

— А мне не надо. Ничего не хочу знать, — спрятала руку за спину и отошла от Пётра его жена.

— Тогда я следующая, — встала прямо напротив и словно в атаку идти приготовилась Лидия Корнеевна.

Пётр взял мягкую ладошку боевой старушки. Что он о ней знает. Будут какие-то иностранные награды. Даже государственная премия Российской Федерации. Проживёт до конца века. И половину оставшейся жизни будет бороться за диссидентов.

— Лидия Корнеевна. Вот видите, у вас линия раздваивается. На одном продолжении жизнь борца с ветряными мельницами. На другом — литературная деятельность. И на той и на другой вас ждёт признание. Награды. Но одна разрушит нашу страну, а вторая сделает её более просвещённой. И выбирать надо в самое ближайшее время. Да прямо сегодня ночью нужно выбирать. Кто вы, могильщик или творец? Пойдёте по пути диссидентства и миллионы трупов за вами, но признание. Вы точка бифуркации. Знаете, что это? Мир, весь мир без малейшего исключения зависит от вашего выбора. Куда сегодня повернёте туда он и покатится. Большего не скажу. Скажу только, что в обоих случаях ещё лет тридцать вам жить.

Оставшиеся подходить не стали, а потом компаньонка Лидии Корнеевны увела сначала самого Чуковского наверх, а потом и свою начальницу. И все сразу засобирались домой. Ну, вот испортил вечер. А может спас страну. Решал Пётр, одеваясь.

— Нас сегодня пригласили на концерт новой группы "Скоморохи", — уже у машины повернулась к Петру Вертинская, — Не хотите составить нам компанию, Пётр Миронович.

Мать твою! И как он забыл. Прогрессор хренов. Ведь уже есть группа "Скоморохи". И там молодые, ещё не прошедшие армию Градский и Буйнов. Наверное, уже и Лерман. Ещё там есть барабанщик отличный. Фамилию не вспомнить, но он потом перешёл в "Машину Времени". А ещё там есть сын композитора Саульского. Имя тоже Пётр не помнил. Или, может, он сейчас ещё молод. Обязательно нужно позвать Градского и Буйнова в Краснотурьинск. Да и остальные, как школу закончат, пригодятся.

— Люша, поедем, послушаем, что сейчас молодёжь поёт? Хлебнём из источника вечной молодости?

— Конечно.

Это было ужасно. Все курили. Все орали всякую херню. Все делали вид, что им это нравится. Половина пила пиво, а то и чего покрепче. Плюс к этому ужасная аппаратура, которая при малейшем увеличении громкости исполнения хрипела и фонила. Только ужас не в этом. Ужас был в манере исполнения и текстах, да чего уж, и в музыке. Даже в музыке в первую очередь. Особенно Петра из себя вывела сама песня "Скоморохи", в честь которой, надо понимать, и назван ансамбль. Но всё переплюнула шедевральная вещь "Синий лес". Единственная песня, которую можно было слушать, да и то со скидкой на молодость исполнителей, это "В полях под снегом и дождём". Но это можно было бы слушать где-то в уютном кафе и при нормальной аппаратуре, а здесь… Штелле думал, что эта какофония и испытание для его лёгких никогда не закончится.

Где-то под конец, он бросил смотреть на молодых битломанов и стал наблюдать за спутниками. Морщился Михалков. Пыталась изобразить внимание хорошо воспитанная Анастасия Вертинская и откровенно страдала Люша. Пётр даже почти передумал привлекать этих будущих звёзд. Однако когда концерт закончился, он нагнулся к Вертинской и попросил проводить его за кулисы, познакомиться с музыкантами. Надо дать ребятам шанс. Ведь прославились же они в его реальности.

— Вам понравилось, Пётр Миронович?! — отшатнулась Анастасия.

— Нет. У меня к этим ребятам шкурный интерес.

— Интересно, ну пойдёмте, попробуем пробиться, — усмехнулась своей лисьей улыбкой звёздочка.

Пробились. Вертинская вполне узнаваема. Где-то перед гримёрками её всё же атаковали фанаты с фанатками и затормозили на подписание всяких извлекаемых чёрте-откуда мятых бумажек. Пётр зашёл в "гримёрку". При этом клубе железнодорожников, наверное, был цирковой кружок, потому что именно их аксессуарами были завешаны стены небольшой комнатки, где курили и пили пиво будущие рок звёзды.

— Ребята. У меня к вам предложение, — начал даже не представившись, Тишков.

— А вы кто? — молодые, а ранние.

— Я первый секретарь горкома КПСС Краснотурьинска. Так у меня к вам предложение…

— Хотите пригласить нас на концерт? — это, судя по физиономии Буйнов.

— Нет, хочу вас на лето пригласить в Краснотурьинск в пионерский лагерь. Будете жить в лагере, а днём и по вечерам учиться петь и играть.

— Да у нас отбоя нет от приглашений выступать, — вперёд выступил довольно высокий и патлатый Градский.

— У вас есть человек, который сможет записать ноты, если я сейчас спою вам свою песню? — решил опять зайти с козырей Пётр, раз по-хорошему не получается.

— Вон Сашка запишет, — кивнул на Буйнова Градский.

— Бери карандаш и пиши, — повернулся к "Сашке" Штелле.

Говорят, что не красиво,

Не красиво, не красиво

Отбивать девчонок у друзей своих.

Это так, но ты с Алёшкой

Не счастлива, не счастлива,

А судьба связала крепко нас троих.

Как же быть, как быть,

Запретить себе тебя любить —

Не могу я это сделать, не могу!

Лучше мне уйти,

Но без грустных нежных глаз твоих

Мне не будет в жизни доброго пути.

Пришлось пять раз петь. С Викой Цыгановой быстрей получалось. Тем более что мотивчик-то незамысловатый. Потом Градский с Буйновым попытались с листа под гитары исполнить. Ну, не так и плохо. Вон, даже победившая своих фанатов Вертинская зааплодировала.

— В общем так. Я переговорю с Екатериной Алексеевной Фурцевой. Она выдаст вам путёвки на три смены в наш пионерский лагерь. Кроме того мне нужно, чтобы вы уговорили приехать с вами человек двадцать таких же молодых музыкантов из Москвы и Ленинграда. Если, конечно, вы там какого ни будь знаете. Эту песню можете исполнять. Объявляйте её как "Наш ответ Битлам". Кроме того я вам пришлю ещё пару песен через вот эту женщину, — Пётр выдвинул вперёд Елену Цезаревну Чуковскую, — Познакомьтесь. Это внучка великого поэта Корнея Чуковского и будущий великий химик — Елена Цезаревна. Дайте ей телефон, по которому вас можно найти и как только я пришлю ей песни, она вам их передаст. Ах, да, перепишите мне ноты на листочек. Эта песня ещё не зарегистрирована в ВУОАПе.

Через час на такси доехали до дома Писателей. Однако, памятуя, что есть там совершенно нечего, Пётр попросил таксиста остановиться у ближайшего гастронома. Ни крабов, ни креветок, ни консервированного зелёного горошка не было. Зато была синяя полуобщипанная курица. Пётр выбрал две потолще. Был сыр. Даже двух сортов. Пусть будет Пошехонский. Этот ярославский сыр в это время в разы вкуснее, чем тот продукт, который за сумасшедшие деньги продавали в московских супермаркетах будущего под название Швейцарский. Был чёрный хлеб. Было масло. И о чудо! Были банки с консервированными кусочками ананасов. А в вино-водочном отделе нашлось даже болгарское сухое вино. Рислинг. Взяли и его.