Александр Афанасьев - Золото партии

Старший был за рулем, он осматривался и что-то искал. Володя сидел на переднем сиденье и молчал. Он не знал, что происходит, но отлично понимал правила игры, одним из которых было – молчи, самый умный человек тот, кто зубами закрыл дорогу языку.

Наконец, старший удовлетворенно хмыкнул и остановился, просто поставив машину на обочину. Невдалеке виднелась какая-то деревушка, гнилой зуб заброшенной и разграбленной колокольни подпирал хмурое, серое небо…

– Меня Павел Павлович зовут, – сообщил старший, выходя из машины.

Володя, поколебавшись, последовал за нам.

Павел Павлович какое-то время смотрел в сторону деревни, потом открыл багажник. В багажнике был чемоданчик, а в нем – разборная винтовка с оптическим прицелом, похожая на охотничью. Павел Павлович быстро и сноровисто собрал обе половинки винтовки в единое целое, достал из кармана два патрона и зарядил.

– Держи. Стрелять умеешь?

Володя принял винтовку. Стрелять он умел – в конце концов, ВУЗ военный…

– Вон, смотри, – показал Павел Павлович. – Видишь? Посмотри.

Володя увидел какое-то движение.

– Посмотри через прицел. Давай.

Это была корова. С теленком. Видимо, рано отелилась, не так, как рассчитывали – как бы то ни было, хозяева зачем-то выставили ее на двор. Двор был свободен от снега, было около нуля, даже небольшой плюс. Теленок был уже достаточно большим, иначе бы его на улицу не вывели.

– Корова с теленком. И что?

– Убей теленка, – потребовал Павел Павлович.

Володя опустил винтовку – чего-чего он ожидал, но только не этого.

– Зачем? – недоуменно спросил он.

– Затем что это приказ, – спокойно ответил Павел Павлович, – это испытание. Если пройдешь, у тебя будет своя, специфическая работа. Связанная с английским языком и с банками. Если нет – отправишься в Афганистан… Хочешь в Афганистан?

– Но теленок то при чем?

– Не задавай глупых вопросов. В твоей новой работе это противопоказано. Сказали убить – убей.

Павел Павлович нехорошо улыбнулся.

– Или я в тебе ошибался?

Володя был советским человеком, материалистом, в меру циником и то, что ему предлагали сделать – отдавало какой-то… дикостью. Убить теленка… при чем тут теленок?!

Мозг метался как птица в клетке…

– Он же… чужой, – выдавил из себя Володя. – Это преступление.

Павел Павлович покачал головой

– Ну и дурак. Ладно, поехали. Давай сюда…

В одно мгновение мелькнуло в голове – Афган…

Володя прижал винтовку к себе.

– Ладно. Я выстрелю

– Выстрелишь? Ну, давай…

Володя оперся локтями о багажник… все это казалось какой-то дикостью, которой вообще не место в СССР, которой не должно быть, но – было. Было – и он выбирал между Афганом и теленком. Хотя если бы он знал, в чем выбор заключается на самом деле… а хотя кто знает? Человек слаб…

– Выше возьми, – посоветовал Павел Павлович. – Низит.

Винтовка грохнула совсем не к месту – он не ожидал выстрела, просто палец в какой-то момент продавил спуск до конца. Теленок дернулся, потом побежал… но почти сразу упал. Тревожное мычание коровы – было слышно даже отсюда…

Володя вдруг ощутил холодный пот, который покрывал всю его спину. Павел Павлович похлопал по плечу

– Молодец, поехали…

* * *

– Что теперь? – спросил Володя, когда впереди опять показались девятэтажки с кумачовыми лозунгами на торцах.

– Жди вызова, – сказал Павел Павлович.

– А…

– Да что ты переживаешь? Языком не трепи и всё. Подумают, охотники стреляли, случайная пуля… Тебе еще повезло. Раньше испытанием было человека убить…

01 мая 2023 года. Сатори, Франция. Продолжение.

… – интересно… а как звали того человека, что приказал вам застрелить теленка? Не вспомните?

Вова Солдат вздохнул

– Имен руководителей мы не знали. У всех были псевдонимы. Этот был – Павел Павлович. Я потом узнал…

– Что?

– Он работал в Италии, очень долго. Не знаю, кем. Но именно он наладил связи ЦК КПСС и сицилийской мафии. Убить теленка – это он подсмотрел у сицилийцев. Тот, кто убил теленка или жеребенка – почти готов убить человека. Так вовлекают на Сицилии – убил теленка, потом тебе дают пистолет и говорят – убей полицейского. Или судью.

– Что было потом?

– Потом… потом я расстрелял заключенного. Потом еще одного. Потом меня направили на курсы повышения квалификации КГБ. Курсы усовершенствования офицерского состава. Подрывная деятельность… партизанская война.

– Когда вы их окончили?

– В восемьдесят шестом.

– Что было потом?

– Потом я стал исполнять указания Павла Павловича.

– Какие указания? Убивать?

– Нет. Тогда еще нет. Я был курьером. Привезти – увезти.

– Что именно привезти – увезти?

– Вложения… я не знал. Нам давали опечатанные кейсы, мы не знали, что мы возим.

– Куда вы их возили?

– Лондон. Париж. Рим. Берн. Цюрих. Стокгольм.

– Банки?

– Да. Мне было проще, моя мать работала в Центральном банке. Меня помнили еще по Лондону и не задавали вопросов.

– Что потом?

– А потом началась перестройка. Гласность. Сначала отправлений было больше, но потом, в девяностом – их стало становиться всё меньше и меньше. Потом меня и других курьеров вызвал Павел Павлович и сказал, что мы переходим на военное положение.

– Военное положение?!

– Да, он сказал, что дело социализма терпит крах, партия должна переходить на нелегальное положение, а мы – солдаты партии и должны быть готовы защищать дело Ленина. Если потребуется, то и силой.

– Какой это был год?

– Девяносто второй.

– Что было потом?

– Да много чего было. Все ведь в досье Интерпола изложено. Только я никогда не был настоящим убийцей. Партия объявила военное положение и приказала мне убивать.

– И вы убивали.

– И я убивал…

Далекое прошлое. Апрель 1992 года. Близ Палермо, Сицилия

Палермо.

Древний город у моря, каких только завоевателей не видевший. Арабы, испанцы, викинги, Наполеон Бонапарт – все прошли через этот остров, все что-то дали этому острову – но ни один из них не смог здесь ничего изменить. Никто, даже Наполеон.

Синее море, белизна древних стен, руины, оставшиеся в городе после высадки американцев в 1943 году – мафии удалось подкупить не всех, пришлось тогда и пострелять чуток. Ну и мафия – как без нее? Генерал карабинеров Карло Альберто Дала Кьеза – его назначили чтобы навел тут порядок, он не прожил и ста дней. Расстреляли на улице.

Палермо – это не Италия. Как и вся Сицилия. Это – страна, равная сама себе. Италия до сих пор остается скорее мифом, чем реальной страной. Когда после войны был референдум, восстанавливать ли монархию или учредить республику – в том же Милане за монархию было менее двадцати процентов голосов. Здесь – почти восемьдесят.