Александр Афанасьев - Золото партии

Они просто стояли, целясь друг в друга.

Джон вдруг опустил автомат.

– Стреляй, – сказал он.

Вова Солдат не пошевелился.

– Там машина моя, черная Альфа – на стоянке внизу. Ключи у меня в левом кармане, бумажник в правом. Стреляй и уйдешь.

– Зачем?

– Не могу больше… теленка слышать. Не могу.

…

– Давай же! – крикнул вдруг Джон.

Вова Солдат выстрелил – и мафиози упал…

01 мая 2023 года. Сатори, Франция. Продолжение

– Как вы в тюрьму-то попали? – с каким-то сочувствием спросил адмирал Санторо.

– Как… страна разрушилась и система тоже разрушилась. Хохлы – они всегда себе на уме были, хотя их своими считали, как братья. У них тогда большой передел был… нас попросили помочь.

– Кто попросил?

…

– Как помочь? Кому?

Вова Солдат усмехнулся

– Есть там город… там к приезду Горбачева разбили сад и построили дворец 37 37 Намек на Донецк. Действительно, к приезду Горбачева там в Ботаническом саду построили спецдачу, в которой Горбачев прожил то ли один, то ли два дня. Дача эта осталась и стала центром одного из крупнейших криминальных объединений Союза. Вероятно, в период примерно 1999—2004 год донецкий конгломерат был самым сильным и влиятельным во всем Союзе. Ему удалось собрать под одно крыло и наладить работу всей (!) промышленности одной из наиболее промышленно развитых областей СССР. . Хороший такой город… жирный. Я там много чего сделал. Меня убрать за это пытались. Потом сдали. Хохлы схватили в Москве, в багажнике к себе вывезли. Суд был…

– Сейчас на кого работаете? Напоминать надо?

– Не стоит. Я все равно не скажу, хоть режьте. Тогда не сказал и сейчас не скажу. Сказать – они все равно найдут.

Адмирал хмыкнул

– Здесь?

– Где угодно. Система-то осталась. Ничего просто так не уходит. И никто.

Адмирал достал из кармана сигареты, прикурил

– Будете?

– Нет.

– Ну, хорошо. Если вы не будете говорить… сведите меня с вашими работодателями.

…

– Думаю, у нас много больше общего, чем кому-то кажется…

Март 2019 года. Одесса, Украина. Одесский централ. Люстдорфская дорога

И опять

Все готово для того чтобы рвать

Как легко наполняются яростью наши сердца…

И плевать

Что никто не хотел умирать

Нам не жалко себя, а тем более слов и свинца…

Чичерина

Время в тюрьме течет неторопливо, медленно. Как капля меда по стене…

Идиотское кстати сравнение – мед и тюрьма две вещи несовместимые. Тюрьма есть вещь античеловеческая. Человечество придумало пытку тюрьмой, чтобы сбросить с себя груз вины. Виновные карают виновных – так всегда было и будет. Может, и правы были анархисты, когда говорили о том, что все тюрьмы надо закрывать. А преступников – либо должно перевоспитывать общество, либо тех, кого невозможно перевоспитать – расстреливать.

Впрочем, все это философия и не более того. В тюрьме не до философии, там имеют место только простые житейские вопросы – что сегодня дадут пожрать, выведут ли на прогулку, окажут ли помощь, кто сегодня дежурит и так далее.

Ангела держали в политическом блоке, там содержались политзаключенные, в основном русские, но хватало и украинцев. Обвинения стандартные – подготовка терактов, зрада Украины. Сначала его держали в тюремной больнице, кое-как вылечили, потом сунули в камеру к политзаключенным. Это было ошибкой…

Как то незаметно Ангел стал кем-то вроде идейного лидера у этих людей. Он никогда не претендовал на лидерство, ему бы прийти в себя после того, как фактически побывал на том свете. Сокамерникам он рассказал историю, близкую к правде – русский, потомок эмигрантов, приехал сражаться за Россию и был схвачен. Русские люди – а здесь сидели только русские люди, вне зависимости от национальностей (а среди политзаключенных были и украинцы, и евреи, и немцы, и даже румын и грек были) – потянулись к нему как к маленькому осколку той далекой и грозной империи, которая была сметена революционной бурей 1917 года и так и не восстановилась до конца – а потом была еще раз разрушена в 1991 в угоду перекрасившимся коммунистам – шовинистам. Sic transit gloria mundi.

В сущности, они все были осколками той империи. Не по своей воле оказавшиеся в чужой стране и так и не принявшие ее, отказавшиеся стать кем-то другим, говорить на чужом языке – в 2014 году они на какой-то момент позволили себе поверить, что кончилась зима, и вот она – настает весна пробуждения. Но, увы – это была не весна. Всего лишь – оттепель.

Люстдорфская тюрьма была старой – настолько старой, что в любой западной стране заключенных давно перевели бы в другое место, а тюрьму эту восстановили бы как архитектурный памятник и создали бы здесь музей. Но здесь, на Украине – все еще держали взаперти людей, в ужасных условиях – впрочем, было тут и нечто хорошее. В этой старой тюрьме – почти невозможно было поставить в камеру подслушивающее устройство или наладить видеонаблюдение. Администрация обходилась стукачами – но стукача они вычислили. И второго тоже.

Сейчас – Ангел сидел с краю нар, которые русские почему то называют «шконка» и внимательно слушал некоего Михаила, который на ухо рассказывал ему, что же на самом деле произошло в Одессе в страшный день второго мая…

…Короче, кинули нас всех, понимаешь? Развели как котят. Боцман, с…а… он не просто так пропал. Подментованный дядя был, зуб даю. Сначала было два митинга – никто никого не трогал, иногда встречались в кабаках, договаривались о чем-то, по пивасу там… Потом, как этот матч треклятый – в город понаехало фанов со всей Украины. Понятное дело, оборзели, вызвали нас – давайте мол, решим тему. Мы повелись. Там старшие как-то решали, мы просто приказ выполняли – раз решили, надо идти. С ментами договоренности были какие-то, левые. Мы вышли, их там до ж… – на одного нашего, по три, по пять бандер. Первый раз попробовали друг друга на кулак – потом они своих со стадиона кликнули – ты прикинь, матч идет, а фаны со стадиона уходят – когда такое было? Но было. У Боцмана автомат был, с холостыми, он шмалял. Еще откуда-то шмаляли. Нас в торговый центр Афина загнали, потом только менты нас оттуда и вытащили. А центр сам не подпалили, даже камни бросать боялись – потому что знали, что за центр с них спросят потом. Это все на самом верху, видимо. договорились. А потом, когда уже все, проехали – бандеры пошли лагерь жечь. Ментов тогда не было, старшие их тоже уехали в основном, бабло получать. Фучеджи, этот мент, единственный успел примчаться, хотел их в другое место увести – фиг, не получилось. Так и спалили нас…

– Ты-то где был?