Константин Калбазов - Пилигрим 3 [СИ]

– А кто тебе еще правду скажет, – пожал плечами Андрей.

– Забыл, что творилось только что? Да тут не тридцать шагов, на расстоянии вытянутой руки бились. И вообще, лишняя стрела что полетит в лаву, лишней не будет. А уж в нужную сторону я ее пущу. И вообще. Не умею. Значит буду учиться.

– Ладно. Только нас ведь в линию больше не выставят.

– Так и до этого вроде не собирались выставлять, – теперь уже пожимать плечами пришла очередь Антона.

Стрелы на пару сотен метров от повозок собрали довольно быстро. За теми, что упали дальше отправили уже верховых, благо в упряжь лошадей так же входили и седла. Не менее четверти ополченцев составляли молодые парни успевшие пройти срочную службу, они ведь входили в первую очередь призыва. А потому, в случае крайней нужды они вполне могли составить эдакий кавалерийский резерв.

Признаться, урожай не радовал. Больше половины собранных стрел были изломаны копытами. Так что с них, по сути, можно было взять только наконечники и иногда оперение. Но это только по возвращении. Нет смысла возить с собой.

Наконец с этим делом было покончено. Конечно оставались еще стрелы и поближе к позициям половцев.

Половцы тем временем маячили вдали, держась вне досягаемости пушек. Успели уж изучить, на какую дистанцию они мечут стрелы. Получалось изрядно. Пожелай они напасть на гуляй-город и им придется добираться до него порядка пяти минут. Оно вроде как и много, но в то же время, недостаточно, чтобы дружине тронуться с места.

Впрочем, в этот день все одно продолжить путь не получилось. Половцы пришли в себя, а потом вновь ринулись в атаку. На этот раз на штурм они не пошли. Всадники неслись вокруг укрепления на отдалении в пару сотен метров обстреливая их наскаку. При этом пускали стрелы по крутой траектории, стараясь достать русичей за деревянными щитами. Напрасный труд. Более трех десятков тысяч стрел, причем большинство в хорошем состоянии достались ополченцам в качестве трофеев. Потерь среди них не было.

А вот сами пограничники, к слову, израсходовали значительно меньше. Потому как старались бить прицельно, и только из стрелометов и пушек. То и дело один, а то и несколько половцев летели в траву. Правда, справедливости ради, в основе своей страдали лошади, а не всадники.

Видя бесполезность этих действий Шарукан вновь решил взять гуляй-город прямым штурмом. Эта попытка стоила ему большой крови. Но оказалась столь же безуспешной.

На этот раз тачанки отвели к центру лагеря, куда стрелы долетали крайне редко. И вот тут уж помянули добрым словом стеганные попоны, которые сберегли животных от серьезных ранений. А парочке и вовсе прилетело в седла.

– Ну что, Игорь, похоже умылся Шарукан, – хмыкнув заметил Михаил, провожая взглядом отходивших половцев.

– Он еще вернется. Причем, я бы на его месте попробовал сделать это ночью.

– Согласен. Поэтому вооружая свое воинство лопатами, и пусть копают ров. Что-то мне не понравилось то, что некоторые особенно отчаянные прямо с седел запрыгивали на щиты.

– Слушаюсь воевода.

Дорого обошедшийся ночной штурм показал Шарукану всю бесперспективность лобовой атаки. Половцы попытались использовать зажигательные стрелы. Но пропитанная смолой пакля это не напалм. Пограничники даже не использовали воду, попросту сбивая пламя. Поэтому наследующий день он решил перейти к осаде.

Русичи разбили лагерь в неудобном месте. В отсутствии источников воды им долго не выдержать. А с собой много увезти они не могли по определению. Одни только лошади требуют ее столько, что запасов может хватить не больше чем на сутки. Это если они ими озаботились.

Но даже если осада не даст быстрых результатов, вскоре подойдут метательные машины. С их помощью можно будет разнести несколько повозок обеспечив серьезную брешь в которую хлынут отважные воины степи. Да, точность у них низкая. Но ведь если долго мучиться, то что-нибудь получится. И Михаил знал точно, что онагры уже направляются к лагерю.

Основные силы Шарукана расположились большим лагерем вне досягаемости пушек. Непосредственную блокаду вели разъезды численностью не больше сотни воинов. При этом они старались держаться подальше от стены повозок, чтобы до них не могли добить самострелы.

Пальба из орудий слишком расточительна по расходу стрел, при довольно низкой эффективности. А вот самострелы, совсем другое дело. У них с точностью тоже все не слава богу, но на нервы одиночные выстрелы действуют ничуть не хуже, чем полсотни стрел рассеявшихся на большую площадь.

Тем более, если за дело брался Михаил с его фантастической памятью и способностью управлять телом словно со стороны. Разумеется использовал он при этом один и тот же самострел, со специально выделанными стрелами. Но подстрелив пяток кочевников, быстренько отогнал разъезды еще дальше от линии повозок.

– Ну что, готов? – полуобернувшись на козлах, поинтересовался Антон.

– Порядок. Трогай, – отозвался Андрей, проверяя, хорошо ли пристегнуты страховочные ремни.

Наконец заиграла труба подавая сигнал. В пяти точках по периметру лагеря воины налегли на повозки разводя их в стороны. Несколько секунд, и образовались проходы, в которые устремились пять тачанок. Отъехав от линии обороны метров на двести они развернулись, изготавливаясь к обстрелу пяти разъездов, блокирующих лагерь.

Едва тачанка остановилась, как Греков припал к прицелу, наводясь на группу половцев. Те даже встали, силясь понять, что тут собственно говоря происходит. Толи какой-то псих одиночка. То ли русичи опять что-то удумали. Вот поди разберись, что это.

Андрей не спешил пускать болт, пока тачанка, покачивающаяся на рессорах окончательно не замерла. Разумеется сомнительно, что у него получится повторить успехи воеводы, по праву считавшегося непревзойденным стрелком. Но нужно хотя бы попасть в группу всадников, а не пустить болт со значительным перелетом или недолетом. Ранит он кого или нет, это дело десятое. Главное обозначить, что кочевники находятся под обстрелом.

Полной неподвижности добиться не получилось. Кони, они ведь живые и не могут замереть каменными изваяниями. Но сильная качка сошла на нет. Хлопок! И тут же взводить тетиву, не наблюдая за полетом болта. Разве только урывками поглядывая на поведение противника.

Те в свою очередь быстро сообразили, что собственно тут происходит. После чего сорвались и с гиканьем понеслись на дерзнувших их обстреливать.

– Тоха, трогай! – еще не закончив взводить самострел, выкрикнул Андрей.

Тачанка тут же сорвалась с места, от чего Греков вынужден был прекратить вращать вороты, навалившись грудью на оружие. Но вскоре восстановил равновесие, и возобновил работу. Гнавшиеся за ними уже извлекли луки и наложили стрелы. Но вскидывать оружие не спешили. Слишком далеко. И расстояние не сокращается, а даже наоборот увеличивается. Все же арабы куда быстрее степняков, а легкая тачанка для четверых животных ощущается как бы еще и не легче, чем всадник для одной.