Иван Оченков - Мекленбургская принцесса [litres]

Ладно, работа окончена и надо ее отнести и подарить сестре. То-то радости будет! Спустившись по лестнице, девочка увидела Иржика, строгающего из деревяшки баклушу для следующей куклы. Надо сказать, что ушлый чех сразу же сообразил, что на игрушках можно сделать деньги. Главное, чтобы дети местных нобилей увидели, какая игрушка есть у маленькой принцессы, и тогда спрос обеспечен. А денежка никогда лишней не будет!

Да, в последнее время Шурка почти постоянно жила у матери. У герцогини много дел перед отъездом, к тому же места в арендованных домах не так много. Поэтому все только рады, что Марта с дочерью живут отдельно. Ну и пусть радуются! Зато она с мамой! Та в последнее время просто светится от счастья. Похоже, она тоже влюбилась в своего Болека и не скрывает этого. Вообще, Александра была очень рада за них. Видно же, что людям хорошо вместе!

– Иржик, а где мама? – спросила она слугу.

– Ваша благородная матушка пошла на рынок, – флегматично отозвался тот, продолжая строгать заготовку.

– А почему ты с ней не пошел?

– Не видите, я занят? – пожал плечами чех, не отрываясь от дела. – К тому же сейчас в доме никого нет, и если бы я ушел с госпожой Мартой, вас было бы некому охранять!

– Так ты на страже, – протянула Шурка.

– Именно так, – скучным голосом отозвался Иржик, которого не просто было расшевелить.

– Тогда сторожи, а мне нужно ко двору!

– Что значит «ко двору»?

– Я закончила куклу и хочу подарить ее сестре. Что тут непонятного?

– Ну-ка, покажите… Да, получилось очень хорошо! Если остальные будут не хуже, то мы сможем заработать на каждой не менее десяти талеров.

– Вот еще! Плюнь мне в глаза, если мы станем продавать их меньше чем за полсотни!

– Что вы такое говорите, ваша светлость! Во-первых, если я буду плевать в глаза принцессам, то меня, скорее всего, повесят, и правильно сделают! Во-вторых, полсотни талеров деньги совсем уж несуразные! Никто столько не заплатит за такую безделицу. Я и десять-то сказал, немного погорячившись.

– Спорим?

– Ну уж нет. В прошлый раз, когда мы спорили, вы проиграли, но все перевернули так, будто все было наоборот. Нет, с меня хватит!

– И вовсе все было не так! Ты, действительно, проспорил, а теперь так говоришь, чтобы не отдавать залог.

Иржик в ответ только пожал плечами и снова принялся за работу, ясно давая понять, что разговор окончен. Но Шурка была не из тех, кто так просто сдается. Одарив флегматичного чеха на прощание недовольной гримасой, она, громко топая башмаками, прошла по лестнице на второй этаж, затем, застыв на секунду, прислушалась и, убедившись, что за ней не следят, прошмыгнула к черному ходу и скоро была в конюшне. Выйти оттуда на улицу не составляло ни малейшего труда, и девочка, довольно напевая, двинулась в сторону ратуши.

Идти было недалеко, всего три квартала, и она быстро добралась до места, не забывая по пути глазеть на здания и прохожих. Дом, в котором проживала герцогиня с детьми, находился подле ратуши и формально хорошо охранялся. То есть у главного входа стояла бдительная стража и зорко смотрела, чтобы мимо них не пробрался злоумышленник. А вот черный ход, которым пользовалась прислуга, караулили куда менее тщательно, и юная принцесса уже неоднократно пользовалась этой прорехой в охраняемом периметре. Нужно было лишь дождаться возвращавшуюся с рынка или еще откуда прислугу и, увязавшись за ними, пройти мимо городских стражников, пока те заигрывали со служанками.

Днем улицы города редко бывают пустыми, скорее наоборот, на них яблоку некуда упасть. Множество людей, занятых повседневными делами, снуют туда-сюда, создавая невообразимую толчею. Торговцы пытаются завлечь к себе в палатки покупателей, разносчики предлагают с лотков всякую всячину. Иногда устраивают представления уличные комедианты, и тогда вокруг них сразу же собираются толпы зевак.

Ожидая оказии, Шурка привычно разглядывала прохожих, как вдруг взгляд зацепился за ничем не примечательного прохожего. Вроде бы обычный моряк, каких много в портовом городе, но что-то в его поведении показалось девочке неестественным. Она даже хотела проследить за ним, но тут показались идущие к дому слуги, и принцесса решительно двинулась вслед за ними, и думать забыв о подозрительном матросе.

Привычно прошмыгнув в дом, девочка первым делом перевоплотилась в принцессу. То есть скинула плащ с капюшоном, сшитый из грубого сукна, и оставшись в нарядном платье, прямиком направилась к комнате, занятой детьми герцогини. Вообще, обычно у Карла Густава и Евгении были разные апартаменты, но дом Керкгофов это все же не герцогский дворец, так что волей-неволей пришлось потесниться.

– Мария! – обрадованно воскликнул брат, увидев ее. – Я так давно не видел тебя, что очень соскучился, где ты была?

– Ты же знаешь, я живу с матушкой в ее доме, – улыбнулась в ответ сестра.

– А он далеко?

– Вовсе нет.

– Как я хотел бы побывать у вас дома и посмотреть, как вы живете.

– Ничего особо интересного там нет, – пожала плечами Шурка. – А где Евгения?

– Я здесь, – выбежала из-за ширмы самая маленькая принцесса Мекленбургского дома и вопросительно уставилась на нее.

– А кто меня поцелует? – лукаво усмехнулась девочка и как бы невзначай поправила сверток.

– А что там? – насторожилась Евгения.

– Поцелуешь, покажу!

– Вот еще!

– Ну, как хочешь.

Все же любопытство пересилило, и вредная Женька шагнула к сестре, потешно выставив вперед сложенные уточкой губы. Шурка звонко чмокнула ее и тут же принялась развертывать подарок. Едва кукла освободилась, раздался радостный визг, и малышка, получив вожделенную игрушку, бросилась благодарить сестру, одарив ее множеством поцелуев, объятий и других проявлений нежности.

– Мария, ты – самая лучшая!

– Я знаю, – скромно улыбнулась дарительница.

– И впрямь очень красивая кукла, – сдержанно заметил держащийся чуть в стороне Петер. – Неужели вы сами это сделали?

– Ну, не все, – пожала плечами Шурка, – но большую часть.

– Что здесь происходит? – строго спросила вышедшая из-за ширм воспитательница принцессы Евгении – госпожа Мадлен Руге – высокая сухопарая шведка с постным лицом.

– Мадам, посмотрите, какую куклу подарила мне Мария Агнесса! – радостно завопила ее подопечная, показывая подарок.

– Ах, это вы, – поджала губы придворная, немного недолюбливавшая незаконнорожденную принцессу. Затем, посмотрев на игрушку, удивленно приподняла брови. – Весьма недурно! Где вы взяли ее?

Язык Шурки так и чесался сказать: «Где взяла, там уже нет», но она пересилила себя и, лучезарно улыбнувшись воспитательнице, спросила:

– Вам нравится?

– Такие куклы посылают друг другу коронованные особы, чтобы показать новые фасоны нарядов!