Эйрик Годвирдсон - Осенняя ярмарка в Рэд-Крик

– Чего? – опешил Хоуп.

– Я желаю принять участие в турнире стрелков, – медленно и внятно произнес Чень. – Я имею на это право.

– Нет, Чень, так не пойдет.

– Это еще почему?

– Ты же лавочник!

– И что, у вас где-то сказано, что стрелок не имеет право быть торговцем?

– Нет, не сказано, но… я, как представитель закона, против, – хмуро буркнул Хоуп. Он начинал сердиться – щеки и шея у него побагровели, но пока что маршал все еще сдерживался.

– Я имею право. Взрослый свободный мужчина, умеющий обращаться с оружием – так говорил мэр? Мне нужны деньги. Я хочу попытать удачу. Я имею право. Или… или у вас закон только для тех, для кого вам хочется, закон?

Хоуп окончательно рассвирепел после этих слов Ченя и рявкнул так, что рядом от неожиданности едва не подпрыгнул один из хоуповских помощников:

– Нет, китаеза, я же сказал нет! Ты сейчас, черт тебя дери, или жульничать примешься, или что похуже выкинешь! Возьмешь и вовсе стрельбу откроешь с досады куда ни попадя, а? Раз тебе так нужны эти деньги, я от тебя всего, чего угодно, могу ожидать – а сорвать турнир я не дам!

И вот это маршал сделал, видимо, зря.

Привлеченная скандалом толпа загудела:

– Гляди, Чень Ю собрался на турнир!

– Ого, вот это новость!

– Да он в этом занюханном городишке и так стреляет лучше всех, кому он собрался что доказывать?

– Э, слышал – ему деньги нужны. Можно понять мужика – ограбили же!

– Хоуп, ты что, прокисшего пива перепил? Стрелок Ю на турнире – да ты в своем уме, его не записать?

– Эх-хе-е-е, сколько живу здесь – а ведь Стрелок Ю и в самом деле ни разу не участвовал!

– Хитрый, как все китайцы, вот и не участвовал… но я бы посмотрел, как он тех молодчиков разделает в первом же туре!

– Хоуп, не гневи бога – записывай, ну!

– Э, ребят, да он же просто потому, что Ю китаец, и не хочет!

– Ну, я его понимаю, надо признать. А что? Сейчас эти желтые дьяволы кругом – честному человеку работы не найти, кругом китайцы! – поддержал еще кто-то.

– Не хватало, чтоб еще приличных людей оставил с носом такой же тип! Так его, Хоуп! Вот это маршал, я понимаю! – вторил следующий.

– Маршал, да ты и правда та еще харя, я погляжу, ага? – уточнили из толпы.

Хоуп закрутил головой, пытаясь запомнить, кто что сказал – но получалось не очень. Он попробовал перекричать галдеж:

– Вовсе и не… Я только хочу соблюсти порядок! Китайцы…

– Что – китайцы? – холодно осведомился внезапно возникший рядом со спорщиками проповедник – тот самый, приезжий тип в обшарпанной плосковерхой шляпе и долгополом пальто – темном, красновато-бурого оттенка, порыжевшем от времени на плечах и локтях. – Такие же дети божьи, хоть и пребывают порой в невежестве и предрассудках. Но это не повод отказать честному горожанину в его законном праве, так ведь?

– Э… преподобный? А вам-то какое дело до китайцев? – Хоуп зыркнул на проповедника из-под мрачно насупленных бровей. Проповедник и ухом не повел – как напоминал лицом сушеную щуку, так и продолжил глядеть соответственно: бесстрастно и прямо.

– Да вот, видите ли, – проповедник едва заметно двинул уголком губ, точно намечая улыбку. – Вы тут и в самом деле устроили очередь, люди волнуются и невольно впадают в грех сквернословия. Я нахожу возможным решить эту неприятную ситуацию и избавить паству – все люди этого мира моя паства, понимаете? – от искушения согрешить.

– Вы такой святоша, преподобный, аж тошно делается, – скривился Хоуп.

– Отнюдь. Я вовсе не свят – к сожалению, господь Бог и матерь природа одарили меня натурой, далекой от воздержанности, поэтому я вдвойне хорошо понимаю волнение людей вокруг… В свое время я был таким же, как и все здесь: грешил, и не скажу, что мало.

– Стреляли почем зря и пили все, что горит, э? – неприязненно рассмеялся Хоуп.

– Было дело, – согласился проповедник.

– Так может, вы и сейчас не против пострелять? В рамках нашего маленького состязания?

– Может быть. Запишите и меня, маршал, и этого доброго человека – я слышал, вас называют Стрелок Ю? – проповедник повернулся к китайцу, и тот кивнул:

– Моя фамилия Чень. И я в самом деле немало пострелял в своей жизни. По бизонам, разумеется.

– Записывайте, маршал. Пишите: преподобный Гордон. Да, просто Гордон – этого достаточно. И следом на второй половине листа – Чень Ю. Бог рассудит всех по справедливости – а жульничать никому не позволит ваша – ну и моя – бдительность, – и проповедник так поглядел на Хоупа, что тот мигом потух под холодной тяжестью этого взгляда. Да и люди вокруг, Хоуп заметил, прониклись симпатией к словам этого преподобного хмыря.

Устраивать новую перепалку Хоуп не рискнул – он и в самом деле не был идиотом. Пусть, решил он. Наглецов и самоуверенных засранцев в турнире отсеивает удача – а она, как известно, слепа. Ей плевать на сан или возраст, точно. Ну а где надо, там можно и подправить повязку на ее глазах… этого, Хоуп, конечно, вслух говорить не стал, но подумал, еще как подумал.

Поэтому выдал по половине тетрадного листа и Ченю, и преподобному Гордону – имя это, или фамилия, Хоуп так и не уточнил. В листках значилось, что обладатель оного – полноправный участник турнира стрелков в городе Рэд-Крик, год, дата, подпись и печать маршала. И в этом же листке и будут делаться пометки по прохождению каждого тура – вот он был для чего нужен.

Дальше потянулись остальные местные – и список в тетрадке продолжал расти. Остановился он на цифре в двадцать шесть человек. С одной стороны, достаточно – состязающихся, по правилам, и требовалось четное количество. Но что-то и маршалу, и мэру все равно не нравилось – снова.

– Ну, есть еще желающие? – выкрикнул мэр, пробежав глазами список. – Все же помнят, что для отборочного тура требуется, чтоб будущие участники разделились на пары? Итого сейчас – двадцать шесть участников, а это значит, что получается тринадцать пар! Тринадцать, господа, не лучшее число, не находите?

– Да уж, это точно! Не то что бы я был суеверен, но стоит ли искушать судьбу? – поддержал его мистер Грэхем, один из участников того самого совета города: ему тоже предстояло судить состязание.

– Когда в Санта-Фе на похожее состязание вышло тринадцать стрелков, пуля тринадцатого как раз срикошетила от мишени, и угодила прямиком в лоб одному из зрителей! А у другого стрелка взорвался патрон прямо в барабане, еще до выстрела, а, каково? – подогрел волнение, прокатившееся по рядам зевак, и мистер Элиот. – Это мне рассказывал мой зять – и может подтвердить эти слова!

– Могу, – подал голос один из горожан, нарядно одетый мужчина лет сорока, моложавый с лица, но уже с некоторым брюшком. Его фамилия была Грин, и он и был тем самым зятем. – Знаете, вот мне бы не хотелось, чтоб взорвался патрон в барабане моего револьвера – ведь тот стрелок остался без руки! А я планировал как минимум дойти до последнего тура!