Живиль Богун - Трактир

«Сейчас они купят мою куклу», – поняла Нинет.

И заплакала.

Она больше не сможет приходить сюда и смотреть на свою куклу! Смотреть и воображать себя в таком же платье с белоснежными кружевами и атласным бантом, в красных башмачках и обязательно с длинными, туго завитыми локонами. Никогда больше…

И тут внутри неё что-то взорвалось.

«Я хочу такую куклу! Хочу такие наряды! Хочу иметь много-много красивых вещей и никогда не иметь детей, которые всё портят!»

Это была мечта – отчаянная, безнадёжная, но от этого не менее прекрасная. В голове у неё кружились образы всяких красивых вещей, дорогих нарядов и чудесных игрушек. А жгучие слёзы застилали глаза. Нинет не заметила, как из широкой арки подъезда вылетел ещё один экипаж, запряжённый горячими вороными, и понёсся ей навстречу. Крик, грохот, ржание, удар…

Иду отшвырнуло обратно к витрине магазина игрушек. Она стояла лицом к стеклу, но точно знала: если сейчас обернётся, увидит безжизненное тело маленькой Нинет, распростёртое на мокрой мостовой. Откуда-то взялись люди, они толпились слева и справа, перекрывая улицу. Она оказалась в западне. Никуда теперь не деться, только обратно, под копыта испуганных лошадей, под тяжёлые, облепленные грязной соломой колёса!

Лишь ужас, леденящий ужас не давал ей пошевелиться. И вдруг за стеклом впереди мелькнуло движение. Она присмотрелась: в центре витрины, среди разноцветных мячей и башен из кубиков, вместо белокурой куклы в розовом стояла живая девочка в платье с незабудками. И пристально, выжидающе смотрела на неё.

«Если заблудишься, позови меня…»

– Алиса! – выдохнула Ида.

Девочка протянула ей руку прямо сквозь стекло. Ида отчаянно ухватилась за маленькую ладошку и полетела…

***

Комнату заливал мягкий утренний свет, приглушённый складками полупрозрачных штор. Однако шумная возня птиц в кустах под окном была слышна даже сквозь стекло. Этот неугомонный щебет показался Иде самым прекрасным звуком на свете.

Она привычно резко села в постели, но голова закружилась, замутило, пришлось снова опуститься на подушки. Отголоски сна всё ещё цепко держали её. Она отчётливо помнила каждую деталь своего кошмара. Приснится же такое! И ведь как реалистично всё было – цвета, звуки, даже запахи. Ужасно реалистично. И всё из-за дурацкой куклы!

Ида повернула голову, ища глазами виновницу страшного сна, но той на комоде не оказалось. Пустой стакан из-под молока был, а куклы не было. Наверняка Алиса прокралась в комнату, пока она спала, и забрала свою игрушку. Только странно, что она не проснулась, ведь обычно спала очень чутко. Может, и вправду молоко подействовало как снотворное?

Ну всё, хватит думать о всяких глупостях. Пора вставать, время не ждёт.

Преодолевая слабость и боль во всём теле, как если бы она вчера перезанималась в тренажёрном зале, Ида отправилась в ванную. После контрастного душа стало легче. Она тщательно привела себя в порядок и спустилась вниз, стараясь держаться легко и непринуждённо.

Сквозь приоткрытую дверь кухни струились аппетитные запахи. Сама же хозяйка расправляла свежие, туго накрахмаленные скатерти на столиках в правой части зала, куда Ида вчера даже не заглянула.

– Доброе утро, – поздоровалась девушка.

– Доброе утро! – отозвалась Вероника. – Что предпочитаете на завтрак?

Обычно с утра перед выходом на работу Ида пила зелёный коктейль, а по выходным – фруктовый смузи. Однако сегодня решила изменить привычке: голова гудела, а ведь ещё полдня ехать.

– Выпью кофе. Со сливками.

– Пончики? Штрудель? Горячие бутерброды?

– Спасибо, не нужно… Ну, может, один пончик.

– Присаживайтесь, я мигом! – Вероника усадила гостью за один из квадратных столиков.

– А где ваша дочь… Алиса, кажется? И тот славный фоксик?

– В саду, наверное, или в лесу, – неопределённо махнула рукой хозяйка. – Выгуливают друг друга.

Ида слегка огорчилась. Не столько из-за отсутствия собаки, сколько из-за невозможности ещё раз увидеть Алису. Почему-то ей очень хотелось до отъезда увидеть девочку. Увы.

Она устроилась на удобном стуле с подлокотниками и огляделась. Уютный зальчик: яркие осенние цветы в пузатых вазах, зеркала, подсвечники, картины – в общем, классика жанра. Взгляд естественным образом остановился на большом портрете, висевшем напротив, и замер. С холста на Иду смотрели две совсем юные барышни в бархатных капорах и отороченных белым мехом накидках, обе курносые, с румянцем во всю щеку. Позади них сверкала витрина магазина игрушек с разноцветными мячиками и башнями из кубиков, лошадками и оловянными солдатиками. Девочки радостно улыбались, держа перед собой большую нарядную куклу – розовое шёлковое платье, белоснежный чепчик на белокурой головке, из-под кружевных юбок выглядывают красные сафьяновые башмачки.

– Нравится?

Ида вздрогнула. Она и не заметила, как вернулась хозяйка с чашкой кофе и пончиками.

– Не очень, – пробормотала гостья. – И всё же откуда у вас эта картина?

Хозяйка пожала плечами:

– Висит здесь, сколько себя помню. Наверное, предыдущий владелец трактира приобрёл на каком-нибудь аукционе: он был большим любителем портретной живописи. А его брат коллекционировал исключительно пейзажи…

Ида уже почти не слушала. Ей снова стало дурно, в горле пересохло. В два глотка осушив чашку горячего кофе, она извинилась перед хозяйкой – мол, надо спешить, у неё назначена встреча – и попросила счёт.

– Не торопитесь так, никуда он не денется, – неожиданно сказала Вероника, приняв у неё плату.

– Кто? – опешила Ида.

– Тот, кто вам нужен.

Это прозвучало так хорошо, так веско… так успокаивающе. Вот только в действительности Ида никому никакую встречу не назначала.

– Ещё не поздно, – словно прочитав её мысли, добавила хозяйка. – Всего вам доброго.

Невнятно пробормотав что-то в ответ, Ида устремилась к выходу. И только теперь увидела надпись над дверью на внутренней стороне: «Certum credere». Видимо, тоже осталась от основателя заведения, любителя сентенций. На сей раз в переводе она не нуждалась. «Исправленному верить» – стандартная пометка, которую делают на документах, когда вносят исправления.

Ида торопливо прошла к машине, и только сев за руль, вспомнила, что собиралась помыть лобовое стекло. Однако нужды в этом больше не было: стекло сияло первозданной чистотой. Ничего не скажешь, отличный сервис для старомодного трактира на отшибе.

Ноги её больше не будет в этом чёртовом заведении!

Злости хватило на четверть часа. Ещё столько же продержалась на жалости к себе. Обида на всех и вся улетучилась ещё быстрее. К счастью, вовремя попалась заправка. Ида разрыдалась, едва зарулив на стоянку. И не сразу услышала, как в сумочке надрывается мобильный.