Живиль Богун - Трактир

– Алло… – выдохнула она, подавляя всхлипы.

– Ты где?

– В машине.

– Где? – с нажимом повторил он.

– Заправка на шестидесятом километре.

– Что с тобой?

– Мне плохо.

– Жди там. Сейчас приеду.

И она осталась ждать. Очень скоро приедет тот, кто ей нужен, и увезёт её к себе, в большой дом для большой семьи. Там не будет снежно-белых ковров и хрупких икебан, не будет отдельного гардероба для её вечерних платьев и деловых костюмов. Зато точно будет собака: они сегодня же возьмут из приюта весёлого пёсика, разумеется, фокстерьера. А в конце весны родится девочка, которую назовут Алисой… Ида никогда никому не расскажет, что ехала в соседний город, чтобы втайне избавиться от ребёнка, но на полпути опомнилась. Она просто забудет об этом, как забывают плохой сон. Потом один за другим появятся ещё дети – трое шумных, неугомонных мальчишек. И все они, вся большая семья, непременно будут счастливы.

Почему? Потому что маленькая девочка Нинет повзрослела. И мечта её тоже подросла.

Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии. (Марк Аврелий)

Проводив посетительницу, Вероника вернулась на кухню. Но не прошло и десяти минут, как она выглянула оттуда, встревоженная.

– Рекс! Рекс, где ты?

Пёс выскочил из-за кресла: уши веером, длинная морда улыбается во всю пасть. Кот, последовавший было за хозяйкой, фыркнул и шмыгнул обратно на кухню.

– Вот как, значит, – проговорила Вероника, глядя на гарцующего перед ней сеттера, такого ослепительно рыжего, что огонь в камине тускнел рядом с ним. Затем повернулась в сторону коридорчика, уходящего вглубь дома, и позвала: – Марк! Похоже, намечается серьёзная мужская игра!

– Иду! – отозвался густой голос, а минуту спустя показался и его обладатель. Он шёл, вытирая руки тряпкой. – Эх, снова вымазался морилкой!

– Я положила тебе перчатки, но ты…

– Но я всегда о них забываю, да. Зато какой красивый цвет получился! Потом зайди, глянь – не комод, а сказка.

– Обязательно полюбуюсь, пока ты с гостями будешь разбираться, – и Вероника со значением кивнула на пса, который снова растянулся перед камином, выжидающе глядя на хозяина.

– Однако! – Марк подошёл к сеттеру и запустил пальцы в блестящую красноватую шерсть. – Давненько мы с тобой на охоту не ходили, дружище…

– Ладно, у меня там овощи на гриле, скажешь, когда подавать, – чмокнув мужа в курчавую бороду, Вероника снова скрылась на кухне.

Тренькнул колокольчик над парадной дверью. Марк ещё минуту постоял, засунув руки в карманы брюк, затем не спеша вышел во двор.

Изумрудно-зелёный «бентли» затормозил у самого входа. Стекло водительской дверцы опустилось, и молодой человек приветливо осведомился:

– День добрый! Нам бы перекусить. Тут как, неплохо кормят?

– Пока никто не жаловался, – ответил Марк. – Наоборот, то и дело норовят переманить к себе нашего повара.

– Нам повар ни к чему, – весело сказал водитель, выходя из машины и разминая плечи. На нём были светлые джинсы и короткая кожаная куртка поверх пёстрой футболки. – Нам нужен только обед, и желательно быстро.

– Как скажете, – отозвался Марк. – Добро пожаловать!

Последняя фраза была адресована второму мужчине, одетому в строгий деловой костюм. Он выбрался следом за водителем, недовольно хмурясь.

Хотя вряд ли парень в косухе был его водителем. Во-первых, шофёры солидных людей одеваются по-другому, во-вторых, они были очень похожи, даже при значительной разнице в возрасте. Родные братья, не иначе.

Марк открыл перед ними дверь, но младший брат перегородил вход старшему, пальцем указывая на девиз под вывеской:

– Глянь, падре! Оказывается, не ты один обожаешь латынь!

Старший поморщился.

– Я же просил тебя, Родион… – процедил он с досадой и первым шагнул внутрь, обойдя брата.

Тот лишь хмыкнул в ответ и проскользнул следом.

– Это обеденный зал, – Марк показала вправо. – Вот меню, ознакомьтесь, пожалуйста.

Он взял папочку с барной стойки и протянул её старшему посетителю, но тот молча качнул головой. Младший с готовностью перевёл:

– На ваше усмотрение, лишь бы побыстрее. У нас очень мало времени.

– Хорошо, я сейчас спрошу на кухне, что готово. А вы пока присядьте у камина, – Марк показал влево.

Гости направились было в левую часть зала, но застыли на полушаге: им навстречу шествовал Рекс, грациозно переставляя длиннющие мохнатые лапы.

– Ирландец! – первым опомнился Родион. – Ущипни меня, падре – я, кажется, сплю! Красный ирландский сеттер, мечта всей моей жизни!

– Ещё и сеттер? – старший криво усмехнулся. – Я думал, «харлей» – твоя мечта. Ты уж определись, пожалуйста…

– Не бухти, падре, – парень не сводил восхищённого взгляда с пса, а тот гарцевал перед ним, дружелюбно помахивая хвостом. – Ты только посмотри, какая красота!

Но старший брат равнодушно прошествовал мимо пса и уселся в кресло у камина.

– Рекс, иди отсюда, не мешай гостям! – сказал Марк, вернувшись из кухни.

– Он нисколько нам не мешает! – заверил хозяина Родион и похлопал сеттера по холке. – Рекс! Отличное имя для такого красавца…

Марк сообщил гостям, что обед будет подан через десять минут, и предложил напитки. Пока младший возился с собакой, старший вертел в руках стакан, неодобрительно косясь на брата. В конце концов не выдержал.

– Сядь, пожалуйста, Родион. Нам надо серьёзно поговорить.

– Зачем, Глеб? – парень даже головы не повернул. – Я знаю, что ты собираешься мне сказать.

– И? – Глеб раздражённо барабанил пальцами по подлокотнику. – Каков будет твой ответ?

– Всё тот же. Я не вернусь в университет.

– С ума сошёл? Всего ничего доучиться осталось, полмиллиона вложено…

– Но я не хочу быть юристом, – морщась, словно от зубной боли, перебил брата Родион.

– Хочу, не хочу! – передразнил его тот. – Детский лепет, право слово… Ты ведёшь себя как ребёнок!

– Я был ребёнком, когда на юрфак согласился.

– А что изменилось? – Глеб всем корпусом подался вперёд. – Хочешь сказать, ты повзрослел?

Родион наконец повернулся к брату лицом.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду: деньги. Будешь попрекать меня квартирой, машиной, платой за учёбу. Что ты начинал с нуля, а я живу на готовом… Всё так, не спорю. Но разве это повод предавать себя?

– Это ты про бренчание на гитаре? – Глеб не удержался от злой усмешки.

Родион предпочёл пропустить её мимо ушей.

– Я собираюсь учиться, – твёрдо сказал он. – Буду поступать в консерваторию.

– Да ты музыкальное училище с трудом окончил!

– Дурак был. Но я подтяну гармонию и сольфеджио, подготовлюсь к экзамену – у меня есть ещё полгода…