Петр Илюшкин - Страшная граница 2000. Часть 3

Это «ноу-хау» заменило сгнивший сливной бачок.

О, эта непобедимая фантазия российских женщин!

Из такого безысходного положения, навязанного генералом Федоткиным, они сумели выкрутиться так.

Попросили мужей притащить с аэродрома пустую бочку. Приспособили к ней специальную трубку, через которую из общей магистрали натекает вода.

Но! «Очко» всё равно приходится смывать из ведра.

Черпаешь из бочки и смываешь!

Средневековье жуткое!

Не надо забывать, что «очко» – одно на весь этаж!

Вот и приходится женщинам проделывать тот же фокус, что при купании в умывальном корыте. То бишь стоять на стрёме.

Так и хочется сказать:

«Эй, генерал Федоткин! Ты где? В своём шикарном трёхэтажном коттедже? Переселяйся-ка со своими любовницами, которым ты предоставил трёхкомнатные квартиры сюда, в тюрьму!»

От размышлений меня отвлекла интеллигентного вида худенькая женщина. Представилась Еленой Преображенской.

Голос её звучал страдальчески:

– Живём на пятом, последнем этаже. Крыша дырявая, постоянно протекает. Вода течёт на голову. А недавно огромный кусок отсыревшей штукатурки рухнул прямо на детскую кроватку, где спал двухмесячный ребёнок. Поранил его! Никак не могу вылечить сынишку от сильного испуга и других заболеваний.

– Крыша – не последняя наша беда! – добавила ещё одна жена офицера, учитель математики Евгения Бубликова. – Ведь ремонт отопительных систем сделан только на одной стороне здания. Но даже там вскоре стала прорываться горячая вода. Прямо в комнаты!

– А как же в холодное время обходитесь, если отапливается всего одна сторона?

– Люди держатся на электрообогревателях. И тогда приходит вторая беда! Ветхая электропроводка не выдерживает, искрит и вырубается. Ждём пожара!

– Пожар уже был! – воскликнула мать двоих сыновей, учитель русского языка Валентина Ефремова. – От короткого замыкания в отсыревшей электропроводке загорелась наша комната! Мы бросились тушить, но общажные огнетушители оказались неисправны!

«Как в стардоме у Ильфа и Петрова, где голубой воришка Альхен всё украл!» -мелькнула у меня шальная невесёлая мысль.

– И при такой пожароопасной обстановке у нас часто не бывает воды! – добавил подошедший подполковник Величко. – Кроме того, отключают и электричество. Говорят, воинская часть не оплатила долги. Это странно, потому что платим мы регулярно. Куда наши деньги исчезают?

При очередном отключении жёны лётчиков решились перекрыть автомагистраль. И пообещали перекрыть железную дорогу.

Начальник тыла генерал Федоткин, узнав о таком демарше, позвонил куда-то. И электричество тут же появилось.

Но отключения продолжаются, хоть и временные. Из-за этого «летят» холодильники и другие бытовые приборы.

Слушая жителей тюремной общаги, я настороженно принюхивался:

– Что это так сильно воняет? За окном?

– Ага, почувствовали! – усмехнулись женщины. – Мусорку расположили прямо под окнами общаги! Вонь страшная! Жалуемся, конечно. Но результат странный. Взяли да подожгли этот мусор. Ужасный едкий ядовитый дым проник во все щели общаги. Дышать было нечем!

Но больше всего меня насторожили слова Елены Величко, супруги моего знакомого подполковника:

– Общага давно служит рассадником опасных заболеваний! Ведь постоянная сырость и плесень провоцируют аллергию и болезни лёгких. Именно по этой причине я и моя мама заболели бронхитом и астмой. По такой же причине болеют многие наши соседи. И нам никогда не вылечиться, пока живём в таком кошмаре. Более того, недавно в нашей общаге выявлен очаг открытой формы туберкулёза!

– Откуда? Где очаг? – насторожился я.

– В семье проживающей здесь уборщицы. Женщина распространяла страшную смертоносную палочку Коха по всему общежитию!

– Это действительно так! – подтвердил лётчик с 35-летним стажем майор Евгений Бугаев. – У нас здесь практически все чем-нибудь да больны. И никто из командования не хочет этого замечать! Хотя Устав прямо обязывает любого командира заботиться о своих подчинённых.

Слушая офицеров и их жён, я всё время думал о тыловичках, упитанных, жирненьких и сдобненьких, снующих по коридорам погрануправления в Старгополе:

«У всех – и квартиры, и авто, и полная мошна деньжат. И – ни одной бытовой проблемы! Так может, пора их раскулачить, этих жирных каплунчиков? И переселить в эту бывшую тюремную цитадель, заражённую плесенью и палочкой Коха! Только в этом случае они начнут шевелиться и сделают из общаги конфетку!»

Поговорив с жителями злополучной гнилушки, я залез на крышу.

Была она плоская, застеленная старым продырявленным рубероидом. В одно месте виднелась куча брусьев и досок.

«Ага! Стройматериалы для стропил!» – сообразил я, разглядывая пиломатериалы.

– Иды отсуда! – раздался вдруг грозный окрик.

– Это Вы мне? – уточнил я, повернувшись к мрачному бородачу. – А Вы что, Рамазан Гасанов?

– Какой Гасанов?

– Частный предприниматель, с которым заключён договор на возведение крыши!

– Нэт! Гасанов ранше был. Мы дэлаем второй крыш! Ты иды отсуда! Нэ фотографыруй! – рыкнул он, помахивая арматуриной.

Из люка на крыше появились ещё два таких же мрачных диковатых бородача. С железяками в руках.

И что с ними делать, с аборигенами?

Сообразив, что я стою как раз над комнатой Елены Преображенской, у которой потолок рухнул на детскую коляску, я постучал ногой по треснувшему рубероиду:

– Елена! Вы меня слышите?

– Да-да! Отличная слышимость!

– Позвоните в милицию! Здесь мигранты без прописки! Пусть подъедут, заберут!

Бородачи перестали размахивать арматуринами и злобно выругались. Через минуту их словно ветром сдуло.

Но сразу же, как вороньё, налетели тыловики во главе с начальником квартирной службы погрануправления подполковником Бескоровкиным.

– Это секретный объект! Съёмка запрещена! – возопили они, злобно поглядывая на мой фотоаппарат. – Вас вызывает начальник тыла генерал Федоткин! Пройдёмте!

– Ну, не вызывает, а просит подойти! – уточнил я. – Он что, готов предоставить мне документы?

Бескоровкин заверил, что шеф его покажет всё, связанное с невиданным запланированным капремонтом общаги. И заключил:

– Знаем мы твои лживые статьи в «гражданской» прессе, позорящие погранвойска!

Спустившись на лестничную площадку, я указал на ящик пожарного гидранта, украшенный красноречивой надписью: «Общага долбаная!» И грустно констатировал:

– Вот вердикт вашей работе! Так что неча на зеркало пенять, коли рожа крива!

И поехал в свою родную, если можно так выразиться, ставропольскую общагу.

Чёрно-зелёная скользкая плесень страшными мохнатыми струпьями покрывала стены общажной кухни.