Петр Илюшкин - Страшная граница 2000. Часть 3

Видимо, заподозрил меня в предательстве.

Помнил ведь, как в февральском бою у развалин Омечу попал я в плен. А когда вернулся, моё гнилое москальское командование потребовало возбудить сразу несколько уголовных дел «за переход на сторону врага» да всякую такую же нелепую хрень.

Друг мой, как и другие офицеры отряда, не верили в хрень.

А тут я лично подтверждаю знакомство с главарём боевиков!

Однако знакомство это нас и спасло.

Через полчаса нас развязали.

Извинившись за неудобства, препроводили наверх, в светлые хоромы. И торжественно усадили за гостеприимный дастархан.

Мой друг Вахид, высокий широкоплечий бородатый чеченец, разводил руками:

– Извини, брат! Ошибка вышла! Поступили данные, что приехал полковник из Москвы. Представитель Консорциума «Граница». Они ведь воры! Украли из склепа на Тусхарое доспехи нашего рыцаря Амри Бока. Вот и предложили мои братья захватить полковника. И обменять на доспехи. А вместо полковника – ты, мятежный корреспондент!

– Эт точно! Толку от меня – ноль. Предводитель «Границы» полковник Калинкин жутко меня ненавидит. Нечего, говорит, писать о ворах и жуликах, привлекать к московской конторе внимание. Сиди, говорит, в своём корпункте в Старгополе, да сочиняй статьи о героических буднях пограничников.

Вахид вдруг улыбнулся той детской наивной улыбкой, которой удивлял нас во время совместной учёбы в интернате:

– Подарок мой пригодился?

– Эфки? Гранаты? – спросил я, искоса поглядывая на полковника Раимгулова. – Пригодились! Если не жизнь, то свободу точно спасли! Спасибо, брат!

Граната, подаренная Вахидом в феврале 2000-го, здорово меня выручила тёмной ночью. Конкретную мне «подставу» состряпали, с трупом прапорщика Гуденко.

У входа в старгопольскую нашу общагу я споткнулся о его хладное тело. И даже успел проверить пульс. И тут – крики:

– Стоять, руки за голову»

Только и спасла эфка, брошенная в омоновский «Уаз» -буханку. Под шумок я и скрылся.

Вахиду подробности эти рассказывать я не стал, дабы не смущать моего друга Раимгулова. Он и так с подозрением косился на меня.

Не стал я рассказывать, как подарочные гранаты чуть не подвели меня под уголовку. Точнее, не сами эФки, а мой дурной язык.

Тогда, возвращаясь из Чечни через Владикавказ и Минводы, я наивно держал гранаты Вахида в карманах.

Глухой ночью автобус остановился в Минводах, и все, кто не спал, вышли покурить.

Тут-то и подошёл мент. Оглядев мою военную форму, грубо вопросил:

– Оружие-боеприпасы везёте?

– Ага! Полная сумка гранат! – ответил я злым спросонья голосом.

«Что я ляпнул!» – мгновенно проснулся я, вспомнив о гранатах в карманах бушлата.

На моё счастье, мент оказался обидчивым и незлобивым. Пробурчав что-то невнятное, он решил не дразнить спящих людей.

Так что спасло меня только чудо.

Вахид, заметив подозрительный взгляд Раимгулова, дружески похлопал меня по плечу:

– Петро – мой брат! Вместе учились в Волгограде, в интернате. Так что не подозревай его. Честный парень!

– Эт точно, честный! – вздохнул я печально. – Потому ни квартиры нет, ни денег. Шеф мой Калинкин отказывается давать жильё, хотя это его обязанность. Как командира. Пришлось мне в суд подавать.

Вахид улыбнулся:

– И квартиру сразу дали?

– Ага! Догнали, и ещё раз дали. Судья Московского военного суда полковник Павлёнок ехидно спросил: «Это иск у Вас? Или исковое заявление?» Я наивно ответил, что ничего не понимаю в терминах, поэтому адвокат всё составлял. Павлёнок-собака опять пристаёт. Мол, угадай с первого раза. Ну, говорю, пусть будет иск. Павлёнок обрадовался: «Ага! Не угадали! У Вас не иск, а заявление. Поэтому возвращаем без рассмотрения».

Вахид лукаво усмехнулся:

– Ты захвати в плен Калинкина, да вместо выкупа запроси квартиру! Или нет у него квартир?

– Как же! Нет! Консорциум по всей России строит многоквартирные дома. Целый завод железобетонных изделий на них работает в Москве. Даже сюда, в Аргунское ущелье, присылает свои бронеколпаки. Поездом тащит до Грозного, а затем фурами – сюда. По всему периметру погранотряда на Тусхарое установили. Сделаны колпаки по ультрасовременной нанотехнологии! Поэтому цена вышла космическая, будто колпаки – из чистого золота!

– Чего? Какие нанотехнологии? Какое золото! – удивился Вахид. – Колпаки эти делали на старом разваленном эРБэУ (растворо-бетонном узле) Итум-Калы! Там же плели заборы из ивовых прутьев. Назвали донскими казачьими плетнями.

Да уж! Казачьи, с Дона-батюшки!

Видел я накладные-бумаги на эти кривые плетни. Цена, с учётом «доставки с Тихого Дона», запредельная.

Золотые плетни, золотые бронеколпаки!

Много золотишка намыл полковник Калинкин в мутной воде дикого Аргуна, много.

Однако самого этого пухлого нежного полковника изловить в ущелье почти невозможно.

В отличие от нас, безденежных офицеров, его толстая морда никогда не передвигается автотранспортом. Только вертолётами, только с надёжной охраной.

«Вахид, наверное, выловил бы моего любимого шефа да потряс на предмет золотишка» – вздохнул я, поглядывая на стену комнаты.

– Что, рисунок понравился? – спросил Вахид.

Сфокусировав взгляд на небольшой картинке с изображением горской сакли, я спросил:

– А что это?

– Окраина Итум-Кале. Старинный рисунок, 1840 года.

– Странно! Неужели чеченцы тогда рисовали?

– Брат! Это же Лермонтов рисовал! Ты что, не знаешь?

Смутившись, я что-то пробурчал. А Вахид попросил хозяина дома, крепкого рыжебородого парня, принести ксеру рисунка.

Когда хозяин вернулся с копией, я уставился на большую пластиковую кобуру пистолета, закреплённую на его поясе:

«Автоматический пистолет Стечкина! Откуда?»

Заметив мой взгляд, Вахид мрачно усмехнулся:

– Трофейный! 21 февраля наши «хлопнули» в ущелье Мартан-Чу целый взвод спецназа!

Видя, что настроение моё совсем испортилось, он постучал по наручным часам на своей огромной лапе:

– Сейчас – почти час ночи. Давай так. Отвезём вас поближе к блокпосту. Скажете, что удалось скрыться от погони. Остальные погибли. Извини, брат! Война есть война!

глава 2

– Поздравляем, сержант! – первые слова, которые услышал Антон, очнувшись в госпитальной палате.

– С чем? – разлепил он спёкшиеся губы и попытался сфокусировать левый глаз на расплывающейся белой фигуре доктора. – С чем поздравляем?

Пересилив боль, контрактник дотронулся до головы, забинтованной вместе со вторым глазом.

– С днём рождения! Сегодня – 23 Февраля!

– Так это. Ну! – замялся сержант. – Так День защитника это! А я летом родился!

– В этом году, 2000-м, у тебя второй день рождения! – улыбнулся доктор. – Ладно, Филиппов, не разговаривай. Береги силы.