Владимир Сумин - Байки из Мавзолея. Проза XXI века

– Скажите, а экземпляры для опытов вы разводите в стеклянных баночках или находите в естественной среде?

– Представители этого гнусного племени разводятся сами.

– Верно! Скажите, а какие средства борьбы с ними вы предпочитаете: твердые, жидкие или в распыленном виде?

– Мы, товарищ, используем все возможные способы ведения борьбы. Но у нас есть одно: главное, верное и надежное.

– И что это?

– Твердое, как гранит, слово нашего учителя и наставника товарища Маркса.

– Знаете, а я с ним знаком лично. Замечательный, скажу вам, человек!

– Кто?

– Маркс. Он работает врачом в заводском районе.

– Товарищ! Он не может работать. Маркс давно умер.

– Как? Я видел его вчера!

– Вы не могли его видеть вчера. И он не санитарный врач. Карл Маркс – буревестник революции.

– А-а! Точно! Моего зовут Соломон.

– Ну вот!

– А вы значит научили птицу избирательно клевать паразитов? Это же новое слово в науке! Я хочу освоить этот метод.

– Что ж – оставайтесь и изучайте!

Через несколько занятий новенький – а это был Николай Семашко – разобрался, что Карл Маркс хоть буревестник, но не птица, которую надрессировали клевать паразитов. Но, к удивлению многих, он из кружка не ушел.

– Хочет помочь развитию революционного движения, – пояснил Яков Свердлов, который перед этим в чем-то долго убеждал врача.

– Как?

– Я мог бы контролировать качество приобретаемых продуктов и приготовленной пищи, – скромно сказал Семашко.

– Еще он может проверять здоровье революционеров и при необходимости выписать нужное лекарство, – вставил свое слово Свердлов.

– Хорошо! Товарищ Бронштейн, внесите новенького в льготный список.

Марксистов иногда упрекали, что далеки они от народа. И напрасно. Появился в кружке и представитель села. Один мужичок крестьянского вида стал приходить на занятия регулярно. Вел себя скромно, молчал. На занятиях даже подремывал. Зато, когда переходили к столу, давал себе полную волю. За столом он отрывался по полной. Рюмки опрокидывал одну за другой. К закуске не прибегал вовсе. И при этом не подавал никаких признаков опьянения. Кружковцы даже спорили, после какого захода он сломается. Но тот стоял как скала.

– Да что это за безобразие! – негодовал Цюрупа, который контролировал спиртное. – И откуда такой взялся!

– Я из деревни Бухаловки, – хвастался тот. – У нас все такие.

– Гнать надо таких из коммунизма! – возмущался Цюрупа.

– Ни в коем случае! – вступил в разговор Владимир Ильич. – Нельзя забывать о союзе рабочего класса с трудовым крестьянством.

– Правильно! – гудел вдохновленный поддержкой селянин. – Давай стакан вместо рюмки! Нечего политесы разводить!

В тот вечер марксистам пришлось ужинать на сухую: представитель крестьянства в одиночку уничтожил все спиртные запасы.

На следующий день Цюрупа приготовил сюрприз. Улыбаясь и сияя, сборщик хлебных отходов выставил на стол четверть с прозрачным содержимым.

– Можно попробовать? – полюбопытствовал Владимир Ильич.

– Ни в коем случае! – испугался соратник, загораживая бутыль. – Специзделие. Ядреная штукенция. Смотрите!

Он осторожно извлек пробку и нагнул емкость. Капля упала на стол, зашипела, запузырилась. И прошла дерево насквозь.

– Что это?

– Царская водка.

Занятия провели по сокращенной программе. Всем не терпелось увидеть, что будет. Цюрупа лично налил бухаловцу полный стакан из приготовленной емкости. Кружковцы следили за происходящим. Крестьянин поднял стакан на свет, повертел его, понюхал. И поднес ко рту. Марксисты замерли. А тот неспешно, мелкими глотками, неторопливо осадил посуду и прикрыл рот ладонью.

– На!

Матрос-партизан Железняк поднес ему наколотый на вилку соленый огурец.

– По первой – не закусываю! – произнес бухаловец, утирая рот ладонью. – Еще!

С того дня крестьянин стал полноценным членом кружка. Никто не спрашивал его имя. Ему сразу придумали псевдоним:

– Бухарин!

Так оно и пошло дальше.

Обычно после занятий пролетарии расходились. Революционеры ужинали и занимались всеми делами: кто-то догонялся у Цюрупы, кто-то отправлялся за подружкой, Владимир Ильич совершал прогулку. И вот после очередной вечерней прогулки Владимир Ильич обнаружил, что никто не разошелся. Все сгрудились вокруг стола. Из центра неслись азартные возгласы:

– Еще! Еще! Себе!

– Вскрылись! Восемнадцать!

– Два туза! Очко!

– Опять продул. Садись, Вася, может тебе повезет.

В группе произошло шевеление и перемена мест.

– Что здесь происходит? – рассердился Владимир Ильич.

Группа расступилась. Владимир Ильич увидел за столом двух незнакомцев. В руках одного была колода карт.

– Да вот, перебрасываемся, – пояснил один из незнакомцев и веером распушил колоду.

– На деньги?

– По мелочи, – уклонился от прямого ответа чужак.

– Как же! – загалдели соратники. – Я целый рубль проиграл!.. А я попал на полтинник!.. А я еще должен!..

Впрочем, в словах кружковцев не почувствовалось осуждения. Матрос-партизан Железняк даже с восхищением заметил:

– Дают дяди! Специалисты!

– А как вы сюда попали?

– Обычно мы играем на пляже, – пояснил второй картежник. – Но сейчас зима. На пляже никого нет.

– Здесь изучают марксизм. Куют светлое будущее страны.

– Нас светлое будущее тоже привлекает, – миролюбиво произнес один из картежников. – Зимой-то темнеет быстро.

– И о сегодняшнем дне надо подумать, – поддержал второй.

– Вы отвлекаете людей от решения насущных задач. И должны немедленно покинуть кружек!

– Оставьте их! Они добрые!

– Они последнее не берут!

– Они на конку оставляют, чтобы вернутся домой.

Разом вступили на защиту новичков пролетарии и революционеры.

«А бойкие ребята, – подумал Владимир Ильич. – Это надо ж – людей обчистили, а они их еще и защищают».

– Как вас звать?

– Меня – Зиновьев.

– Меня – Каменев.

– Ой ли?

– Так по паспорту.

– Ну, если по паспорту…

«А что? – подумал Владимир Ильич. – Таких хорошо в правительство. Не получится – будет на кого свалить».

– Хорошо, – после недолгих раздумий объявил главный кружковец. – Можете посещать занятия. Но карты – ни-ни!

– А?..

– В шахматы, батенька, в шахматы сражайтесь! Развивают ум, а не одну ловкость рук!

Феликс Эдмундович Дзержинский быстро сделался в кружке чрезвычайно полезным человеком. Он оказался превосходным докладчиком. И благодаря ему Владимир Ильич узнал о соратниках много нового. Первым он доложил Владимиру Ильичу про Цюрупу.

– Он вовсе никакой не гуманист. И никаких птичек не подкармливает.