Владимир Сумин - Байки из Мавзолея. Проза XXI века

– Кто? Пролетарии? Да они сроду такого не пробовали. Слетятся как мухи на мед!

– Что ж – можно попробовать.

– Я хотел бы развернуть производство на явочной квартире.

– Опасаетесь конкурентов?

– Ищу пути удешевления производственного процесса. И к тому же сохранится секрет изготовления.

– Ладно. Кто еще?

– Я мог бы привести несколько человек, – сообщил Свердлов. – Только женщин.

– Бляндинок давай! – выкрикнул со своего места хулиганистый матрос-партизан Железняк. – Бурнетки надоели!

– Товарищ, блондинки, брюнетки – для революции все равно.

– Для революции может и все равно, а для меня – нет, – вполголоса пробормотал матрос.

– Есть одна задумка, – кашлянул Зиновьев.

– И не требует больших вложений, – поддержал Каменев.

– Ну-ка, ну-ка!

– Сейчас мы по вашему совету играем в шахматы, – начал Зиновьев.

– Но партия длинная, много не заработаешь, – добавил Каменев.

– Предлагаете вернуться к картам?

– Да нет.

– Так что же?

– Рулетку надо открыть! – выпалил Зиновьев.

– Да, да! – закивал головой Каменев. – Шарик крутится, в дырочку падает. Честная игра, никакого мухлежа.

– Выпивка, девочки, рулетка! Да это не марксистский кружек, а какой-то притон получается! – возмутился Владимир Ильич.

– А может, с пролетариями надо просто поговорить? – задумчиво произнес Дзержинский, поигрывая щипцами для удаления зубов.

– Как?

– Хорошо поговорить. Убедительно.

– Немедленно верните мой инструмент! – взвизгнул доктор Семашко.

– Нет, нет, батенька! Отдайте! – испугался Владимир Ильич. – Никакого принуждения. Только по согласию.

– А что если вообще отменить плату за вход? – неожиданно заявил Лев Бронштейн.

– Да это же разорение!

– Отменить денежную часть. Пусть несут продукцию со своих заводов.

– Это же воровство!

– Это приближение революции. И возможность убить сразу трех зайцев.

– Поясните, батенька.

– Во-первых, если с завода что-то унесут, он будет работать хуже и ослабеет. А с ним – вся промышленность. И весь нынешний строй. Что ускорит приход революции.

– Интересная мысль!

– Во-вторых, прибыль от продажи унесенного получит не капиталист, а мы, марксисты. И употребим ее на борьбу с прогнившим царизмом.

– Архи-интересно! А где третий заяц?

– Своими действиями мы вовлечем рабочих непосредственно в революционную борьбу.

– Здорово!

– Голова!

– Ай да Лева – еврей!

– Стоп, стоп, стоп! – успокоил соратников Владимир Ильич. – А что мы будем делать с этой самой продукцией?

– Я мог бы ее продавать и вкладывать деньги в кружок, – скромно предложил Лева.

– Что ж – попробуем! – подвел итог пролетарский вождь. – Кстати, тут у нас еще вопрос с товарищем Железняком. Я давно замечаю его стремление к лидерству.

– Рвется в командиры!

– А давайте сделаем его начальником караула. С правом на ношение оружия.

– Правильно! Правильно! – загомонили соратники. – И достойно, и мешать не будет.

– Я согласен, – расплылся в довольной улыбке матрос-партизан.

Едва матроса Железняка определили в караульные начальники, как поведение его сильно изменилось. Откуда-то со свалки он приволок старый и ржавый пулемет «Максим» с кривым дулом и все свободное время посвятил восстановлению разбитого оружейного агрегата. Он его вычистил, выкрасил, смазал солидолом колеса. А искривленный ствол аккуратно выправил деревянной киянкой. Он приделал к пулемету длинную ручку и катал по конспиративной квартире, словно выгуливал на поводке любимую собачку. Когда же садился, то ставил пулемет у ноги справа прицелом вперед, словно сторожевого пса. В случае тревоги он научился мгновенно разбирать его и определять в мешок, который с помощью каркаса внутри походил на обычный мешок с картошкой. И это еще было не все.

На занятиях он вел себя беспокойно. Он прятал руки под стол и ритмично двигал ими, раскачиваясь всем корпусом. Время от времени он затихал, откидывался назад и на лице у него появлялась блудливая улыбка. Лева обратил на это внимание вождя.

– Получаете удовольствие? – осведомился марксистский вожак у активного матроса.

– Ага! – подтвердил тот. – Полирую!

– Что-то вы, батенька, раненько. Революция-то еще впереди.

– А я к ней и готовлюсь.

– Как?

– А вот!

Матрос-партизан распахнул пиджак, и все увидели, что вместо брючного ремня талию обнимает пулеметная лента с торчащими головками боевых патронов, отполированных до зеркального блеска.

– Чтобы точнее стрелять, – пояснил он.

Матрос-партизан потер о бархотку очередной патрон и вставил его в обойму за поясом.

Помнится, распевали мы в юном возрасте забавную пионерскую песенку:

И действительно – так и было. Пионерский галстук, если кто не застал, имел цвет флага – красный. Галстук был треугольным. У него имелось два острых конца – они как бы символизировали пионерию и комсомол. И тупой – он обозначал как бы партию.

Если кто-то углядит в подобной схеме намек – напрасные хлопоты. Зря стараетесь. Тупой угол применительно к партии вовсе не намекает на тупость партийных рядов. Тупой – это в смысле широкий, большой. А острые углы – это углы маленькие. Понятно, что большой – это больше маленького. А стало быть партия, которая соотносится с тупым углом – это партия крупная, значительная. А пионерия и комсомол – углы острые – пониже и пожиже. Общая же связанность всех углов в одном галстуке означает единство, неразрывность и общность людей, сплоченных этими организациями. При главенстве партии тупого конца. Вот казалось бы: обыкновенная косынка, бабы головы покрывают, а обвяжи ею шею, привлеки марксизм – и каким глубоким смыслом все наполняется!

Галстук цвета флага – это понятно и объяснимо. А почему флаг красного цвета? На это говорили, что, мол, потому что кровь красная. И вот тут появляется целый ворох вопросов. Если флаг цвета крови, то крови чьей? Крови врагов? Мы хотим показать свою безжалостность и беспощадность? Что готовы все вокруг залить ради достижения своих идеалов кровью врагов? Не слишком ли много чести врагам? Да и перебор с кровожадностью. Или наоборот. Пожертвовать своей кровью, чтобы добиться своей цели? Мы, мол, если надо, за ценой не постоим? И тоже как-то не очень. Людей бы беречь надо. А не пускать в расход по случаю и без.

Так все-таки почему наш флаг стал красным?..

Инициативу Бронштейна рабочие приняли на ура. Одно дело отдать гривенник – денежка хоть и небольшая, а своя. И уже в кармане лежала. И совсем другое – унести что-то с работы. И чужое, и там его много. И пролетарии понесли все подряд.