Александр Мирошниченко - Палыч и Игорёк. Трилогия

Игорёк делал вид, что не слышит. А через время, когда он прибыл на свой первый производственный полёт и, знакомившись, представился бортинженеру, тот сказал чётко и непререкаемо:

– Вы, коллега, второй пилот лайнера «Ил-76». Никаких «Игорёк» быть не может! Игорь, только Игорь! Пока. А потом, когда придёт время, и про отчество ваше спросим.

Всё, абсолютно всё, что происходит на земле, подчинено единственной цели – выполнить полёт. Конечно, имеется в виду, что разговор идёт про авиацию. А мы здесь иных разговоров и не ведём.

Экипаж – что в полёте, что при подготовке к полёту – напоминает хорошо отлаженный механизм, где каждый член экипажа знает свои функции и умеет их выполнять, а центром всего этого является командир, которому полагается получать информацию, анализировать её, принимать решения и следить за их выполнением. А при необходимости – вносить коррективы. Непросвещённому в сих тонкостях авиационного бытия может показаться, что все в экипаже заняты своим делом, только командир мало того, что ничего не делает, так ещё и пристаёт или даже придирается к своим подчинённым.

То, что я сказал выше, относится к большой авиации, какой она была в описываемое время. В малой же авиации, из которой и был родом наш герой, всё было иначе. План полёта, штурманские документы и расчёты, анализ метеообстановки, получение кодов «свой-чужой», принятие решения, заправка самолёта – всё это было в зоне ответственности экипажа из двух пилотов в лучшем случае. Почему в лучшем случае? Потому что какое-то время после начала лётной деятельности за полноправного члена экипажа молодого второго пилота считать не приходится и трудится тогда один командир, ещё и исправляя косяки новичка.

Поэтому наш герой, которого мы уже вроде бы должны называть Игорь, а никак не Игорёк, во время подготовки к своему первому производственному полёту испытывал колоссальный дискомфорт. В штурманской находился заместитель командира его эскадрильи. Большой, под стать самолёту «Ил-76», и такой же харизматичный, как упомянутый лайнер. Вокруг командира и под его контролем и происходил процесс подготовки экипажа к полёту. Каждый знал свои обязанности и выполнял их, командир координировал, и только Игорь не находил своего места в этом действе, из которого должен родиться полёт.

Поэтому решил наш герой попытался обозначить своё знание авиации и немного административное рвение и предложил узнать, где самолёт и что с ним.

– Нет нужды, – ответил лётный командир, – бортинженер уже занимается этим.

– Может, узнать про загрузку? – молодой второй пилот ещё раз попытался быть полезным экипажу.

– Не нужно, – снова получил ответ от капитана, – бортоператоры узнают.

– Тогда давайте я получу навигационный чемодан или коды опознавания, – продолжал новичок в большой авиации искать себе работу.

– Штурман получит чемодан, радист – коды, – был ответ.

– А мне что делать? – расстроенно спросил равноправный член многочленного экипажа.

Командир, который был в этом рейсе и инструктором, спокойно-назидательно и очень чётко сказал:

– Ты пилот. Ты ничего не должен делать.

Было очень непривычно и приятно услышать такое, осознавая на практике, что значит «многочленный экипаж».

Впрочем, это оказалось ненадолго. Через несколько лет Игорь переучился на самолёт «Боинг-737», где экипаж два человека, как на том самом «Ан-2», и вспомнил сразу, что перед полётом он должен знать, где самолёт и в каком он состоянии, какая загрузка будет на рейсе. Естественно, что и навигационный чемодан, и коды опознавания, и навигационные расчёты, и таможенные декларации, и паспорта, и разрешения на пролёт территорий, и метео, и полётное задание – всё-всё на экипаже из двух человек.

А сейчас можно было наслаждаться благами, которые представляет многочленный экипаж воздушного лайнера.

Управлять самолётом, который почти в сорок раз тяжелей предыдущего самолёта, было странно и интересно. Так же, как интересно оказаться в рубке океанского лайнера, имея исключительно опыт управления дедушкиной моторкой в спокойных водах небольшого озера.

Пилотская кабина воздушного корабля – это самый настоящий капитанский мостик, на который нужно было подниматься по лестнице. Этажом ниже (на первом этаже, как утверждал штурман, или в подвале, как утверждал радист) располагалась штурманская рубка, где вполне могла поместиться (а иногда и помещалась) полноразмерная раскладушка для сна. Всё было вновь и непривычно. Однако навыки пилотирования, пусть и маленького «Ан-2», вовсе не лишние и для управления солидным лайнером, в чём убедился наш герой ещё в процессе лётного обучения.

Инструктор также дал понять новоиспечённому второму пилоту, что умея управлять одним самолётом, ты обязательно освоишь и самолёт иной. Игорь попробовал и ручное управление, и управление автопилотом в различных режимах. И даже зашёл на посадку по приборам и посадил самолёт на горбатую с одной стороны посадочную полосу города Люксембурга, забыв, правда, после приземления дать команду «Реверс внешним!», но бортинженер и так знал, что делать.

Посадка была комфортной, и экипаж посчитал, что боевое крещение состоялось.

Всё, что происходило от момента явки на работу до постановки самолёта на стоянку в Люксембурге, вызывало восторг и эйфорию нашего героя, только что пересевшего на этот лайнер с маленького «Ан-2».

Но то, что стало происходить дальше, ввергло его в ступор. Ещё в аэропорту вылета, когда необходимо было записать наличные деньги (не более тридцати рублей и купюрами мельче десятки), Игорь понял, что не всё он знает о характере предстоящей работы. А когда уже в Люксембурге в кабину поднялся представитель авиакомпании в этом европейском порту и предложил второму пилоту получить суточные и пройти с ним в дьюти-фри, Игорь осознал, что без специальной подготовки он вряд ли справится с этой, куда более сложной, чем пилотирование самолёта, задачей. Но радист помог. Дал список, который он составил в полёте, кому что из членов экипажа нужно купить в дьюти-фри. А также посоветовал сохранить чек, чтобы потом правильно посчитать и раздать сдачу каждому члену экипажа.

Молодой второй пилот ничего не понял, но список взял и совет запомнил. Затем короткая поездка по перрону на крутом иностранном авто – и через несколько дверей и лифтов, которые открывались только пропуском представителя, попал в абсолютно странный и непонятный для простого советского человека мир под названием дьюти-фри, в котором только видов и марок алкоголя было больше, чем наш герой видел во всей своей предыдущей жизни. Представитель кивнул на список и полки и сказал: