Александр Мирошниченко - Палыч и Игорёк. Трилогия

Тётя Маша встретила Палыча очень приветливо, поздравила с изменением семейного положения и шутливо добавила, что ещё одной несчастной в их полку прибыло.

Анатолий Иванович очень обрадовался, будто сомневался, придёт ли бывший подчинённый, и громко позвал:

– Вероника! У нас гости.

Из комнаты вышел очень серьёзный человек одиннадцати лет с не по-детски грустными глазами и русой косой.

– Здравствуйте, – серьёзно сказала девочка и протянула руку для приветствия. – Вероника.

– Очень приятно, – ответил Палыч и нежно пожал протянутую руку. – Палыч.

– А имя? – строго глядя в глаза, спросила обладательница русой косы.

– Сергей, – уточнил Палыч.

– Очень приятно, Сергей Павлович, – подвела итог процедуре знакомства строгая собеседница, которую боялся даже командир энской авиаэскадрильи, почитай самый главный лётный начальник во всей округе.

Пока тётя Маша и Анатолий Иванович суетились на кухне, Палыч, соблюдая приличия, решил, что нужно вести светскую беседу, и Вероника приняла предложенный тон общения.

– Вы, Вероника, сюда на каникулы? – спросил Палыч.

– Нет, – ответила юная барышня. – Это сейчас у меня каникулы, но мне придётся задержаться у бабушки с дедушкой. Мама с папой разводятся.

Вероника по-взрослому вздохнула, мол, и такое в жизни бывает. Потому посмотрела на Палыча и, оценив его заинтересованный взгляд, продолжила:

– Папа пьёт и прекращать не собирается. Скоро мама приедет, только на работе рассчитается, – и без паузы спросила: – А вы почему ко мне на «вы» обращаетесь?

Палыч давно принял для себя универсальное правило общения: «Общайся со всеми как с равными – с уважением и деликатностью, невзирая на возраст и звания», и это помогало избежать неловкостей. К этому его подтолкнул один случай, когда он увидел, как председатель колхоза распекал бригадира за то, что тот нахамил колхознику. «Это у меня же нервы», – объяснял бригадир своему председателю. На что председатель ответил: «Нервы – это когда ты на меня орать будешь. А когда ты орёшь на подчинённого – это не нервы, это хамство».

Но эту историю Палыч рассказывать не стал, а ответил просто:

– На «ты» я общаюсь только с родственниками и близкими друзьями.

Вероника совсем недолго подумала.

– То, что учителя нам говорят «ты», – это значит, считают нас за друзей?

– Вполне может быть, – ответил Палыч.

– Значит, они нас считают друзьями, а мы их нет. Так бывает? – задал прямой вопрос человек одиннадцати лет.

– Бывает, – подумав, ответил Палыч.

Совсем немного поразмыслив над сказанным, Вероника спросила:

– А вы дедушке говорите «вы», потому что вы не друзья?

– Ещё на «вы» обращаются к тому, кого очень уважают, даже невзирая на дружеские отношения, – пояснил старший товарищ.

– Да, дедушка достоин уважения, – не скрывая гордости, ответила внучка и почти без паузы добавила: – И бабушка. – Потом, немного помолчав, подвела итог: – Нет ничего сложнее человеческих отношений.

Палыч чуть не рассмеялся, но сдержался. Обижать собеседника не входило в его планы, и он спросил:

– Вы где это прочитали?

– Нигде, – ответил юный философ. – Это и без книг очевидно.

Беседу прервала тётя Маша:

– Серёжа, это где же ты в наших краях такое богатство добыл? – и, не дожидаясь ответа, спросила внучку: – Внученька, ты пробовала «Птичье молоко»?

– Нет, – уверенно ответила внучка, – только коровье и один раз козье.

Тётя Маша обняла Веронику:

– Это торт так называется, очень вкусный.

Во время застолья старшие хозяева интересовались планами Палыча. Тётю Машу больше интересовало, как жена Палыча относится к его работе, как её родственники приняли Палыча. А Анатолий Иванович протянул Палычу записку, на которой был номер телефона и имя-отчество:

– Если с работой совсем будет туго, звони, скажи, что от меня. Это мой однокашник. Он сейчас большой лётный начальник в одном КБ. Может пригодиться.

Когда Палыч засобирался домой, Вероника, как всегда серьёзно, спросила:

– А мы с вами можем быть друзьями?

– Конечно, – ответил Палыч.

– А как я узнаю, что мы уже друзья? – последовал ещё один вопрос. – Дружбу же не объявляют, она приходит естественным путём.

– Вот как только вам комфортно будет обращаться ко мне на «ты» – значит, мы уже друзья, – засмеялся Палыч.

– Хорошо, – сказала Вероника и, немного волнуясь, спросила: – А можно, пока мы ещё не друзья, я буду звать вас дядя Серёжа?

– Конечно, – ответил Палыч, которого уже второй человек за вечер назвал Серёжей, вызывая приятные воспоминания: – Но мне кажется, что мы уже друзья, только ещё об этом не знаем. – И в ответ на недоверчивый взгляд Вероники добавил: – Так бывает.

Вероника пришла в новую школу в начале четвёртой четверти. Не лучшее время приходить в новый класс, хотя, честно говоря, вряд ли существует хорошее время менять школу. Четвёртый класс – это, конечно, не самый сложный возраст. Но если в этом классе учится ребёнок какой-нибудь местной шишки и директор школы – родная бабушка новичка, проблемы адаптации только усугубляются.

Сын секретаря энского райкома по идеологии Коля Клязин был прилежным учеником и лидером в классе. Но новенькую он невзлюбил сразу же. То ли почувствовал в лице серьёзной и умной девочки угрозу своему авторитету, то ли иные детские мотивы имели место, но конфликт обострялся, и самое обидное для лидера класса, что Вероника вообще не замечала ни его, ни его колкостей.

В конце концов Коля при очередной его попытке поставить на место не признававшую его лидерства дерзкую девчонку увидел в глазах соперницы обыкновенную жалость. Эта жалость была последней каплей в чаше его терпения. Пусть будут злость, страх, презрение, но только не жалость. И он, размахнувшись, со всей силы ударил Веронику.

Но кулак не встретил цели и полетел в пустоту, а за ним и вышедший из себя мальчишка. Вероника за мгновение до того, как одноклассник захотел её ударить, почувствовала опасность и отклонилась в сторону.

Кулак Коли, а затем и сам Коля пролетели мимо, и нападавший упал и лицом ударился о парту.

Серьёзных травм в результате инцидента не было, но последствия для директора школы оказались более чем серьёзными. Приехавшие родители «пострадавшего» потребовали исключения из школы «хулиганки», но когда были опрошены участники конфликта и их одноклассники, и отсутствие вины Вероники стало очевидным, секретарь райкома поставил директору школы, то есть тёте Маше, Вероникиной бабушке, условие: Вероника должна при всём классе извиниться перед его сыном. В противном случае директор может писать заявление на увольнение по собственному желанию.