Таша Истомахина - Ангел обыкновенный

Так за пятнадцать минут я узнала о Савелии больше, чем за три дня нашей совместной поездки. Он сделал короткую паузу, а потом посмотрел мне прямо в глаза и заговорил, слегка склонив голову к плечу:

– Ты это, …извини, что в Питере был мумыкой, но как-то переживалось за всё.

– Я думала, ты просто из породы тишайших.

– Что ты, поговорить я люблю.

– Рада, что у тебя наладилось.

– Может, тогда свой секрет откроешь?

– Какой?

– Ну, тот, из коробки.

– Не было в том «кладе» сокровищ.

Утром пришел Константин. Он, как врач при окружном госпитале, сразу поставил диагноз моему бледному виду – упадок сил и авитаминоз.

– Больше спите и кушайте ягоду. Ягоды нынче сыпом!

С моей любимой мансарды до меня доносились лишь обрывки разговора, но по тональности было понятно, что Константин на что-то подбивал Михаэля, а тот энергично не соглашался. Мелькали фразы и слова: «упустим этот шанс», «совсем немного доварить», «бесиво», «процесс сложный», «последовательность» и «капля должна быть живая». Последнюю фразу Константин произнес трижды, всё повышая и повышая голос, интонацией ставя ударение на слове «живая». Видимо, Михаэль, наконец, с ним согласился, потому что подошел к лестнице на мансарду и окликнул меня:

– Есть кто?

Я свесила голову за край настила, и оказалась почти вровень с его макушкой. Михаэль был очень озабочен:

– Я должен уехать по делам.

– Далече?

– В больничку Константина.

– Когда вернешься?

– Наверно до морковкиной заговни приеду.

– А мне что делать?

– Тебе ж сказали – спать и ягоду кушать, – Михаэль виновато посмотрел на меня. – Я бы остался…

– К полудню Этель приедет меня навестить, так что езжай куда надо и не беспокойся.

– А чего это старуха сюда повадилась?

– Она мне про мироустройство объясняет, – я потрепала его по жестким волосам. – Кто-то же должен, ведь тебе некогда со мной разговаривать. Можно я не буду с Константином прощаться?

Дракон уехал часов в десять утра, а в самый солнцепёк появилась Этель. В простом ситцевом платье без украшений она казалась худенькой, тоненькой и бледненькой, как травинка, высушенная между страниц книги.

– Не пугайся, милая, моего внешнего вида. Я почти готова к Павороти, и если я на неё решусь, то не хотелось бы бряцать браслетами в Межмерности.

– Сегодня?!

– Мало того – у тебя дома.

– Здесь?!

– Больше негде. Этот дом стоит уединенно, и к тому же ты не представляешь, как испугается Эстер, если увидит Павороть.

– Я тоже испугаюсь!!!

Видимо, входную дверь я не заперла, потому что в гостиную быстро вошел продавец из букинистической лавочки и подмигнул мне, как всегда широко улыбаясь. Я совсем растерялась.

– Вы за книгой?

– Нет, я за Этель, – парень засмеялся, излучая невероятный внутренний свет.

– Это мой Дракон Стожар, – пояснила Этель. – Когда он сражается, то извергает пламя. Поэтому имя такое нарицательное.

– Это многое объясняет…

Спутник Этель заглянул мне в глаза всей Явью:

– Серафим по вам скучал.

– ….?

– Вы не знаете настоящее имя своего Дракона?! Оно не очень соответствует его способностям, потому что Серафим испускает молнии, а имя означает – «огненный, пламенный». Ваш Дракон располагается в иерархии чуть выше, чем я, хотя если подумать, ну что такое – иметь на один палец больше!

Этель объяснила:

– У Драконов есть понятие об императорском драконе с пятью пальцами на лапах.

– Да, и Серафим по этому поводу имеет сильно развитое чувство собственного достоинства.

– Зато ты, мой Ангел, самый добрый на свете Дракон.

Стожар обнял меня и Этель обеими руками, и на несколько секунд впустил нас в своё внутреннее пространство. Там полыхало всеми оттенками слюды золотистого и рдяного отлива, было тепло, почти горячо и ещё как-то мудро и справедливо.

– А где Серафим?

– Уехал с утра. Сказал, что есть неотложное дело.

– Вот незадача, думал, что он подержит периметр, пока я Павороть разворачиваю. Ещё хотел ведь кинуть ему эту мысль, кажется, даже послал, но, видно, его дела важней. Ладно, справимся и сами, – Стожар повернулся к Этель и строго спросил. – Мы же справимся?!

У старушки подкосились ноги. Она даже не села на диван, а стекла на него.

– И всё-таки, мне не понятно, почему нельзя взять нас обеих, – Этель, видимо, продолжала давно начатый разговор.

Стожар терпеливо объяснил:

– У Эстер есть свой Дракон, который о ней позаботиться. Я отвечаю только за тебя.

– А я отвечаю за свою сестру. У неё тараканы в голове, и кроме меня никто не знает, о чём они думают.

– Вот поэтому, нет никакого шанса, что её Заглавень затребует Эстер в рамках нынешней жизни. Скорее всего, она тихо доживет свой век в Ландракаре, в окружении добрых соседей.

Эстер разгладила платье на коленях и призналась:

– Мне так тяжело с ней расставаться!

– Представь, что твой Заглавень столь же сильно нуждается в тебе, как и Эстер. Просто твое Главное воплощение собирает себя чуть быстрее, чем её.

– Но мы же можем подождать, пока ей не начнут сниться сны? – почти умоляюще попросила Этель.

Веснушки Стожара вспыхнули ярко-оранжевым:

– Хорошо, подождем. Пусть меня схватят драконоборцы.

Пока в комнате висело напряженное молчание, я осторожно спросила:

– Кто такие драконоборцы?

– Те, кто прогнали своего Дракона или убили его сами.

Реакция Этель на последние слова нас удивила.

– Хорошо! Сделаем это сегодня! Ура! – Этель сжала кулачки, и некоторое время поддерживала сама себя в принятом решении, потряхивая ими перед невидимым противником. Она выглядела очень забавно, но мы со Стожаром не смели улыбнуться. Рассмеялись, лишь, когда Этель воскликнула: «Полетим напрямки!».

Не у меня одной были проблемы. Грустная и усталая сестра призналась по дороге в сад: «На работе какой-то филиал Ада. Еле дотянула до конца недели. Но, когда я вспоминала, что мы сегодня встретимся, то на душе становилось хорошо».

Стоило Кире войти в калитку садового участка, как настроение её начало стремительно улучшаться. У сестры есть ярко выраженный дар: в её руках оживает любой корешок, цветы растут рясные и довольные. Двенадцать соток земли она, невзирая на дожди, зной и москитов пропускает через свои руки – рыхлит почву, выбирает камушки, потом сажает растения, разговаривая с ними. Обычно люди занимаются цветами, если у них остается время после грядок с помидорами. Кира же разводит помидоры, если у неё переделана вся работа с десятками видов редких растений.