Таша Истомахина - Ангел обыкновенный

– Они когда-нибудь слепятся назад, все эти части?

– Мы все вернемся к своей ЖИВЕ. Опыт жизни всех отражений становиться общим архивом ЖИВЫ.

– Эти… детальки… они равноправны?

– Не знаю. Для нас, ландракарцев, созданы почти тепличные условия: теплый климат, устроенный быт, безопасность в обществе. Много ли можно познать с таким внешним благополучием? Похоже, нас тщательно оберегают от всего, что могло бы причинить нам малейший дискомфорт. Мой Дракон рассказывал мне, что есть Мерности, где Сколки испытывают лишения и гонения. Самые трудные условия созданы для Заглавня, вот почему он часто теряет части себя.

Я слушала Этель настолько внимательно, насколько позволяла мне одна непреходящая навязчивая мысль:

– Почему же мне так хочется оставить это уютное место?

– Наши Заглавни начали собирать части себя, которые находятся в других реальностях, а именно это и запускает Павороть. Как только они пожелали стать целостными, мы с тобой увидели первые сны, к нам вернулись наши Драконы. Однако, не мы управляем этим процессом, а наша ЖИВА, поэтому сопротивляться этому процессу – это плыть против течения.

– Но разве…

Этель не дала мне возможности задать новый вопрос:

– Вот интересно, как ты при таком любопытстве до сих пор оставалась темной невеждой? Я сегодня больше слова не вымолвлю, весь дневной словарный запас истратила на тебя! – Этель с трудом поднялась с кресла.

– Может, вы останетесь на ужин?

– Я бы с радостью, но сестра может испугаться, если я не вернусь к закату. На своей машине я буду дома через час.

Мы вышли из дома и постояли немного на лужайке. Настоявшаяся предвечерняя тишина напиталась мягким золотом от желтых кустиков свербиги на склонах холмов.

Уже когда Этель сидела в урчащей машине, я задала последний на сегодня вопрос:

– Этель, вы говорите так… уверенно. Но эти знания вы получили телепатическим путем от своего Дракона. Откуда вы знаете, что не ведете внутренний диалог сами с собой, что это не плод вашей фантазии?

– Я не говорила, что мой Дракон говорит со мной телепатически. Мой Дракон тоже полиморфен, он умеет обращаться в человека.

На работе я сразу попала под раздачу. Старший коллега на равных по статусу сорваться не мог. Мне же в рабочем споре не давал слова вставить, а потом и вовсе выдвинул нелепые обвинения, перейдя на личности. В поездке я опрометчиво «сняла латы», и поэтому неожиданные хамство и грубость восприняла очень болезненно – разрыдалась на глазах у всей конторы.

Работа после такого инцендента не работалась, поэтому я с чистой совестью залезла в рассылку почты и почти сразу же наткнулась на фразу, удачно подходящую к моменту: «Если вас незаслуженно обидели, то вернитесь и заслужите».

Мне самой никогда не приходило в голову считать ранимость недостатком: она с детства являлась для меня показателем утончённости натуры. И стоило лишь допустить, что это качество Эго, а не Души, как всё встало на свои места. В сокращенном варианте статья, сделавшая меня чуть лучше, добрее и сострадательней к другим людям, звучала так:

«Ранимость – реакция эго, нажатие на его болевые точки и его сопротивление процессу обучения…

…Итак, перечислим основные признаки Культа ранимого эго:

– Причисление себя к касте «особенных». Такое эго вне контроля считает, что оно весьма чувствительно, поэтично, необыкновенно.

– Деление на «святых» и «грешников». Такое эго делит людей на «хороших» и «плохих» по отношению к нему. «Хорошими» оно называет внимательных к его эмоциям и болевым точкам, осторожных в обращении. Такие люди будут говорить то, что данному эго приятно. Если же случилось обратное (сказано нечто неприятное), то эго резко разочаровывается и закрывается от такого человека, называя Его «бездушным», «черствым», невнимательным».

– Мнительность. Ранимому эго постоянно кажется, что его недооценивают, недостаточно любят.

– Зависимость от жалости. Эта манипуляция часто основана на провокации появления чувства вины у человека, того, что он довел эго до такого болезненного состояния.

– Зависимость от похвалы. Ранимому эго постоянно кажется, что его игнорируют и недооценивают.

– Кичливость. Отсюда вытекает универсальная черта ранимого эго: постоянно напоминать вслух людям о том, насколько оно необыкновенно, уникально и достойно похвал.

– Обидчивость. Если ранимое эго не только не похвалили и не выделили, но и нажали на болезненную точку, то такое эго бурно и эмоционально реагирует.

– Неумение прощать (злопамятность). Ранимое эго снова и снова вспоминает прошлое, заново переживает обиды, слова, обстоятельства, жалуясь на черствость, холодность, жестокость, человека, катализировавшего болезненный урок».

Я твердо решила поработать со своей ранимостью прямо с этого момента. Когда ближе к концу дня, в контору по делам забежал Савелий, не стала уходить от его прямого вопроса о моих опухших глазах:

– Похоже, плакала?

– Не то слово. Рыдала.

– Легче стало?

– Думаю, да. Но… так стыдно!

Савелий, до этого стоявший рядом с моим столом, ногой притянул к себе стул и сел напротив:

– Не бери в голову. Как смогла, так и отреагировала. Тем более, иногда полезно добавить маленько драмы, чтобы перетянуть зрителей на свою сторону.

– Истерикой я всё равно ничего не добилась, только себя скомпрометировала. Проблема как была, так и осталась.

Савелий хмыкнул, соглашаясь.

– Знаешь, за что обидно? – спросила я, понимая, что он не собирается пока уходить. – Я после Питера расслабилась эмоционально, подвоха никакого не ждала. Неужели все время надо быть начеку?

– Неприятности с нами случаются не только, как наказание. Иногда сподвигают на перемены.

Я посмотрела на Савелия с подозрением:

– Какой-то ты сегодня…

Он и выглядел немного иначе, чем во время поездки в Санкт-Петербург.

– Ну, какой? Договаривай.

– Философский.

Тут Савелий взял со стола мою ручку, листок бумаги и начал что-то писать на нём. Мимо медленно проплыла Ася Михайловна. Я сказала, как можно суше:

– И не забудь в шапке заявления указать свою должность…

Стоило разведчику завернуть за угол, как Савелий отложил листок и негромко сообщил:

– Маруся вернулась.

Я растерялась:

– Откуда?

– С Ритрита. Думал, она там останется, а вчера приехала без звонка.

Он показал открытую ладонь, словно ручаясь за достоверность своих слов:

– Мы с женой, правда, дружны. Просто живем вместе долго и давно не ходим, держась за руки, по ромашковому полю. А тут ещё разночтения начались по пустякам, вот она и уехала медитировать… Дети очень обрадовались, что Маруся теперь дома. Меня тоже отпустило.