Таша Истомахина - Ангел обыкновенный

Савелий после третьего пончика вздохнул тяжело и, взяв с тарелки четвертый, философски заметил на свой счёт:

– Мужик нехотя целого поросенка съел.

Все это время он слушал меня внимательно, но думал и свою думу. Лишь коротко упомянул, что серьезно занимался спортом, оттого и травмирован во многих местах. Служил матросом и плавал через полмира с тем флотом, который с верфей Балтийского моря перебрасывали во Владивосток. Бывал он и в Индии, и в Австралии. «Потом расскажу, ладно?».

Наша командировка заканчивалась, самолет улетал этой ночью. На набережной я посетовала, что так и не увидела ни одного сфинкса. Львов было много, а вот сфинксы на пути не попались. Савелий молча развернул меня за плечи лицом к Неве и протянул руку вперед. Проследив взглядом в заданном направлении, я, таки, увидела чудных каменных зверушек.

Я должна любить Михаэля, ведь у нас с ним внутренняя связь. Но будь у меня выбор, предпочла бы Дракона не столь сурового. Мне не нравился его большой рост, и этот немного кошачий глаз, и показное равнодушие к моим переживаниям.

Я почти стукнула Михаэля по макушке, но он ловко увернулся:

– Ты чёртов Дракон!!! Не мог раньше предупредить, что тебя вижу только я. Люди меня за дурочку принимали, когда я сама с собой разговаривала!

– Да, и лишить себя удовольствия?

– Теперь я знаю, что Этель тебя видела, а Эстер нет – она ещё спросила, для кого поставлена лишняя чайная пара.

– Драконы проявлены только для тех, кто вошел в Павороть. Как же ты, наконец, догадалась о том, кто я на самом деле?

– Я поняла это на допросе, когда Демпфер спросил меня: «Может, вы просто не поняли, что перед вами Дракон?». Признаюсь, я ждала крылатое чудовище, а ты всё это время был рядом со мной в образе человека. Почему ты не открылся мне?

Михаэль на вопрос не ответил, лишь ворчливо посетовал:

– До чего же ты влипучая в неприятности! Привезли назад, что поленце – только глазками моргала. Ты могла вообще с постели не подняться. Так бывает с теми, кто здоровкался с Демпфером. Ладно, ты лежи тут на диване, а я творогу наведу. Или супчик тебе организовать?

– Лучше супчик… Михаэль, а ты какой Дракон?

– Что значит, какой?

– Ну, цветом там, формой, к чему у тебя расположенность?

Михаэль выглянул из кухни – в фартуке и с ложкой в руках:

– У меня одна расположенность. Беречь тебя и охранять.

– Обернешься?

– Ещё чего!

– Ну, пожалуйста, Михаэль!

– Было бы это приятно, я вертелся бы то туда, то обратно. Но процесс затейливый, поэтому наберись терпения. Ещё наглядишься на мою драконью морду.

– Как ты узнал, что пора мне явиться?

Михаэль прислонился к косяку двери:

– Этим заправляют Распорядители Воплощений. Вызов случается по первому сну. А ты, вообще, отличилась – пошла в Нумераторы. Могла бы просто табличку повесить: «Даешь Павороть!».

Михаэль вернулся на кухню и появился снова лишь минут через двадцать с тарелкой, полной до краев. В середке густого тыквенного пюре торчала веточка петрушки. Когда подал голос дверной звонок, она закачалась, словно пальма в дрогнувших руках моего напарника.

Размешивая ложкой горячий суп, я прислушалась к перепалке в прихожей. Михаэль отчаянно с кем-то спорил. Сначала мне даже показалось, что он ругает ребёнка, так слабо звучал второй собеседник.

– Михаэль!

В прихожей замолчали. Я жалобно попросила:

– Пожалуйста, пусть Этель войдет.

– Ты болеешь, поэтому никаких гостей!

Старшая из сестер заглянула в гостиную и поинтересовалась:

– С каких пор этот невоспитанный мужчина здесь главный?

Я спустила ноги на пол и осторожно встала, держась за спинку дивана.

– Михаэль – мой Дракон.

Этель недоверчиво посмотрела сначала на меня, потом на моего напарника, поправила кружевной ворот блузки, пряжку ремешка на талии, и, наконец, вымолвила:

– Я вас себе иначе представляла, – и добавила, чуть помедлив, – Честно признаться, никогда бы не подумала. Когда Эстер вас не увидела, я, на самом деле, грешила на то, что вы…

– Много ли понимает тот, кто ради сестры отослал прочь своего Дракона!

Прозвучало очень грубо. Тронутые сливовой помадой губы Этель сжались в дрожащую ниточку, но сдаваться она не собиралась, потому что выдвинула ответное обвинение:

– А много ли Драконов позволяют увозить своих подопечных Брежатыми? Как вы, вообще, допустили, что девочка попала в Кромлех?

Красивый глубокий голос Михаэля окрасился всеми оттенками негодования:

– Эта девочка делала всё возможное, чтобы дать Системе себя заметить. Тише надо быть и скромнее! Вас это тоже касается. Не стоит устраивать тематические вечера и раздавать брошюрки сомнительного содержания.

– Кто-то же должен заняться просвещением!

– Так почему же не начать с собственной семьи?! – Михаэль в гневе всегда производил на меня сильное впечатление, а в этот раз даже заворожил. – Так нет! Проще принести себя в жертву, остаться в Ландракаре, забить на своего Дракона и на Павороть и рассуждать о том, как невозможно оставить сестру одну в этом страшном мире. Да эта старуха с трудом вспоминает по утрам, как её зовут.

– Не все понимают смысл преданности, – слабо возразила Этель. Похоже, она и сама не верила, в то, что говорила.

– Так явите преданность! Призовите своего Дракона снова, дайте ему исполнить предназначение. Он ведь рискует жизнью, скрываясь в Ландракаре, потому что «Стрепеты», как хищники, выслеживают его.

– Замолчите, несносный вы человек!

– Я не человек!!! – после этого заявления Михаэль сделал над собой видимое усилие и попросил. – Этель, скажите, где ваш Дракон, и я помогу вам обоим.

Но пожилая дама была не намерена сдаваться в споре, поэтому твердо ответила:

– У вас, Драконов, есть связь друг с другом. Вот и налаживайте.

– Славно поговорили, – огорченно подытожил Михаэль. Повернувшись ко мне, он махнул рукой – «Не бери в голову», – и оставил нас с Этель вдвоём.

Я попыталась оправдаться:

– Мне так жаль!

Этель сняла тончайшие замшевые перчатки и потрепала меня по плечу.

– Всё в порядке. Расскажи-ка мне лучше, дорогая, что в Кромлехе интересного?

Прозвучало почти весело. Так, словно я ездила в цитадель на экскурсию.

Олег Яковлевич ждал нас в квартире с заветной коробкой. Я едва не лишилась чувств от переживаний, ведь практически увидела событийную нить, обычно прячущуюся на изнаночной стороне жизни. В одной части мира я нашла записку, написанную почти сто назад, а в другой части земли попала в квартиру, где жила моя прабабка, чьи вещи я держала сейчас в руках. Как, вообще, такое было возможно?!