Таша Истомахина - Ангел [не] обыкновенный

В то утро Депошница тоже увязалась провожать Бажену. В желании избежать расспросов матери и от неудобства физического (хоть стоя спи – так мешали крылья), Бажена вышла из дома на час раньше. Их странная компания – одомашненный волк, чернушка-дворняга и грустная птица – тихонько брела по лопающимся тополиным почкам в знобящем холодке утра, пока город считывал с эфира свои последние сны…

Вскоре собакам надоело ждать трамвай, и они убежали по делам на район. Бажена толклась на остановке совершенно одна, когда ещё не протрезвевший после вчерашнего гуляка обратился к ней с просьбой:

– Не смотрите, пожалуйста. Больше негде.

Бажена даже не сразу сообразила, что он собирается делать. Спрятавшись за столб, мужчина долго писал, но, уходя, так же вежливо поблагодарил:

– Большое спасибо! Очень выручили.

Бажена решила не ждать трамвая. Стоило солнцу подняться выше крыш частного сектора, как свежий ветер сменился от севера к влажному теплу западного направления. Он пригнал за собой мамочек с вяло переступающими с ноги на ногу ребятишками, которых надлежало сдать в детские сады.

Дойдя до перекрёстка, Бажена увидела на мелкой траве бутылку из-под шампанского. Наверняка её бросил тот пижон, что гулял до самого рассвета. Бажена сделала вид, что сор не заметила, но через пять метров ей попалась на глаза урна возле аптеки. «Хочешь перемен к лучшему – начни их сама», – вздохнула Бажена и вернулась за бутылкой. Уже возле урны, она поняла, что та слишком тяжелая. При тщательном осмотре оказалось, что шампанское «Абрау-Дюрсо» даже не распечатано.

На работе Бажене было комфортно по двум причинам. Во-первых, её психика постоянно искала поводы для встряски и жадно бросалась на любой повод запаниковать, а нервная и суетливая работа каждый день в изобилии поставляла ей поводы для привычного поведения.

Во-вторых, коллеги попались удобные. Баба Шура говорила в таких случаях: «Не сошлись обычаем, не бывать дружбе». Сотрудницы Бажену держали на расстоянии, но были с ней милыми, потому что знали из журналов, что лузеры – тоже люди, к которым нужно проявлять человечность. Бажену подобная снисходительность вполне устраивала – уж очень она устала обороняться от нападок в подростковом возрасте.

Однако сегодня Бажена нуждалась в поддержке, но не представляла, с какой стороны сделать заход к коллективу. Внимательно слушала офисную болтовню под шуршанье конфетных фантиков. Опаздывала с реакцией, когда можно было вставить слово в общий разговор. Очень утомилась в этих попытках, но работу делала машинально четко. Уже ближе к обеду собрала два десятка страниц в подшивку. У девчонок, насколько она знала, был и большой степлер, и маленький. Спросила конкретно, чтобы дали именно нужный инструмент:

– Где у вас степлер, которым убить можно?

Отозвалась та товарка, что более всего не любила Бажену:

– Ну, при желании, убить можно любым степлером. Затюкать насмерть.

Бажена уже вернулась к своему столу, когда неодолимая сила заставила её озвучить:

– У меня есть бутылка шампанского. Хотите?

Вопрос был риторическим: весна, четверг, запотевшая форма игристого напитка, которую Бажена догадалась держать в пакете на верхней полке коммунального холодильника. Её пытали по какому поводу угощение, но быстро переключились на обсуждение парней с третьего этажа. В том числе и Мирона. Никто и подумать не мог, что это для него Бажена сегодня устроила попойку. Полагала, что от стаканчика шампанского ей будет легче сделать предложение Мирону, которого она попросила о короткой встрече столь же коротким звонком.

Ничего подобного – мандраж не проходил.

Он даже выгнал её на крышу здания. Подниматься сюда никому не возбранялось, но мало кто из среднего звена ступал под остеклённый купол из боязни наткнуться на начальство. Сейчас здесь было пусто: даже охранник не караулил воодушевляющую панораму города, немного потерявшую резкость в слоях технического смога. Сидя на кожаных пуфах, можно было долго любоваться, как удачно изящные высотки разбавляют кубиками разноцветного лего степенность купеческих особняков и мятную зелень скверов.

Одна из оконных створок купола была приподнята стрелкой отводного механизма. Тёплые струи воздуха, меняющие направление, продували Бажене каждое перышко. Она уже знала, что на коже у основания каждого очина у неё имеются нервные окончания, чувствительные к вызванному воздушными потоками движению перьев. Она была близка к тому, чтобы научиться шевелить ими по отдельности, … да что там – она была близка к тому, чтобы полететь…

– Блин, а это по-настоящему красиво!

Мирон восхищался не Баженой, а пластичной геометрией её крыльев. Как если бы любовался платьем, не замечая самой владелицы. Истаявший хмель и это открытие позволили Бажене сухо и деловито (спрашивается, чего волновалась всё утро?) предложить Мирону членство в клубе АА.

– Анонимные алкоголики? – не понял сути её собеседник.

– Нет, Анонимные Ангелы.

Мирон хмыкнул:

– Не вписываюсь в концепт – по типу крыла я ближе к вашим антагонистам.

– Это шутка. Думаешь, тебя одного плющит от того, что слетела точка сборки?

– Так вот почему моё внимание почти не успевает за происходящим, —ухмыльнулся Мирон

– Ну да… Так ты с нами?

Пока Мирон обдумывал предложение, Бажена впервые разглядела его: прежде смущение вынуждало её лишь скользить по фактуре, считывая общий, бездетальный образ.

Глаза у Мирона были чёрные, волосы и брови – русые, с серебристым свечением по абрису короткой стрижки. Брился он гладко. Улыбался, словно одаривал, но чаще был удручен тяжестью сыновьего долга. Завет родителей был прост – «не похерь, сынок свои таланты, данные от природы». Мирон, видимо, старался изо всех сил: зубрил там, где можно было списать, был честен, в чём другие легко врали. С ложечкой жизнерадостности он стал бы наглым, но пока был просто ответственным. Только неизвестно за что.

– Ладно, я схожу с тобой один раз, – выдавил Мирон из себя, когда Бажена уже и не ждала согласного ответа. Она предупредила:

– Ты там один будешь такой, с мембранами.

– Кто бы сомневался!

Компьютер спросил Бажену: «Отчет за апрель?».

«Нет. За май».

Тот не поверил и переспросил: «Использовать базу данных за апрель?»

«Май», – напечатала Бажена в диалоговом окне.

По итогу машина сама выбрала: «Сформирован отчет за апрель».

«Май!» – разозлилась Бажена.

«А ведь отчет был за апрель», – осознала она уже на улице, спустя весь рабочий день. Пришлось вернуться в контору, чтобы перехватить ошибочную рассылку. Правя период в десятке приложений, Бажена одновременно писала на телефон сообщение с адресом диспансера. Информация предназначалось для Мирона. Они договаривались дойти до больнички вместе, но теперь Бажена не успевала. Она порадовалась своему опозданию, не представляя о чём можно говорить с офисным соседом даже в длину всего лишь половины квартала.