Александр Афанасьев - Последний бастион – 2. Бремя белых

То же самое и в ФБР. Мы должны были задержать преступника и препроводить его в тюрьму или там к судье, а судья уже решал, что с ним делать дальше. Ничего личного – только бизнес. Если взять живым было нельзя – например вооруженный террорист захватил заложников – только тогда мы стреляли первыми и на поражение. В противном случае старались взять живым – мы не суд, в конце концов…

А здесь, в Африке было не так. Здесь никто не пил пиво на берегу океана с бывшим врагом, бывших врагов просто не было. Бывший враг – мертвый враг. Это была война ножей, всаживаемых по самую рукоятку, война, где убивали и умирали со словами ненависти на устах, война, где вырезали целыми племенами и считали это нормальным. Война, где молодая девушка, вернувшаяся из Штатов, больше года жила с человеком, убившим всю ее семью, а потом отравила его. И теперь эта кровавая мясорубка затягивала под свои зазубренные ножи и меня…

Говорить было нечего. Да и незачем. Я просто обнял Марину – она была холодной как лед. Господи, что же здесь творится…

– Я не все рассказала… После того, что я сделала, меня нашел Ник. Он сказал – что таким образом проблему не решить. Убьешь одного негодяя – а остальные убьют тебя, ведь полиция на их стороне. И тогда мы вместе создали структуру, основой которой стала ферма Редбуш. Стали компаньонами. Это – зародыш новой Южной Африки…

В голове у меня все смешалось…

– Так вы не…

– Когда-то давно… А сейчас – нет, мы с Ником были просто друзьями и компаньонами. Нику не нужна была любовь – он обходился девушками на одну ночь. А я так не могла…

Я держал Марину так крепко, как будто мы стояли на самом краю обрыва. И она могла упасть…

– Ты… если ты скажешь что… в общем – если ты скажешь, что не хочешь больше ничего со мной, я не обижусь. Честно…

– Дура ты… – прошептал я – какая же ты глупая…

Говорить было не о чем. Прошедшая ночь, кажется, пошла Марине на пользу, ее мрачная угрюмость сменилась сосредоточенностью, она даже иногда улыбалась. Полегчало немного и мне – по меньшей мере, депрессия уже не грозила ни мне, ни ей…

Утром быстро собравшись, мы выехали в путь, в сторону мозамбикской границы. Хотя бы и сделали крюк, но сейчас, вымеряя направление по компасу, мы держали путь строго на один из притоков Кабора-Басса. Тем же путем шел мой дядя в семьдесят седьмом вместе с родезийским спецназом САС – сейчас по этой дороге шел я.

Самолеты – разведчики больше не появлялись. Мы шли по проселочным дорогам, чтобы не терять зря времени, я стоял у пулемета, попутно разглядывая окрестности. И видел вокруг только следы запустения и разрухи…

Когда-то давно здесь работали люди, кипела жизнь. Работали шахты, разводился скот, даже выращивался виноград. Сейчас же на пути то и дело попадались разрушенные, а то и сожженные дома, часто завешанные со всех сторон сохнущим бельем – признак того, что в этих домах жили негритянские общины. Заборы из колючей проволоки, раньше регулярно подновляемые, теперь стояли поваленные, во многих местах от них остались только столбы. Вместо тучных, коричневого цвета коров и быков негритянские дети пасли коз, во многих местах на пастбищах были видны большие проплешины – значит, трава уже никогда там не вырастет. Деревья, которые высаживали белые фермеры, черные порубили на дрова, не осталось даже пней, даже корни выкапывали из-под земли. По дороге нам попалась небольшая шахта и виноградник – шахта была давно заброшена, а виноградник – погиб. Машин на дороге практически не было – у чернокожих не было ни самих машин, ни денег на бензин – а если и попадались, то каждая из них была готовым кандидатом под пресс. В целом, все, что я видел, производило впечатление заброшенного, никому не нужного…

– Внимание! Справа!

Я глянул, автоматически перевел и ствол пулемета. Е мое…

Сбоку к нам приближался какой-то трехосный, старый грузовик, до него было метров девятьсот. Но самое главное – на кабине был отчетливо виден станковый пулемет, а в кузове – изготовившиеся к стрельбе бойцы. Черт, как же они нас нашли…

– Стой!

Лэндровер затормозил в облаке пыли…

– Сможешь их со снайперки достать?

– Попробую… Марина достала из пирамиды за сидением свою любимую винтовку, положила ее на дугу…

– Не выпрямляйся в полный рост. Там тоже может быть снайпер.

– А ты? – спросила Марина, но послушно залегла, оперев цевье винтовки о борт машины

– Мои проблемы… Давай, работай … – я в свою очередь, прикинув расстояние, быстро сокращающееся, выставил прицел пулемета…

Грохнула винтовка, и я отчетливо увидел, как лобовое стекло напротив водительского места пошло трещинами, сама машина пошла юзом, сбрасывая скорость. Автоматчики открыли огонь на ходу из кузова, пули ложились вдалеке от машины – но пуля-дура…

Я, в свою очередь дал две короткие, расчетливые очереди – и со второй очереди загасил-таки пулеметчика, садящего по нам из пулемета, установленного на кабине. Автоматчики на таком расстоянии – это не так опасно, тем более негры, которые садят в белый свет как в копеечку. Третью, более длинную очередь, я всадил в двигатель машины…

Фффуххх…

А вот это уже, б… серьезно. Вспышка – и словно комета понеслась в нашу сторону, оставляя за собой дымный след. РПГ, твою мать. Попадет – костей не соберешь…

– Давай вперед! – крикнул я, дал длинную очередь в сторону гранатометчика на подавление. В десятке метров от нас вспух дымный куст разрыва, куски дерева, земли, камни полетели в нашу сторону…

Оставив винтовку (блин, свалится еще под колеса…) Марина снова взялась за руль, нажала на газ. Лэндровер пошел вперед, расстояние между нами и боевиками начало увеличиваться…

– Стой!

Глянул в дальномер – не меньше километра. Гранатомет на такой дистанции точно не возьмет…

– Сможешь снять этих?

Боевики, рассредоточившись, редкой цепью двигались в нашу сторону

– Попробую… – Марина с серьезным видом залегла в кузове – наводи…

Я взял бинокль с встроенным лазерным дальномером, пробежался в поисках ориентиров. Время пока было – но немного.

– Камень видишь?

Здоровый валун, откуда только он взялся…

– Вижу.

– Ориентир «камень», машина – соответственно «машина».

– Поняла.

– Тогда… – я выделил цель, нажал на кнопку лазерного дальномера, промеряя расстояние – двести влево от камня, дальность восемьсот девятнадцать, цель гранатометчик.

Через несколько секунд винтовка плюнула огнем. В бинокль мне отчетливо было видно как маленькая, одетая в камуфляж фигурка с трубой гранатомета на плече вдруг согнулась пополам и покатилась о земле…

– Попадание! Триста двадцать влево от камня, дальность восемьсот один – пулеметчик!