Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы

– Поэта? А-а!.. Знаете, я его не очень-то читал. Мы изучали русскую литературу факультативно…

Глаза драматурга внезапно потемнели.

– Вы… Русские… не учите в школах Пушкина?

Бену стало стыдно, причем не только за себя, но и за всю Тускулу сразу.

– Понимаете, Афанасий Михайлович, у нас в гимназиях можно выбирать программы. Я был во французском классе… Но русскую литературу у нас тоже учат, в университете есть русское отделение… Не судите нас! Мы ведь родились не на Земле…

– Да, – подумав, кивнул Бертяев. – «Иная жизнь и берег дальный…» Кажется, мы уже стали друг для друга… марсианами…

Бен чувствовал себя не лучшим образом. Излагать программу «Генерации» можно перед стариками в Сент-Алексе, перед утопистом Чифом, начитавшимся марксистских сказок, но не перед теми, кто жил на этой планете.

– Не марсианами, конечно… Но, Афанасий Михайлович!… Наши родители, те, кто прибыл на Тускулу с Земли… ведь им не нашлось здесь места! На этой Земле их убивали, травили… Они постарались забыть, начать жизнь сначала. А для нас, их детей, родина – там…

– Как для американцев, которые постарались забыть об Англии, – улыбнулся Бертяев. – Вы правы, не мне вас судить… Ладно, это все лирика… Как я понял, вы тут не просто турист. Если нужна моя помощь, то я готов. Правда, шпион из меня никакой. Могу ответить на ваши вопросы, познакомить с любопытными людьми. Пожалуй, и все…

Бен не стал спорить, хотя те, кто направлял на Землю исследовательскую группу, возлагали на этого человека куда более серьезные надежды.

– Мы тоже не шпионы, Афанасий Михайлович. Мы не собираемся похищать военные секреты Сталина и подкидывать бомбы. Мы наблюдатели…

– А мы – объекты наблюдения, – вздохнул драматург. – Значит, ваше руководство не собирается вмешиваться в наши дела?

Бен едва сдержался, чтобы не сказать правду. Нет, еще рано!

– Да, мы не вмешиваемся в политику.

– То есть, если – вопрос чисто гипотетический – какой-то здешний безумец попросит у вас помощи против режима?

Бену стало совсем кисло.

– Ни в коем случае!

– Хвалю! – лицо Афанасия Михайловича застыло каменной маской. – Надеюсь, товарищ Сталин тоже оценит вашу… сдержанность. А если речь идет не о борцах, а о жертвах? Например… Надо спасти человека от голодной смерти?

– У вас… – Бен вздрогнул. – У вас люди умирают от голода?

– Час назад я был в гостях у сына одного моего давнего друга. Его самого давно нет в живых, погиб еще в 18-м. Сын его – талантливый художник, но ему очень не повезло. Неплохо начал, были персональные выставки, но год назад его фамилию упомянули в статье «Художники-пачкуны». Не читали?

– Нет, – удивился Бен. – Это что, фельетон?

Бертяев вздохнул:

– Да, господин Бенкендорф, вам придется долго изучать нашу, так сказать, реальность!.. Ну, с поэмой Гатунского вы хоть ознакомились?

– Не успел… Как я понял, это что-то детское? Из жизни ваших бойскаутов?

– Почитайте! – Афанасий Михайлович протянул Бену журнал. – Тогда вам станет немного понятнее. Так вот, этот молодой человек остался один. Картин у него уже не покупали, заказчики исчезли, знакомые, как это бывает, поспешили забыть. Я и мои друзья немного помогаем, но он серьезно болен. Его болезнь в СССР не вылечить…

– Понял, – прервал его Бен. – Где он живет?

– Вы ему действительно поможете?

Внезапно Бену показалось, что его попросту проверяют. Подумав, он рассудил, что так и должно быть.

– Мы ему поможем, господин Бертяев. А мне для начала хотелось бы просто познакомиться с людьми…

– Приходите ко мне завтра в четыре часа, – улыбнулся Афанасий Михайлович. – Вид у вас нездешний, так что я намекну, что вы иностранец. Где я живу, вы, наверно, знаете?

– Да. Спасибо, – Бен встал. – Назовите адрес этого художника…

Распрощавшись, он вышел в коридор. Идти на обсуждение поэмы Гатунского расхотелось, и Бен начал не спеша прогуливаться по пустым коридорам, с интересом разглядывая портреты местных знаменитостей. Можно было спокойно поразмышлять.

…Разговор получился более чем интересным. Драматург знал о Тускуле. Знал – и пошел на риск, намекнув о каких-то «безумцах». Кажется, он неплохо разбирается в людях, сразу же сообразив, что потомок начальника III Отделения не имеет к здешним жандармам ни малейшего отношения. Разговор о больном художнике затеян тоже неспроста. Очевидно, это своеобразный тест…

Бен изучил вывешенный на самом видном месте список очередников на жилплощадь, еще раз подивившись здешним обычаям. Итак, тест: не побоятся ли гости с Тускулы помочь человеку, от которого отвернулось здешнее «общество»? Значит, понадобятся деньги, а посему пора пускать в дело «батарею Кента». Деньги – и лекарства. Кажется, настал час и для сестренки Лу – графини Любови Леонтьевны Бенкендорф…

Чиф слушал доклад Бена равнодушно, не задавая вопросов. Лу, напротив, проявила явный интерес, тут же забрав у брата журнал, дабы ознакомится с поэмой. То, что ей наконец-то можно будет выйти в незнакомый мир Столицы, вызвало еще более бурную реакцию: девушка предлагала завтра же отправиться по указанному Бертяевым адресу.

Косухин по-прежнему молчал и Бен, не выдержав, поинтересовался, не означает ли сие молчание командирскую немилость. Его приятель покачал головой:

– Ты сработал все о'кей. Преклоняюсь…

Сам того не ожидая, он перешел на английский.

– Так чего ты такой вареный? – поинтересовался Бен тоже на привычной американском жаргоне.

– Правда? Все в норме, только Пушкина придется перечитать. Как видишь, наши родичи считают его великим поэтом…

Бен скривился:

– Предпочитаю Маларме и Леконта де Лилля… Ладно, как насчет Лу?

– Да, насчет меня! – подхватила девушка. – Джон, я уже все придумала! Скажу, что я – из местной поликлиники… Едва ли у меня будут проверять документы.

– Хорошо, – кивнул Чиф. – Только… Бен, проследи, чтобы Лу оделась как-нибудь…

– Поуродливее, – вздохнула девушка. – Мужские ботинки на два размера больше, темный плащ, платье с воротником до ушей…

– Именно. А теперь, ребята, слушайте. Я получил ответ от Казим-бека…

На стол легла бумага, исписанная ровным, четким почерком.

– Вот… «Господину Косухину, руководителю…» Пропускаю… «На ваш № 23 отвечаю…» Вот: «Ваше поведение считаем правильным, в дальнейшем же рекомендуем…»

– Стиль старой русской разведки! – усмехнулся Бен. – «Рекомендуем» – звучит!..

– Вечно ты перебиваешь! – возмутилась сестра.

– Продолжаю… «Первое – разработку линии „Официальное подполье" временно прекратить. Второе – начать разработку запасного варианта»…

– Это мы уже сообразили, – вновь не выдержал Бен.

– «Третье. Обратить особое внимание на поиски контактов с Тернемом. При этом обязательно следует учитывать новую информацию, которая будет вам направлена дополнительно…» Вот эта информация…