Алексей Строганов - Пурпурный год. Книга первая

Требования участников можно определить как малоактуальные, надуманные и провокационные в части… Общий вывод о характере митинга, по результатам предварительного анализа – репетиционный, что предполагает наличие неизвестных нам интересантов».

Моду на слово «интересант» в Конторе ввёл сам Генеральный, его использование в документообороте приветствовалось. Дальше в документе шёл дотошный анализ танца дронов над Биржевой с массой технической информации, ссылками на Воздушный кодекс и Федеральные законы, делалось предположение о «координации работы БПЛА из единого центра для обеспечения непрерывности потока информации о митинге в электронных СМИ» и приводился список этих самых СМИ. Предположение важное и достойно специальной отметки. Ещё было особое мнение дежурного аналитика отдела МиМО о «факте проникновения за периметр временного ограждение гражданина Смолина А. Н. с целью изъятия из состава активных участников акции несовершеннолетней Семёновой М. А.»

«Данные на гражданина… Полных тридцать восемь лет. Бизнесмен. Собственное архитектурное бюро. Проектировал Ди-порт. Чемпион города по стрельбе… Данные на несовершеннолетнюю… Полных семнадцать. Зачислена на первый курс… Степень родства… Цифровой след за час до митинга на Смолина… За три часа до митинга… Видео файлы.

Подпись, дата».

Начальник дежурной смены пробежал глазами аналитику, посмотрел дважды видеофайл, на котором Смолин А. Н. грамотно вырубал Патлатого. Снабдил видео остроумным комментарием, перебросил коллегам, на особое мнение дежурного наплевал, посчитал чушью. Что тут особого? Ехал человек по своим делам, позвонила сестра вся в соплях, попросила помочь. Он помог. Нацепил бейдж, но идентифицировать бейдж нельзя. Подделки документа нет, если сам не придёт с повинной. Показания сотрудников МЧС? Если они будут. Максимум здесь беседа в милиции. Была бы известная личность, тогда другое дело… Пихает свои «особые мнения» в каждый отчёт. Надо поговорить с Начальником департамента на предмет токсичности данного сотрудника для коллектива.

Авто прошло дачный посёлок насквозь, миновало пустырь, перед обрывом свернуло на полукруг бетонки. Плавный подъём электрического шлагбаума на въезде в товарищество «Южный склон»; улыбка сторожа, сложенная из морщин и щербатого рта; молчание мачтовых сосен; кровельные скаты, изломанные под небо; блики мансардных окон: «Кто? Кто?»

Авто запарковалось у седьмого, последнего коттеджа, рядом с огромным чёрным внедорожником. Порыв ветра раскачал ветки деревьев, зашуршал сухими иголками по черепице: «Свои, свои…»

– Дядя Саша приехал, – Дон выпрыгнул из машины, про всё позабыл, скрылся в доме. Через неприкрытую дверь донеслась возня, ломкие возгласы, смех, и разбилось что-то стеклянное, но это не точно.

Андрей требовательно вытянул Марусю из салона, поставил перед собой. Глазами пробежался по мочкам ушей, шее, запястьям, пальцам рук – всё пусто. Сжал плечи девушки ладонями, оставил для сердец расстояние на полвздоха и ладонями по плечам вниз, до локтей, выжал, освободил, дал вздохнуть полной грудью обоим:

– Если хочешь, водитель тебя отвезёт назад в город, к матери.

«К матери…» Вся энергия скул, лба, затылка собралась у Маруси в два синих лазера, и сухие губы прошептали:

– Я хочу остаться.

– Цветы для бабушки возьми, – Андрей отпустил водителя, локти и глаза Маруси. – Ты очень красивая с цветами.

…

Холл с зеркальными ромбами на стенах, скромная хрустальная люстра, полированный гранит с лукавыми линиями – все они явно в сговоре. Заманивают на пол-этажа вниз, и тут же, без предупреждения, пристенные поручни начинают истерить: «Пусти, ну пусти сейчас же…» Последняя ступенька уворачивается от ноги, боковые плоскости расходятся далеко-далеко, мебель, предметы обесцвечены, почти стёрты. Шагаешь под абсолютное ослепление, и нет опоры балансирующим рукам. Только розы. Парящий в воздухе остров свободных цветов прямо перед тобой. Сделай несколько шагов. Ты пройдёшь их легко, и всё возможно для тебя. Не бойся шипов. Вдохни смесь ароматов, почувствуй оттенки. Проведи пальцами по лепесткам, пусть их нежность избавит твою кожу от городской суеты, тронь их языком и… Будь всё-таки поаккуратнее, выйди на террасу к розарию через дверь, не дай тонким швам стеклопакетов сыграть с тобой злую шутку. Береги нос. Береги себя.

Впрочем, сегодня угрозы для носов и носиков нет. Потому что пакеты. Пакеты с продуктами, сумки с вещами и корзина с фруктами обступили гиганта, не давали сдвинуться с места, держали в масляной луже. Ноги скользили, хрустели осколками разбитой бутылки; руки душили шестёрку сицилийцев тёмного стекла (по три в каждой) в поисках равновесия; шнурки на ботинках не к месту развязали праздную болтовню, и, в довершение всего, вломился Дон. С разбега, не сомневаясь, что его поймают, прыгнул со ступенек вперёд и вверх, подгибая колени, жмурясь от солнца и разбрасывая руки перед объятием:

– Дядя Саша!

– Привет, привет, дружище…

Гигант, он же дядя Саша по прозвищу Караганда, подхватил мальчишку, прижал к сердцу и застыл, боясь поскользнуться. Отвратительным бонусом под ногой хрустнула банка колы. Коричневые метастазы разошлись по масляному озеру.

Справа у чугунной печки в кресле сидела девочка. Ноги через подлокотник, французская коса набок и лицо ангела. Насмешливый телефон делал видео, но пальчик пока не спешил выкладывать, копил компромат про запас:

– Привет, Дончик. Красиво смотришься.

– Привет, Лиза.

Дону, конечно, не следовало попадать в такое глупое положение при Лизе – теперь сто лет будет ухмыляться. Ну и плевать. Сегодня, впрочем, как и всегда, для вас, мадмуазель, действует опция «мистер Нет».

Тем временем со второго этажа, по-балетному разводя носки ног в стороны, спустилась дама. Дама с шалью и прямой спиной. Фиолетовый с чёрным, красный в эпизодах и белое золото везде, где допускает дачный этикет. Она остановилась на предпоследней ступеньке. Выше на лестнице замерла её свита – чёрный шарпей в сорок складок и чёрный с широкими щеками британец. Дама не спешила прийти на помощь гиганту, а наблюдала его борьбу с пакетами с улыбкой сфинкса, и только появление Маруси с цветами и Андрея заставило её действовать:

– Мои лилии. Как мило. Пора освободить нашего великана. Маруся, приготовь вазу. Нет, Андрей, на сегодня трупов хватит, – указала на коричневое озеро под ногами Караганды. – Побездельничай пока.

Два шага. Дама с шалью ступила на пол. Тревожным взглядом скользнула по внучке, улыбнулась Андрею. Освободила Караганду из плена, великодушно наградив поцелуем, отослала из дома прочь. Сразу всё заладилось. Холодильник гостеприимно распахнул свои двери, пакеты были опустошены в ящики кухонного гарнитура, а хлеб заключён в керамическую темницу. Сицилийцам предоставили возможность охладить бока, для чего в винном шкафу потеснили белых и розовых анжуйцев. Отвратительную лужу на полу накрыли куском полотна. Всё успокоилось.