Елизавета Тимофеева - Завтра будет солнечно. Том I

– Да ты дослушай сначала. Моё, так сказать, сообщество любит Молдавию…

Истинный патриот, да? Знающий историю! Понимающий разницу происхождения!.. Сектант! Нужно было его выгонять. Причём, желательно в ближайший милицейский участок.

– МОЛДАВИЮ?

Я не собирался тешить его самолюбие; Вио, похоже, не понимал, с кем имеет дело.

– И хочет её процветания. Ты ведь так же считаешь? – он проигнорировал мой возглас.

Лучше пойду-ка я добью начальство, задействую ребят… Зачем мне ещё одна жертва анального аборта?

– Молдавия будет у совков, а у патриотов – это Молдова, – и после этих слов я вскинул голову. Правда, посмотрев на Вио сверху вниз, я понял, что он говорил со всей душой…

Не знаю, почему я на него так разозлился. Наверное, всему виной была жертва пропаганды борьбы-с-объездами-остановок-маршрутки Цуркану.

Поэтому, осознав, что выгляжу злым и излучаю желание избавиться от парня, я решил принять противоположную позицию – стать искренним и более… оптимистичным, что ли?

Вио молчал. Он как будто чувствовал, что я хотел выговориться. Поэтому я сел на водительское место и пригласил его к себе на соседнее для продолжения беседы, об исходе которой пока строил только догадки.

– Молдова есть «страна сосен» в переводе с иллирийского. Сосны – деревья величавые и непреклонные. Мы держим самобытность в своём лесу, в этих самых соснах. Очень неправильно, что мы делаем под чью-то указку…

Почему-то Вио отреагировал несколько странно: его глаза буквально вспыхнули, он весь покраснел и начал чуть ли не брызгать на меня слюной:

– Ничего, что молдавская идентичность играла существенную роль при преобразовании в Советскую республику? Никто никого за руку не ловил, говоря об отказе от своей самобытности?

Может, Вио хотел выглядеть лучше, чем он есть, поэтому пытался воздействовать на меня, доказывая абсурдность моей точки зрения? Может, ему от безделья просто хотелось найти себе жертву и поглумиться над ней?

Но почему это я? Он же не может читать мысли и видеть людей насквозь!

– Никто никого не ловил потому, что деваться было некуда! Если исход и так понятен – все объединятся, то смысл отпираться? И вообще, при этом объединении любая самобытность стирается. В массовое сознание транслируется только позиция того этноса, который находится у власти.

Вио потупил взгляд, а затем отвернулся к окну.

– По-моему, жизнь внутри самих себя, отсутствие границ, позволяет нам стирать границы между «чужими» и «своими». Взгляд на врагов устарел, по меньшей мере, лет на двадцать. А что касаемо власти – так там те же братья-славяне, – он театрально повернулся и так же театрально снял очки. – Или ты отрицаешь в молдаванине часть славянина?

Я немного не ожидал, что разговор выльется в такое русло.

– У молдаван свой путь, непохожий ни на чей другой, – я решил не усугублять ситуацию и ответить как можно более размыто.

Вио долго на меня смотрел.

– Другими словами, ты просто не любишь наше правительство?

Я сам себя по глупости загнал в бедственное положение.

Пацан был не промах, вместе мы могли бы устроить с нашими водилами забастовку, о которой я мечтаю уже который год темными тёплыми кишинёвскими вечерами… Но ведь и меня за такое посадят. Ведь у нас, в стране пролетариев, один шаг от слов к делу…

Но почему-то ему я доверился.

– Да. Давайте называть всё своими именами. Я считаю себя оппозиционером по отношению к власти СССР.

07.04.2029 Центральный Российский район, Москва, Люблино, 5:00

Дальнозвон бренчал как ненормальный. Мне уже начало казаться, что я не спала в кровати, а отстояла на утренней литургии часа три – звон был такой громкий, что отдавало в голове.

Звонят из Индонезии, начинаем рабочий день.

Я сняла блокировку, и передо мной возникло лицо собеседника. Точнее, собеседницы.

– Да, Булан, доброе утро. Что-то случилось?

Булан – девушка харизматичная и очень шустрая по характеру, весь вид её говорит об этом. На ней яркое жёлтое платье и лёгкий макияж. Из-за разницы во времени её рабочий день заканчивается, но деловой тон соблюдается на протяжении всего разговора.

– Здравствуйте, т. Секретарь! Нет, спасибо, не жалуемся. Нам прибыл «Маяк» по вашему распоряжению. Но беда в том, что штабные не получили доступа к базе Чукотского здравоохранения.

Я, с некоторым трудом разлепив глаза, сидела в квартире на своей кровати. Колоссальная разница во времени обладает потрясающим свойством путать время суток и звонить на другой конец света в противоположное твоему часовому поясу время, отчего стирается понимание того, сколько же сейчас за окном.

– Хорошо, я прослежу, чтобы сегодня вам открыли доступ. Пришлите мне сообщение по получении, пожалуйста.

Булан просияла. Наверное, она несколько стеснялась звонить мне лично.

– Спасибо большое! – быстро прокричала она и отдала мне честь.

Надо было разбавить диалог светской беседой. А то как-то деревянно всё прозвучало, будто мы, как машины, просто вбили необходимые данные и разошлись по делам. Не было того живого диалога, который необходим при работе с людьми.

Мне жутко хотелось спать, после трёхчасового отдыха я не была готова сразу бросаться в омут с головой, и ничего оригинального мне на ум не приходило.

– А погода какая у вас наблюдается?

– 38 градусов уже четвёртый день…

Какой ужас… а ведь как хорошо быть в средней полосе России…

– Понятно… у нас такая же жара, уже третий день 14 градусов держится, всем не верится… Ведь мы так переживали эту холоднейшую зиму, а теперь настоящее лето в начале апреля…

Булан хотела ответить что-то остроумное и броское.

– Думаю, теперь мы сделаем рывок вперёд на следующие пять лет, худшее ведь уже позади. Мы все ждём вашего выступления.

Наверное, она хотела сделать мне как можно приятнее, но я не могу позволить окружающим даже возможности допускать, что всё худшее, что случилось, это предел, – ведь люди сразу начинают терять хватку и могут уже не быть готовыми к любому повороту событий.

– Нельзя думать, будто худшее позади. Если принять факт, что, не дай Бог, начнётся война, то народу легче будет принять картину разворачивающихся боевых действий, когда всё резко произойдёт.

В глазах Булан возникла паника, затем девушка потупилась. Замминистра индонезийского здравоохранения не общалась со мной лично, и ей тяжело слышать такие резкие высказывания на ровном месте.

– Вы так говорите, будто мы на грани военного конфликта, хотя показатели впервые такие высокие… – негромко проговорила она.

Меня не перестают умилять люди, которые в первый раз слышат от меня на пустом месте подобные вещи. Я нахожу, что человечество должно быть готово абсолютно ко всему, несмотря на то что внешне всё кажется абсолютно спокойным; и все те, кто со мной работают, знают о значении для меня бесконечных учений, которые были введены в обязательном порядке во всех республиках.