Елизавета Тимофеева - Завтра будет солнечно. Том I

Я не особо стараюсь объяснять свою позицию, потому что те, кому надо – поймут всё по моим поступкам, а те, кто по определённым причинам понять меня не могут, – так и не поймут.

– Т. Булан, вы же сами прекрасно понимаете, что, если люди расслабятся и начнут жить как потребители, мир долго не протянет.

Булан молчит – понимает, что последнее слово должно быть за мной.

Поэтому отключаю связь я:

– Хорошего вам дня, держите меня в курсе «Маяка», до свидания.

– До свидания.

День обещает быть очень насыщенным. Все снова ждут от меня важных решений и помощи.

5:30

Созыв по плану пятилетки был назначен на 7:30 в Кремле. У меня оставалось чертовски мало времени, а дел сделать надо было ещё много.

Первым делом я позвонила помощнице из личного штаба, чтобы дать команду устранить неполадки.

– Алло, Крис, привет.

После первой фразы я поняла, что из меня на бедную помощницу вырвется огромный поток недовольства.

– Привет, Иголочка.

С того времени, как работаю в правительстве, я живу одна в двухкомнатной квартире, которая была получена от государства пожизненно за пост национальной важности.

Практически каждое утро я вскакиваю под чьи-то звонки на дальнозвон в Маленькой комнате, и утро начиналось для меня с беготни по квартире. В процессе приготовления завтрака, уборки комнаты и прочих бытовых обязанностей параллельно я выполняла дела по работе. И сейчас я зашла в Большую комнату, чтобы полить цветы.

В любой квартире я делила комнаты на Большие и Маленькие – с малых лет я привыкла, что в брежневках малометражные квартиры кажутся гигантскими; хотя, когда приходишь в Сенатский, оказывается, что квартиры – это какие-то коробки.

– Я не понимаю, чем занимаются эти дебилы в ведомстве. Вроде же все по-русски говорят? – Я поочерёдно лила воду на цветки и на время выполнения дел дальнозвон закрепила на плече, чтобы не отключать видеосвязь. – Я сразу обозначила, чтобы доступ прислали вместе с «Маяком».

Как мне ещё надо было им сказать? Да чем надо было слушать?

Когда три моих цветка были политы (орхидея Дмитрий, бамбук Евгений и кактус Сергей), я пошла заваривать чай на кухню, дальнозвон положила на стол.

Я не делала никакого современного чудо-ремонта, который получил у нас широкое распространение, – не было у меня индукционной плиты и подвесного унитаза; мне сложно было даже отказаться от газа, – и вот сейчас, делая чай, мелькнула мысль, как бы испечь пирогов.

Мой внутренний конфликт заключался в том, что подобные желания были ничтожны по сравнению с предстоящим днём.

– Слушай, я честно не понимаю этой глупой позиции медиков, мол, женщина не может управлять страной… – начала было Кристина.

Это тут ещё при чём?

Я не очень хотела сейчас заниматься отвлечёнными темами, поэтому проигнорировала предположение.

– Да плевать я хотела на их позиции! Сказали сделать – значит, надо сделать. Какими имбецилами надо быть, чтобы перечить, когда от них зависят люди? Большое количество людей! Я сама за патриархат, все знают, но не тыкаю же в феминисток пальцем.

Я доварила кашу и поставила кастрюльку на стол.

Феминизм и патриархат – вещи хорошие и даже, в некоторой степени, пересекающиеся между собой, если суметь их хорошо связать. Но, к сожалению, большинство людей не умеют не мешать понятия… Правда, и жить этим людям легче.

Для себя же я давно уяснила, что на главенствующем посту женщина быть не может, она не сможет управлять единственной на планете страной; а вот быть на моём посту – с этим не каждый мужчина справится.

Ведь понять то, что нужно людям, может женщина, которая интуитивно чувствует изменения в умах.

На кухонном столе лежала в ночи написанная мною бумажка: «7:30 в Екатерининском».

У меня на сегодня назначено восемь встреч, и это может означать, что я могу забыть про главное выступление, которое все так ждут каждые пять лет. Точнее, в теории я могла забыть, ведь я постоянно всё забывала, кроме того, что говорила и делала на работе. Но сегодня… сегодня я не могла забыть того, что будет в семь тридцать утра.

– Слушай, я же сама просила Выргыргылеле, – не успокаивалась Крис.

– Может, проблема какая?

Я могла бы вообще проигнорировать эту ситуацию, переложив ответственность на федеральное здравоохранение, но нет же.

Я села за стол и распрямилась настолько, насколько было возможно.

– Теперь у них точно проблема, – я посмотрела прямо в глаза Кристине. – А на них я порчу наведу такими темпами.

Она расхохоталась.

– Иголочка, окстись.

Но я уже завелась и пока не выплесну всё, что думаю, не успокоюсь.

– Крис, пойми меня правильно, я требовала! ты требовала! все требовали! Это вообще не мой отдел, а им хоть бы что! Зачем копать самому себе яму? Дебилы!

– Успокойся, давай я ещё поговорю, – Крис уже начала переживать, – все мои штабные очень ответственно относятся к своим обязанностям.

– Эти конченые не поймут, – я понимала, что нужно найти выход и сделать это надо срочно.

Теперь вспыхнула Кристина.

– А что ты предлагаешь? Сама собралась ехать? Тебе заняться нечем? Зачем ты на себя всё вешаешь? Может, это ты конченая?

Пауза. Мне нужно было выдохнуть. Я перестала дышать и почувствовала, как темнота подступает к горлу. Я начала говорить на выдохе:

– Ты права. Попробуй всё сама выяснить и отправь отчёт Эгле, иначе я сама этим… медикам позвоню, и мало точно не покажется.

Кристина сразу успокоилась.

– Я всё сделаю до двенадцати.

И я успокоилась.

– Спасибо большое. Извини за эти эмоции.

Крис улыбнулась. Она все «эти эмоции» за семь лет прекрасно знала.

– Забей, главное, чтобы всё работало. До связи.

В любой работе важна команда, и когда она состоит из идейных людей, которые близки тебе, любая задача выполнима. Ведь важен коллективный подход.

– До связи, – сказала я, выключив связь и облокотившись на стол. За окном рассветало утро нового дня.

Я сижу и понимаю, что у меня остаётся достаточно времени, чтобы собраться, и могу спокойно посидеть пять минут, именно поэтому

6:20

– ГДЕ ЭТИ ТУФЛИ? – закричала я на всю квартиру, окончательно разбудив тех несчастных соседей, которые ещё не успели проснуться. Нельзя было исключать, что, возможно, они именно из-за меня не опоздали сегодня на работу.

Зато опаздывала на встречу я, но не могла найти свою обувь. Ведь обувь – это не документы; она нужна только мне, а не народу, поэтому я зачастую просто не уделяла ей должного внимания.

6:27

Концерт окончен – я нахожу, что лучше пойду на каблуках, чем буду тратить ещё минуты три на сборы. Ну, нет этих балеток и нет – не помню я, куда кладу свои вещи. Ну, что тут поделаешь. Ну, могу я прожить без этих платьев и рюш – не велика беда.