Ирина Нестерова - Дети Свободы. Евангелие XXI века

Корниэль топтался на месте, будто намереваясь спросить о чем-то еще, но Уна, поспешив к дому, поволокла его за собой.

Посреди главной комнаты стоял неприметный письменный стол – черное дерево было совсем не тронуто временем. Подойдя ближе, Корниэль увидел руническую доску с символами, которых раньше не встречал.

– Похоже на руны…

– Руны, камни, числа и даже места, – мать водила руками в воздухе, – все это – проводники энергии.

– А звезды?

– Звезды – указатели пути.

Уна достала из сундука сухую одежду и передала ее сыну.

– Спасибо, – улыбнулся он. – То есть это проводники между духовным и материальным миром?

– Верно, сын. Почти верно, – ее лицо приняло важный вид. Было заметно – Уна гордится своими знаниями. – Нет существенной разницы между началом материальным и началом духовным. Все мы в том или ином виде – энергия, разница лишь в условиях. Если бы человек, не постигший духовной свободы, имел все условия для использования такой силы, мы бы давно проиграли войну.

– Свободы?

– Не путай со вседозволенностью, – подчеркнула мать, приподняв один из камешков на доске. – В первую очередь, Свобода – это ответственность.

– Согласен…

Корниэль криво улыбнулся – в его голове мелькнул призрак прошлого.

– Контроль – грязное слово, – продолжила Уна. – У Свободы – собственная дисциплина. Это Осознанность.

Корниэль с неподдельным интересом следил за тем, как мать выкладывала руны по какой-то особой схеме. Подойдя к окну, он задернул занавески и выглянул в крохотную щель – на берегу не было ни души. Нахмурившись, он вернулся к матери.

– Исследование и понимание своих переживаний – неотъемлемый шаг на пути к Свободе. Наши эмоции – это не конечный результат. Не действие добивается наших слез, а слезы побуждают нас к действию. Как ни странно, но человек управляет своей жизнью, и скоро ты в этом убедишься.

– Я стану Хранителем? – в глазах Корниэля зарождалось сияние.

Увидев, как радужка начинает излучать свет, Уна насторожилась. Подойдя ближе, она схватила сына за щеки и заглянула ему в глаза.

– Как ты себя чувствуешь?

– Эй, ты чего? Все отлично! – отшатнулся Корниэль.

Поведение матери тревожило его. Еще несколько минут назад он был полностью уверен, что направляется в «рай», но спешка матери говорила о наличии вариантов.

Вернувшись к рунической доске, женщина подозвала к себе сына.

– Ты оставишь это здесь? – удивился Корниэль. Среди застеленной брезентом мебели встречались атрибуты магии, диковинные сувениры и личные вещи. – Ты выкупила наш дом?

Уна засмеялась и снисходительно посмотрела на сына.

– Это эскиз моего Мира, Эль, – маленький кусочек Межмирия.

Не до конца понимая сказанного, Корниэль осмотрелся и подошел ближе. Как только он коснулся формулы, в ушах хлопнуло, и все вокруг исчезло.

Уна стояла напротив сына и с любопытством наблюдала за тем, как тот, вдыхая выжимки света, выравнивал равновесие.

– Со временем ты привыкнешь, – с улыбкой сказала она, протягивая Корниэлю руку.

Тот отказался принимать помощь и, как истинный джентльмен, поцеловал руку матери.

– Все в порядке.

Местность была сырой и угрюмой, но это не делало ее менее привлекательной. Пробравшись сквозь лесные заросли, они направились в сторону помпезной усадьбы, одиноко красовавшейся неподалеку. Это был старейшей постройки дом, находившийся в одном из пригородов Туманного Альбиона.

Уна указала на ряд деревьев, которые росли вдоль серой стены. Около минуты они шли по песчаной дороге, ведущей к главному входу.

– Если постараться, можно услышать, о чем они думают, – расплываясь в блаженной улыбке, Уна прильнула к пальметте, раскинувшей свои многочисленные ветви.

– Это место кажется мне знакомым. Где мы? – спросил Корниэль, осматриваясь.

Верхняя часть готического строения была полностью увита девичьим виноградом, а сквозь витражное окно пробивался мягкий желтый свет.

– Еще бы, – иронично улыбнулась Уна, глядя на сына. – Зайдем?

Дверь была не заперта. Большой холл, обставленный в лучших английских традициях, восхищал своим убранством. В воздухе витал аромат ветивера, напомнивший Корниэлю о событиях той сладкой ночи. Едва он подумал о них, как перед его глазами появились кадры настоящего кино: одетый как лондонский денди, молодой и уверенный в себе Корниэль Поуп – перспективный студент Оксфордского университета, пронесся мимо, держа за руку кудрявую хохотушку.

– Ну же, Кэл, не беги так! Я на каблуках! – визжала девушка, не скрывая восторга.

– Тш… – пригрозил ей парень, пытаясь унять и свой смех тоже. – Нас не должны заметить!

Он помог спутнице снять туфли, и пара скрылась в арке, ведущей в другую часть дома.

Корниэль стоял в ступоре.

– Ты тоже это видела? – спросил он мать, встряхивая головой.

– Да, – ответила Уна, проводя пальцами по тонким линиям скульптуры, – устремив взгляд в сторону своего спутника, мраморная леди прижимала его руку к сердцу. – Ты непроизвольно «оживил» свои воспоминания. Скоро ты научишься ими управлять и использовать память как топливо для своей силы.

Корниэль закрыл лицо руками, долго и сильно тер его.

– Это было так давно. Я уже и не помню себя прожигателем отцовских денег.

– О да… – саркастически вставила Уна. – Но врожденное отсутствие страха никуда не исчезло.

– На самом деле, мне всегда страшно, – ответил Корниэль. – Но почему Эмили Ванг?

– Это – матрица твоей истории. Ты видишь то, что должен видеть, то, что даст тебе ответы.

– Хм… То есть у моей истории есть программист? А тестировщики тоже были?

Снисходительно улыбаясь, Уна взъерошила сыну волосы и направилась к арке. Корниэль поспешил за ней.

– Запомни, сын, все в этой жизни делается не с тобой, а для тебя.

Они оказались в небольшой купальне. Воспоминания Корниэля шли своим чередом – парочка находила забавным проникнуть в дом незнакомцев и устроить там дебош. Распивая шампанское прямо из бутылки, взломщики возбужденно беседовали в воде.

– Хранитель оформляет Книгу Жизни своего подопечного, будучи проводником энергии свыше, – продолжила Уна. – Не он решает, как человеку жить или что произойдет с ним в будущем. Но он помогает ему сделать правильный выбор.

– То есть Хранители – пророки?

Корниэль присел на край купальни.

– Можно сказать и так.

«Да, такое уж вряд ли забудешь…», – подумал он, разглядывая комнату. Она была душной и тесно заставленной тропическими растениями – влажные испарения от воды создавали уникальный микроклимат. Стройные ножки Эмили касались естественной гальки, устилающей дно купальни.

Корниэль пожал плечами и развел руки в стороны, как бы говоря, что молодость имеет преимущества. Уна замолчала и стояла в стороне, оставив сына наедине с прошлым.