Данимира То - Тринадцатый свиток. Том 2

Понятное дело, что братьям всыпали по первое число. Но старший брат, выслушав их рассказ, долго не верил, что это я их спасла. Он был поражён до глубины души тем, что я выбрала наиболее правильное решение, а ещё тем, какие я слова употребила, чтобы заставить братьев слушать мои команды.

– Что же это было? – спросила я её, чувствуя какой-то глубокий смысл в её рассказе.

– Погоди, ты же хотела про Тевтонца узнать. Так вот слушай дальше. Эти рассказы связаны друг с другом.

– Слушаю с нетерпением! – И я прикрыла глаза, чтобы ярче представлять себе описываемые картины.

– Несколько раз, старший брат специально брал меня с собой в плаванье и задавал всякие вопросы по навигации, спрашивал названия парусов и оснастки, но я ничего не могла ему ответить. У меня в голове было пусто, как вот в этой коробочке из-под печенья! – она потрясла коробочку, показав, что там ничего нет. И когда она только успела всё съесть?! – В общем, оказалось, что морские способности у меня просыпаются только в экстренных случаях, а в обычное время дремлют где-то глубоко внутри.

Да! Забыла сказать, что одна способность у меня всё же осталась.

Разбираться в трубочном табаке! Однажды брат взял меня с собой в табачную лавку, чтобы купить подарок своему другу, тоже яхтсмену, который хотел выглядеть как настоящий морской волк. А какой же морской волк без трубки? Тут я снова удивила братца, взяв выбор подарка в свои руки. Я самолично подобрала его другу трубку, табак, коробку для табака, подставку для трубки, а также инструменты для чистки и набивки. Всё это время, пока я со знанием дела отвергала предлагаемые приказчиком товары, в лавке собрались покупатели, комментирующие мой выбор и издающие восхищённые возгласы всякий раз, когда я на фактах доказывала преимущество простой трубки перед сложно-выгнутой, объясняя, что будет трудно её чистить, и она станет булькать. Или объясняла, почему мы покупаем тот, а не иной сорт табака.

Видела бы ты лица приказчика и моего брата, девочка моя! – мадам Безе весело засмеялась. – А когда мы уходили, то управляющий магазином, который тоже вышел посмотреть, почему такой шум в лавке, укоризненно покачал головой и сказал: – «Как не стыдно приучать ребёнка к курению с таких юных лет, особенно барышню!».

Никто в семье не понимал, откуда у меня эти знания, только в церкви, батюшка, к которому меня водили причащаться, сказал, что в меня вселился бес, и надо будет читать специальные молитвы сорок дней подряд.

После этого сорокадневного чтения акафистов и молитв маменькой, над моей головой, было неизвестно, ушёл из меня бес или нет, но только никаких морских талантов во мне больше не открывалось. Правда был ещё один момент, когда я, взяв из рук брата штурманский измеритель, и перемерив его показания, нашла ошибку. И брат со мной согласился.

Прошло лет десять, и я стала серьёзно готовиться к вокальной карьере. Я много занималась, ездила к лучшим европейским преподавателям и довольно скоро стала петь в театре. Ты наверно видела мои фотографические карточки? Я тебе ещё и альбом потом покажу.

У меня появились поклонники и после каждого выступления домой привозили корзины цветов. Я была счастлива и горда. Но в своём счастье не заметила, как вокруг меня стали плестись интриги. Мне почему-то казалось, что все люди такие же, как я, поэтому я с легкостью делилась своей радостью и успехами с остальными, не понимая, что некоторым каждый мой успех разъедал желчью душу. Искренне радуясь творческим удачам моих коллег, я и помыслить не могла, что можно чувствовать что-то другое, кроме искреннего восхищения талантом. А тем более представить, что становлюсь для кого-то соперницей. Тем не менее, меня решили убрать с моего Олимпа.

Что только не делали мои враги, чтобы очернить меня перед дирекцией театра. В это время я стала встречаться с моим будущим мужем. И мы были с ним очень близки с самого первого дня, как будто сто лет знали друг друга. Он понимал меня без слов. И я его.

В конце концов, злые люди сделали своё дело, и в один прекрасный момент директор театра разорвал со мной контракт. Состоялся грандиозный скандал, который с огромным удовольствием растиражировала бульварная пресса.

Я была шокирована, подавлена, унижена, и даже мой дорогой Антиквар не мог помочь моей личной драме.

И в один из таких дней, когда я безжалостно терзала самоё себя, представляя, как люди смеются надо мной и перемывают мне косточки, рука протянулась насыпать себе дозу снотворного, чтобы никогда уже не проснуться, – при этом воспоминании голос мадам Безе стал тише, задрожал, и она всхлипнула, – пойду ещё печенья принесу.

И она вышла из комнаты.

Я понимала теперь, почему она отговаривала меня от того, чтобы делать карьеру в театре. Она была права, обстановка в местах, где люди борются за славу и любовь – неблагоприятная.

Казалось бы, любовь и слава. Это то, чего мало не бывает. Каждому может хватить. Отчего тогда люди завидуют? Этим вопросом я задавалась и раньше. Сама я никогда не завидовала чужому успеху, понимала, что у каждого своей путь. Но то, что зависть чувство исключительно разрушительное и для того, кто завидует и для того, кому завидуют – это совершенно точно. Это неразумная трата жизненного запаса, но отчего-то некоторые выбирают этот путь, множа страдание на Земле, которой и так нелегко нести это бремя злобы и зависти, исторгаемой людьми.

Мадам Безе вернулась с коробочкой орехового печенья. Она немного успокоилась и даже повеселела.

– Дело в том, девочка моя, только после того, как я всё пережила, то вдруг поняла, что на самом деле ни я, ни моя жизнь, ни мои успехи или падения никому не были нужны. Люди живут внутри себя, изредка выглядывая наружу и снова возвращаясь в свой мир. А вот, что у тебя там, внутри – это только твоё дело и ты сам пожинаешь плоды своих мыслей. Нравится тебе это или нет, но пенять всегда надо только на себя.

Так вот, я приняла большую дозу снотворного, и мне стало хорошо и спокойно, но не совсем. Перед тем, как окончательно потерять сознание, я вдруг увидела себя со стороны, как бы чужими глазами, и с точки зрения того, другого человека я совершила бездарную глупость, при первой же неприятности бросив наземь и растоптав драгоценную жемчужину своей жизни. Видение так сильно подействовало на меня, что я даже попыталась встать, чтобы пойти и чистить желудок.

Но было уже поздно, и я упала возле кровати, почти бездыханная.

В это время мой милый друг, волнуясь за моё душевное состояние, вдруг почувствовал сильную тревогу, и преодолев на бешено мчащемся извозчике изрядное расстояние, ворвался в спальню, где и нашёл меня в весьма плачевном положении. В общем, проявив незаурядную энергию, и вытащив своего друга-врача из постели любовницы, он успел спасти мою жизнь.