Дмитрий Неженцев - Возвращение «Космического странника»

– Вы имеете в виду, как хорошо я знаю историю? На твердую четверку даже сейчас, – с апломбом ответил капитан.

– Тогда вы встретите массу знакомых лиц уже в первый день

Теперь уже Максим был заинтересован донельзя. Быстро зайдя в кабинет, он включил видеофон и набрал на клавиатуре: «РОССИЯ. ХРОНИКИ ВЕЛИКИХ ВРЕМЕН». Экран тут же засветился, и негромкий голос диктора начал: " Для Российской Империи ВЕЛИКИЕ ВРЕМЕНА начались в 1912 году, когда группа археологов, во главе с Иваном Ивановичем Бочкиным обнаружила на юго-западе Уральских гор огромные залежи неизвестного науке металла, названного впоследствии уралием. Он обладал уникальными свойствами: был легок, как аллюминий, но прочнее титана. А в конце 1912 года этой же группой Бочкина было открыто месторождение золота, что в корне изменило экономический паритет Российской Империи на Мировом рынке. Курс рубля значительно вырос. Оружейные заводы стали получать выгодные заказы на перевооружение армии из нового металла. К 1914 году золотой запас Российской Империи стал самым большым в мире, что позволило императору Николаю 2 снизить цены на продукты, а российская армия была самая современная в мире. В том же 1914 году в союзничестве с Британской Империей и Французской Республикой Российская Империя вступила в войну против Германии, Австро- Венгрии, Османской Империи и Болгарского Царства. Вернее, всю первую половину 1914 года Россия только наращивала свою военную мощь, готовясь к неизбежной войне, так как Генеральный штаб уже располагал сведениями из агентурных источников, что кайзеровская Германия ищет союзников, и твердо намерена расширить свое жизненное пространство за счет прилегающих территорий. А ими и были, по сути Россия и Франция. И когда Кайзеровская Германия 1 августа 1914 года объявила войну Российской Империи то, под предводительством прославленного главнокомандуюшего Алексея Алексеевича Брусилова, прорвав фронт в нескольких местах, русские армии вошли в немецкие земли. «Брешь» на русско-германском фронте составила более восьмисот километров. Часть войск, отступая, укрылась в старинном Кенигсберге, полагаясь на толщину его стен и выход к морю. Расчет оказался верен. Брусилов не стал штурмовать неприступные стены города, а просто осадил ее с суши, оставив стеречь упрямых немцев генералу Деникину Антону Ивановичу, а с моря их блокировала эскадра адмирала Колчака Александра Васильевича. Избавившись от одной проблемы нужно было срочно решать другую. Император Австро- Венгрии Франц Иосиф 1 объявил войну Российской Империи 6 августа, и четыре армии под предводительством эрцгерцога Фридриха двигались к Варшаве для решительной схватки. Брусилов оставив в заслоне корпус генерала Врангеля Петра Николаевича и корпус генерала Самсонова Александра Васильеча, а сам силой двух армий двинулся навстречу австро-венграм. Под Варшавой, всего в одной битве их армия перестала существовать и была рассеяна. А генерал Корнилов Лавр Георгиевич, пользуясь тем, что часть немецких войск была задействована под Берлином и против французов и англичан, воспользовался этим шансом, и под покровом ночи переправив обе свои армии через Вислу, блестящим маневром разбил Гинтенбурга и стал лагерем у города Десау, ожидая подхода всех остальных.

А Деникин не торопился. Его солдаты вырыли рвы по обе стороны обороны. И теперь, что из города, что в город могли смело встречать непрошенных гостей. Перекрыли ручьи, которые смогли найти, а эскадра Колчака засеяла минами весь фарватер, ловила пытающихся попасть в город чужаков. Кончилось тем, что через месяц над крепостью взмылся белый флаг. Ворота распахнулись, и потянулась длинная вереница изможденных солдат и офицеров. Кенигсберг пал к ногам победителей, но победу рано было праздновать – их ждал Брусилов и остальные генералы со своим войском. Разоружив гарнизон, и оставив там свой, Деникин скорым маршем собрался было под Десау, но армия военнопленных вязала его по рукам и ногам. Выручил адмирал Колчак:

– Этих я беру на себя, Антон Иванович, – так можете Алексею Алексеевичу и доложить при личной встрече. Их тут без малого, – тут он взял списки военнопленных, и посмотрел на количество, – ну вот, больше десяти тысяч рыл. Это сколько рабочих рук без дела простаивает?

– И что вы намерены с ними делать, Александр Васильевич? – своим шутливым баском спросил Деникин, глядя, какими голодными глазами они смотрят на казаков, с удовольствием жующими огромные ломти хлеба с салом и запивая водкой из фляжек прямо из горлышка.

А пленные и правда давились слюной, наблюдая за трапезой казаков, которым было поручено охранять немцев, как самому надежному и быстрому роду войск. Сначала немцы этого не знали, и едва выйдя за ворота, один умник, у которого силенок оставалось побольше, что было сил рванул на волю. Отбежав на приличное расстояние, он на свою беду обернулся, и увидел, что его настигает казак с шашкой наголо. Почти без усилия, тот перерубил несчастного беглеца практически надвое, затем слез с лошади, вытер об него свою шашку и вернулся обратно. Больше желающих бежать не было.

– Как что, Антон Иванович? Отправлю в Россию – матушку, конечно. Нет, сначала я их немного накормлю, а то они чего доброго съедят друг друга в пути. У меня в эскадре восемь транспортов, думаю на эту ораву хватит.

– А где вы возьмете столько провизии на эту, как вы метко выразились «ораву», позвольте вас спросить? – все еще не унимался Деникин. Этот разговор нравился ему все больше и больше. Ему было интересно, как выкрутится Колчак из этой, казалось неразрешимой ситуации.

– Очень просто. Я пошлю самих немецких солдат собирать провизию для остальных. А для пущей убедительности дам им с собой несколько ребятишек из города, самых тощих и бургомистра Кенигсберга. Уверен, через пару дней еды будет вдоволь.

– Вашими бы устами да мед пить. С радостью посмотрел бы за ходом вашего эксперимента, но меня ждет Брусилов. Но ведь мы не прощаемся. Я все доложу в рапорте Алексею Алексеевичу, как вы и просили, а теперь разрешите откланяться.

Деникин вскочил на коня, которого ему подвел ординарец, и был таков. Не прошло и часа, как в окрестностях города остались только матросы с кораблей адмирала и сотня казаков, приданая Колчаку для охраны за пленными. В тот же день адмирал начал претворять свой план в действие. Все пленные сидели огромным гуртом в поле, и своими серыми шинелями чем-то напоминали стадо овец, а вокруг них расположились костры казачков. Тут же паслись чуткие лошади, готовые сразу подать сигнал, если появится чужак. Александр Васильевич вызвал для разговора самого старшего офицера. Им оказался полковник фон Шульц и объяснив ситуацию, предложил самому скомплектовать группу для сбора продовольствия, а также подобрать аргументы для жителей, к которым эта группа будет заходить. К утру из города доставили подводы, несколько изможденных от голода ребятишек и крайне недовольного бургомистра, которого Колчак утихомирил только тем, что если тот откажется помогать немецкой армии запасаться провизией, то по закону военного времени его, бургомистра, попросту расстреляют. Аргумент сработал, и караван подвод разъехался по ближайшим хуторам. Уже на следующий день первые подводы стали поступать с провизией. Немцы были поражены, что всю еду русские отдавали их командиру, Фон Шульцу, вместо того, чтобы забрать себе, а уж полковник распределял продукты как мог. Но подводы поступали ежедневно, и скоро сытая немецкая армия начала поглядывать в лес. Колчак понял, что пора их депортировать в Россию. Пока немцы спали, он всем личным составом, который был в его распоряжении окружил поле, на котором спали немцы, а когда встало солнце то они увидели направленные на себя пики и штыки. За этой стеной стоял Колчак и полковник фон Шульц. Адмирал повернулся к полковнику, и сказал: