Данимира То - Тринадцатый свиток. Том 1

Мужчина радостно воскликнул:

– Ну, наконец-то Бог услышал мои молитвы! Давно надо было их прижать, да всё выворачивались. Но теперь уж это им так не сойдёт!

Женщина усмехнулась:

– Уже не сошло, милый. Главное, чтобы никто не узнал, откуда ветер дует. Зачем нам неприятности? Туда уже отправились наши люди.

– Отлично! Всё по плану. Ты – золото! Просто драгоценность, а не женщина! И я тебе тоже кое-что приятное приготовил, – сказал мужчина и, отпустив весло, протянул руку к её шее. Она засмеялась и, зачерпнув воду из канала, обрызгала его. Он проворчал: «Ну вот, развеселилась негодница, и так дождь поливает, да ещё ты тут!»

Фарфоровая женщина замолчала и стала смотреть в мою сторону. Я решил, что она меня заметила, но она сказала: «Смотри, вот кольцо для лодки, давай оставим её здесь, а на обратном пути заберём».

Он причалил. Несколько секунд мужчина возился, привязывая лодку, а когда встал во весь рост, чтобы любезно подать даме руку, я увидел, что это был… Крысообразный! Дрожь омерзения пробежала по моей спине, но я не шевелился, чтобы не выдать себя. Они прошли буквально в трёх шагах от меня, и Крысообразный стал ломать ветку с распустившимися цветками прямо перед моим носом. Я вжался в стену, но он ничего не заметил и поспешил за своей дамой, которая уже ждала его на мосту. Какая подходящая пара! Мерзавец и мерзавка. Я подождал, пока они уйдут подальше, и спустился к лодке. Отвязав, я оттолкнул её ногой подальше, и, увидев, что она поплыла вниз по каналу, вышел из своего укрытия. Это была моя бессильная месть двум исчадиям ада.

Когда, изрядно покружив по улицам, я добрался, наконец, до пятого адресата, наступили сумерки. Эта часть города была более пустынна, чем остальные. И здесь были следы явного мародёрства. Многие двери были выломаны, грабители вынесли всё мало-мальски ценное, а то, что не понадобилось, бросали тут же, на улице. В сумерках улица выглядела зловеще.

И, как я ни вглядывался вдаль, не увидел даже крошечного огонька свечи, горящего в окне. Можно было смело поворачивать назад, но я дал себе слово добраться до нужного места и убедиться, что там никого нет, как подсказывало мне предчувствие. Упорно продвигаясь по улице в быстро наступающей темноте и спотыкаясь на каждом шагу, я наконец добрался до нужного места.

Как и предполагалось, двери были открыты, внутри царил хаос и на мой призыв никто не ответил. Оставаться тут далее было бесполезно, и я повернул назад, стараясь выбраться из этой улицы, где дома напоминали выпотрошенные мясные туши, которые крестьяне привозят на ярмарку. Я спешил, как мог, и едва выбрался на центральную улицу, как спустилась ночь. Мне очень повезло, что тучи рассеялись, и растущая молодая луна пролила на землю свой неяркий свет.

Это позволило мне хоть плохо, но видеть брусчатку мостовой. Я медленно продвигался по узким, кривым, вонючим улицам. Как это люди выливают нечистоты прямо на мостовую, под свои же окна? От тошнотворного запаха невозможно было дышать. Счастье, что налетевший ветерок дал глотнуть свежего воздуха.

Когда я добрался до портовой улицы, уже была середина ночи. Но в этом бедном портовом районе продолжалась какая-то ночная жизнь. По улицам шныряли тени, заходили в одни дома, и тут же открывались другие, чтобы выпустить ночных посетителей. Так и не поняв, что здесь происходило, я подошёл к лачуге, которую навещал утром. Там царила тишина. Я осторожно толкнул дверь, и она беззвучно открылась. В лачуге, как и раньше, пахло чесноком и кислым вином. Внутри никого не было. Этого можно было ожидать после того, что я узнал из разговора Фарфоровой женщины и Крысообразного. Я вспомнил, как он сказал: «Ну наконец-то Бог услышал мои молитвы!». Могу себе представить, как звучит имя бога, которому обращались его злобные молитвы.

Я увидел, что в очаге ещё тлели угольки, и подошёл поближе, стараясь раздуть их посильнее. Чуть в стороне от очага нашлась постель, состоящая из большой охапки сена, покрытой холщовой тканью. Я взял немного соломы и подкинул в очаг. На краткий миг лачуга осветилась ярким светом, и я увидел повсюду следы борьбы.

Если до этого момента я ещё имел хоть какую-то надежду, что они спаслись, то теперь всё пропало. Враги наверняка узнали планы Хозяина из его письма и теперь могли помешать им. Стало темно, и я подкинул ещё немного соломы. Снова вспыхнул огонь, и в этой вспышке я увидел недогоревший клочок письма от Хозяина. По нему пробежала искра, другая, и через мгновенье огонь съел его. Искра этого огня снова зажгла надежду в моём сердце. Значит, враги могли не прочесть письмо или не узнать о нём!

Когда я вышел наружу, то увидел, что народу заметно прибавилось. На портовой улице, похоже, никто не спал. Мне навстречу стали попадаться люди, тащившие мешки и катившие тележки. Всё это происходило в странной тишине. Никто ни с кем не разговаривал. Все сосредоточенно сопели, таща тяжести, как муравьи в свой муравейник. На углу улицы внезапно началась драка. Раздавались приглушённые проклятия. Трое били одного. Тот яростно отбивался. Потом вжикнул вытаскиваемый нож, и трое отпрыгнули.

– Ах, ты! – зашипел один и, отбежав, схватил тяжёлую доску, – один всё решил захапать? – и он размахнулся, чтобы ударить противника, стоящего с ножом у стены.

Тут подбежали ещё двое, похоже, друзья атакуемого, и драка возобновилась.

– Да вы что! – раздался яростный женский голос из окна, распахнувшегося над головой дерущихся. – Хотите привлечь сюда всю королевскую гвардию?! Забыли, что они рыщут повсюду, чтобы мимо носа короля ни одна монетка не прошла? Если у вас было время, чтобы хорошо поживиться, то дайте и другим! И пошли вон отсюда, а не то я вам помои на голову вылью!!!

Эта тирада подействовала на хулиганов отрезвляюще. Они разошлись в разные стороны, всё ещё ворча и обещая разобраться друг с другом попозже.

Королевская гвардия здесь! Это значит, что король направил их, чтобы не потерять власть над опустошённым городом. Свято место пусто не бывает, вспомнилось мне. Город и окрестности постоянно переходили из рук в руки, принадлежа то одному государю, то другому. Свободолюбивые горожане отдавали предпочтение власти, которая делала больше поблажек, и даже добились особого статуса в государстве. С точки зрения стратегии, город находился в крайне выгодном положении. Близость торговых морских путей и развитые ремесла делали его лакомым куском для всех политических хищников в округе.

Но именно горожане играли решающую роль в выборе суверена. И теперь, когда город обескровился и потерял силы, король срочно ввёл войска, чтобы никто другой не занял это «свято место». Гвардейцы, получив приказ изъять собственность погибших от чумы в пользу королевской казны, рассыпались по городу. Приехали судейские, писари и целая свора чиновников, чтобы всё описывать, учитывать и чтобы, как выразилась женщина, «мимо носа короля ни одна монетка не прошла».