Платон Абсурдин - Писец. История одного туриста

04

Я проснулся потным и без обязательной эрекции, но зато с мыслью о том, что ещё не искал деньги в печи. Я принял сон за подсказку с небес и поблагодарил добрых богов.

На завтраке я молчал и с завидным нетерпением ждал пока все свалят с долбаной кухни.

Не прошло и часа, как детей отправили-таки в школу, а жена Сэндлера тоже куда-то делась.

Я обшарил печь, но денег не было. Зато я нашёл книгу, которая была завёрнута в тряпку – это была учётная книга моего ростовщика.

Сэндлер умел писать, хоть и с ошибками, и детским почерком он записывал имена клиентов, а напротив них – суммы и даты.

Некоторые имена были перечёркнуты – вероятно, эти клиенты долг уже отдали.

Тут же хранились и расписки в получении ссуды.

Список клиентов Сэндлера был внушительным, а суммы, которые он давал в долг, были немалыми. Если ночные заговорщики просили всего пару сотен на подкуп какого-то государственного деятеля, то в списке встречались и четырёхзначные суммы. Этот Сэндлер знал своё дело, как его ни покрути.

Но я не отчаился и продолжил поиски денег – снова обшарил весь дом, но без ожидаемого результата.

Сэндлер просыпался и пару-тройку раз пытался мне помешать – бормотал что-то обидное и пытался сбить меня с ног, когда я поднимался по лестнице.

Но я уже научился справляться с ним – выражение «Заткнись, скотина», которое я выговаривал с особенной интонацией, было самым эффективным в общении с моим милым Kewpie – Сэндлер тут же затыкался и успокаивался.

В расстроенных чувствах я сел за стол и принялся листать его учётную книгу – хотел найти какой-нибудь просроченный долг и потребовать деньги Сэндлера у обнаглевшего должника.

В дверь постучали, а я взял и открыл её. На пороге стоял чей-то чернокожий слуга в несуразной красной чалме и серьгами в ушах.

– Это от мистера Уотсона, – сказал он и протянул мне небольшой мешочек.

Я принял чудесную посылку, а слуга сел в дорогую карету и уехал.

В кошельке мистера Уотсона было около ста фунтов – я решил, что это долг, который вернули Сэндлеру, и подпрыгнул от удовольствия.

Я проверил свою догадку – в учётной книге я нашёл фамилию Уотсон, которую Сэндлер умудрился вывести с двумя ошибками, зачеркнул Уотсона, но сумма всё же не была достаточной для откупа от добрых заговорщиков, сами понимаете.

И тут меня осенило. Я вспомнил, что когда-то читал книгу про сыщика одного английского автора с двойной фамилией, которую я уже не помню, а приятелем того самого сыщика выступал доктор по фамилии Уотсон. В одном рассказе британца клад был спрятан в пристройке над чердаком. Я подумал, что, возможно, у англичан принято прятать клады под самой крышей и побежал наверх проверить свою чудесную версию.

И что вы думаете? Я оказался правым! На чердаке был оборудован едва заметный лаз – он был закрыт от посторонних глаз старыми и грязными тряпками. Нужно было приставить небольшую лестницу, которая стояла рядом, и залезть по ней в узкий проём. Я так и сделал, как вы, наверное, понимаете.

Наверху была крохотная ниша – перемещаться в ней можно было только стоя на коленях, а в углу стоял небольшой сундучок и был запертым на ключ. Не нужно обладать семи пядями на своём лбу, чтобы понять, что ключ в кармане жилета Сэндлера как раз от этого прекрасного сундука.

Полагаю, вы догадались, что было в том сундучке – он был забит монетами под самую завязку.

Я сиял от счастья – первый раз в своей жизни я почувствовал себя богатым человеком.

Это чувство тут же вскружило мою голову. Если вы когда-нибудь становились внезапным обладателем сокровищ, то вы меня поймёте.

Я перебирал монеты пальцами и представлял, как куплю себе особняк в Лондоне и проживу пять лет в роскоши. Как у меня будут чернокожие слуги с серьгами в ушах, а на обед мне будут подавать жареных фазанов под правильным соусом.

Признаюсь, даже мелькнула мысль о том, что и возвращаться в ресторан к Патриции большой необходимости нету. Но эту постыдную и глупую идею я прикончил сразу и без лишних сантиментов.

Я стал понимать клиентов Каннингема – его аттракцион, как называла бизнес моего патрона Мадам, воистину был самым лучшим – так я думал тогда.

С небес меня спустила добрая жена Сэндлера.

– Джон! – вопила она снизу.

Я поспешил взять горсть монет, рассовать их по карманам и закрыть волшебный сундучок.

Потом я слез по лестнице на чердак и ужаснулся – передо мной стояла наша с Сэндлером супруга.

– Я хочу просить тебя дать мне немного денег. Мне нужно отдать за обучение детей в синагогу, – сказала она.

– А надо платить?

Жена Сэндлера посмотрела на меня как на местного дурачка, но у неё хватило женского ума промолчать.

Я залез в карман, достал несколько фунтов и отдал симпатичной женщине, а она взяла деньги и ушла.

Скорее всего, до того дня она не знала о существовании тайной комнаты выше чердака. Но что было делать теперь?

Я решил проследить за чудесной женой, а заодно подумать как распорядиться моим сокровищем.

Жена Сэндлера быстрым шагом удалялась от дома, но в противоположном от синагоги направлении. Я начал подозревать неладное и ускорился – меня более не смущал вязкий навоз и зловонные нечистоты под ногами – я был взволнован до предела и боялся потерять милую женщину из виду.

Со мной кто-то здоровался, но я был так увлечён погоней, что не отвечал любезным прохожим.

Какой-то человек даже позвал меня издалека, но я лишь махнул ему рукой и продолжил своё преследование.

Несмотря на лёгкую полноту, жена Сэндлера бегала как нубийская газель – я едва поспевал за ней.

Через пару-тройку лондонских кварталов она свернула в подворотню, а затем исчезла за дверями какой-то каупоны.

Я зашёл в пивную напротив и сел за столик у окна. Мне принесли пинту пива в деревянной кружке, но я осушил ту кружку всего за пару глотков – то ли пиво было превосходным, то ли тревожное настроение удручало и ускоряло приятный процесс. Добрый слуга тут же принёс мне вторую кружку.

Через какое-то время из гостиницы вышла жена Сэндлера, но не одна – её спутником был тот самый молодой проситель денег, к которому следовало обращаться не иначе как «милорд».

Этот господин что-то сказал моей жене и едва заметным движением хлопнул её по толстоватой заднице. Женщина улыбнулась и поскакала прочь, а джентльмен вернулся в гостиницу.

Да, как это ни прискорбно, но приходилось признать, что нам с Сэндлером изменяли.

А этот аристократичный подлец – милорд – ещё и брал у нас деньги! Я не испытывал к жене Сэндлера нежных чувств, но меня это неприятное открытие задело-таки, как ни странно.

А тревогу сменила ярость. Представляю, каково было ростовщику! Но он не подавал вида и никак на новость не реагировал. А может, он знал, собака?