Алексей Аронский - Ингибитор. Фантастика

Еще через час – а группа по-прежнему находилась в пути, пелена на юго-западе стала светлеть, а затем появился разрыв, открывший клочок синего неба. Потом, первый раз за этот день показался солнечный свет. Солнце высветило капли на стеклах, забликовало на мокрой дороге и недавно распустившихся мокрых листьях кустов, проплывавших мимо. Это был один из таких моментов, когда солнечный свет не создает ощущения тепла и комфорта, а напротив, подчеркивает сырость и неуют вокруг. Ему еще только предстоит высушить всю эту сырость и придать другой облик окрестностям, если только все снова не затянется пеленой. Здесь же все еще усугублялось многочисленными лужами на дороге. Вид же грунтовых дорог, то тут то там отходивших от главной, и вовсе нагонял тоску. Одна из таких дорог, являвшая собой колею, обозначенную примятой грязной травой, тянулась на протяжении нескольких километров вдоль трассы. Она то ныряла в какие-то заросли и низины, то снова выныривала. Судя по грязи на примятой траве, по ней кто-то недавно проезжал.

«Понадобилось же кому-то!» – подумал Гюнтер.

Илма с сомнением посматривала на свои кожаные сапожки светло-кофейного цвета. Йозеф был обут в летние туфли. Гюнтер же совершенно случайно и, ни о чем не задумываясь, оказался в более выгодном положении – он был обут в те же кроссовки, в которых ходил в поезде.

– Господин Раухер, – обратился Бонакер. – Там не очень грязно? Мы как-то об этом не подумали.

– Да-а, – задумчиво произнес Раухер. – Ну ничего, пройдем. Во всяком случае, снимать же вы будете в здании, а проход к нему мы найдем.

Когда на зеленом дисплее часов, висевших над водителем, было уже двадцать минут четвертого, вдали показался силуэт темной громадины, в середине которой светился желтый глаз какой-то мощной лампы. Очевидно, из-за пасмурной погоды светильник решили не выключать даже днем. А скорее всего, она включалась и выключалась как и все уличные фонари, посредством реле освещенности, опять же, сбитым с толку пасмурной мглой.

– У нас это называют английскими небоскребами, – прокомментировал увиденное Раухер. – Первые такие дома, видимо, там появились. Некоторые их издевательски называют английскими замками.

«Дома Тодта» – вспомнил Гюнтер. – В самой Англии их называют домами Тодта, – произнес он.

– Были в Англии? – Поинтересовался Раухер.

– Конечно.

– А в таких домах?

– Нет, только издали видел.

– Ну сейчас изнутри посмотрим.

Громадина приближалась, показываясь то с одного, то с другого ракурса – дорога была извилистой. Здание имело более тридцати этажей. Гюнтер насчитал тридцать пять, потом выяснилось, что их было тридцать шесть, не считая технического цокольного этажа. В длину здание имело метров двести – это Гюнтер определил по навигационной карте в телефоне. В ширину оно тоже было огромным для жилого дома – метров пятьдесят. Получалось, что некоторые квартиры были без окон.

– Принадлежит заводу металлопроката, тот в свою очередь входит в RAT IG, во всяком случае, насколько я знаю, основной пакет акций у них, – продолжал Дмитрий.

– А почему он такой широкий, – с неподдельным интересом спросила Илма. – Как там внутри без окон? Не могут же квартиры быть во всю длину, точнее ширину. Ну в половину ширины?

– Всё увидите. Это целый город, ну поселок. Тридцать тысяч человек, это в среднем.

Тем временем картина разворачивалась во всей красе. Здание стояло посреди огромной площадки, сопоставимой по размерам с небольшим аэродромом. Значительная часть территории была покрыта высокой прошлогодней травой, которую, очевидно никто не собирался скашивать. По краям гигантского двора было размещено несколько зданий поменьше. Некоторые из них были соединены переходами. Перед фасадом дома располагалась асфальтированная автостоянка, заполненная рядами видавших виды автомобилей. Были и сравнительно новые, но большинство были изрядно потрепаны, даже имели повреждения. По неопытности эту стоянку можно было принять за автосвалку, но гости уже успели заметить, что по местным дорогам спокойно разъезжают автомобили с битыми капотами и мятыми, а иногда и оторванными бамперами.

Автобус тем временем направился вовсе не к стоянке, а куда-то в сторону, к одному из малых зданий, скрывавшемуся за полосами насаженных деревьев. Напротив этого здания тоже обнаружилась стоянка, только, разумеется, несравнимо меньшая, но при этом почти пустая.

– Стоянка напротив дома платная, к тому же забита под завязку, – пояснил Раухер.

– А что, люди на своих машинах здесь не ездят, или они ночью работают, – поинтересовался Йозеф. – Ведь сейчас разгар рабочего дня.

– А их автобус увозит и привозит. Точнее сказать, автобусы – там, на другой стороне, за домом целая автобусная станция, или автобусный вокзал. Называйте как хотите.

– А что это за здание, – поинтересовался Гюнтер, кивнув на дом, к которому подъехала машина.

– Это духовно-культурный центр при поселке, то есть при доме.

– Церковь?

– Нет, она тоже есть, только там, за автостанцией, по ходу дороги. Там поселок одноэтажный. Здесь поблизости есть все, что нужно людям. А это культурно-духовный центр. Ну как назвали, так и назвали. Здесь и молодежь занимается – как раз те самые комики. Также есть заведения вроде частного гомеопатического центра, знаете про такие? Разные другие мастера полечить и вправить мозги. А смотрите, – вдруг сменил тему Раухер. – Здесь не было дождя.

Асфальт действительно был сухой. Выйдя из автобуса, гости некоторое время походили вокруг машины, осматриваясь и разминая затекшие ноги. Гюнтер и Йозеф взяли по сумке, в которых была камера и осветительные принадлежности. Илма взяла с собой только длинный остроконечный зонт.

– Вдруг дождь пойдет – сумки не намочит, – объяснила она.

– Да не должен, – высказал свои соображения Раухер.

Небо и вправду очищалось. Все четверо направились к темному серому айсбергу, у основания которого зеленели высаженные когда-то давно деревья. Теперь это были здоровенные тополя, доходившие этажа до шестого.

Свет от лампы освещал фасад почти по касательной, и все, что находилось у подножия дома. Светильник оказался светодиодным прожектором в несколько киловатт, причем не простым а широконаправленным, охватывающим значительную часть площадки и бесполезно светившим в другие стороны, что делало его заметным на многие километры вдаль. Все это отдавало какой-то небрежностью, словно это был какой-то промышленный цех, причем не из числа современных, а старый, послевоенный. Такие нередко показывали в исторических документалках.

Впечатление усиливалось тем, что асфальтовая дорожка, отчего-то вздыбившись в паре мест, закончилась и перешла в тропинку, правда, хорошо утоптанную. До ближайшего угла дома было метров двести, может чуть больше. После того, как идущие минули полоску из невысоких акаций, они направились в сторону неподвижно стоявших человеческих фигурок, вокруг которых носились собаки. Вариантов не было – тропинка вела именно туда. Через пару десятков метров после акаций поляна по обе стороны тропинки превратилась в настоящее минное поле из собачьих фекалий.