Владислав Конюшевский - Все зависит от нас

— Товарищ командир, вставайте. Товарищ командир... Сеня, проснись!

Биомать! Будят какого-то Сеню, а трясут меня. И почему, Гусев говорит таким приятным женским голосом, да ещё и командиром называет?

— Товарищ командир...

Блин! Открыв глаза, увидел Галку, которая очередной раз пыталась меня подёргать за плечо. Заметив, что я проснулся, она, довольно улыбнулась и сказала:

— Утро уже.

Мельком глянув на часы, удивлённо присвистнул. Ого! Неплохо на массу даванул — уже восемь. А потом, увидев сладко сопящего Пучкова, сурово сдвинул брови и повернулся к девчатам:

— Так... это ещё что за самодеятельность? Вы почему нас на дежурство не разбудили?

Те в один голос запели, мол им всё равно не спалось, так чего же нас, умотанных будить? Детский сад какой-то. И сказать мне нечего. Не начинать же разнос, за нарушение дисциплины? Поэтому только вздохнул и пробурчал:

— Спасибо красавицы.

После чего пихнув Лёху в бок приказал:

— Гек, подъём!

Напарник, услышав свой позывной, сразу вскинулся, очумело пяля сонные глаза. Ну, вроде все встали. Даже Вилли, у которого фингалы на физиономии переливались всеми цветами радуги, уселся на топчане, кряхтя и осторожно ощупывая полученные повреждения.

Мда... тоже задачка. Как его такого разукрашенного и еле ковыляющего из города выводить? А ведь контрольный срок выхода — сегодня. Причём до начала комендантского часа. Мы то, изначально рассчитывали, за световой день обернуться. Кто же знал, что такой косяк получится? Теперь ещё этот Бельмондо разноцветный и каждые десять минут в кустики бегающий, на шее висит... Даже если ему на голову, ту соломенную шляпу напялить, в которой местные пейзане ходят, всё равно — такие бланшы не спрячешь. Да и шляпы у нас нет... И ходит он с трудом — всё-таки поработали с бедолагой в гестапо не слабо. И жрать охота. Ух, как охота. Последний раз, вчера рано утром ели... Только подумал о еде — в животе забурчало. Пучков понимающе покосился на меня и ответил ещё более громким бурчанием. Девчата прыснули, а я цыкнув зубом, принял решение:

— Всем слушать сюда. Особенно, это вас барышни касается. Ну-ка вспоминайте, где в этом прекрасном городе есть похоронное бюро?

Народ так удивился, то бурчания и смешки моментом прекратились.

— Командир, а не рановато?

— Гек, будешь острить — прикажу самому сделать гроб, из подручных материалов. А вы милочки думайте, думайте!

Светлана, переглянулась с подружкой и наконец поняв, что я не шучу, выдала ответ. Был, оказывается в этой дыре, свой Безенчук. И не один. Остаётся вопрос — работают ли они сейчас? Правда я прикинул, что война смертей не отменяет, не говоря о том, что способствует им. Да и просто от старости, люди тоже периодически отходят в мир иной. Другое дело, что сейчас похороны проходят без прежнего размаха. Но нам шик и не нужен — достаточно подводы и дешёвенького гробика. А где кладбище находится, я и сам видел — мы мимо него проходили, когда в Измаил шли. Кстати, только сейчас вспомнил! Там как раз, в присутствии попа окружённого старухами, хоронили кого-то. И телега присутствовала! Ну, поп нам без надобности, а вот гробовщик с транспортом нужен. Священник бы конечно тоже не помешал, для конспирации, но с ним, заморочек может быть больше чем пользы, так что его — отставить.

Теперь остаётся подбить бабки. Причём в прямом смысле. Так и сказал ребятам. После подсчёта выяснилось, что на всех есть около четырёхсот оккупационных марок, 250 румынских лей и у меня в голенище сапога — ещё пятисот рейхсмарок. Эти полштуки, финансист помню, выдал без звука, но с таким душевным терзанием, что его даже жалко стало. А я, вообще, исходя из опыта прошлой жизни, да случая с греком-контрабандистом считаю, что деньгами и пистолетом, можно добиться гораздо больше, чем просто пистолетом. Так, перефразировав Аль-Капоне и сказал, вручив девчатам бабки, перед отправкой разведчиц на поиски местного гробокопателя. Даже размер будущего содержимого ящика указал, оценив его на глаз, сантиметров в сто семьдесят.

Вилли, от предстоящей перспективы живым одеть деревянный макинтош, сильно разволновался.

— Товарищ командир, зачем меня в гроб?! Это же авантюра!

Глядя на державшегося за сломанные рёбра «тихоню», ответил:

— А с такой мордой по городу ходить не авантюра? Даже если Лёха, сейчас побежит предупреждать «невидимок», что у нас всё нормально, то всё равно, неделю ждать, когда у тебя синяки начнут сходить, да ты сам нормально передвигаться сумеешь, мы не можем. И в этой пещере долго не продержимся. Через пару тройку часов, когда фрицы поймут, что засаду в квартире постреляли, тут такой шмон начнётся — мама не горюй! Да и в госпитале заинтересуются — чего это охранники без смены и туалета так долго заперты? Вот до этого времени и надо будет успеть свалить.

Резидент похоже, внял словам и при помощи Гека с трудом улёгшись на топчан, прикрыл глаза. Вот и правильно — полежи, отдохни. Тебе сейчас сильно ёрзать — противопоказано. Ещё минут через сорок прискакала Светланка. С трудом переводя дух, доложила:

— Нашли гробовщика. Нашли и договорились. Он за всё — двести лей запросил. Галя ему задаток дала и они следом едут. Минут через пять, возле того поворота будут, что рядом с тропинкой.

Тут она растеряно запнулась

— Только вот, как же мы товарища Вилли, при нём в гроб класть будем? Да и странно всё это выходит. Обычно же, телега подъезжает прямо к дому, где покойник лежит. А тут и дома нет...

— Не боись принцесска! Всё учтено. Вот это — я указал на побитого резидента — безутешный брат покойного. Дай ему платок-лицо рыдающее прикрыть. Ну а мы — тоже родственники. Сейчас встретим эту подводу, загрузимся и поедем дом показывать. А на тихой улочке, быстренько загрузим пустую тару. Всё понятно?

Народ закивал.

— Вот и хорошо. Если поняли — чего стоим?

И подавая пример, подхватив прикрывающего лицо Вилли, насколько возможно быстро пошёл к повороту. Ребята рванули следом.

Правда, немного не успели — телега уже стояла на месте и возница удивлённо глядел на странную компанию идущую от реки. Передав трясущего плечами резидента ребятам, взял ведение переговоров в свои руки. Сразу подсев к водителю кобылы, наклонившись к уху начал шептать:

— Це — брат покойного. Зовсим ни в себе. Последню волю умершого изповнял.

И сокрушённо поцокал языком. Возница равнодушно кивнул и только спросил:

— Кудой дале ихать?

— Та це близенько! Вин за той хатой, з червоней черепицей.

Мужик, чмокнув губами, дёрнул вожжи. Странного окраса лошадка, не поднимая головы, побрела дальше по улице. По тихой, пустынной ещё улице. С одной стороны был обрывистый берег реки, с другой двухэтажные и одноэтажные домики, густо закрытые деревьями. Блин, чего же мы ждём?