Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Отрок подвёл княжичу боевого жеребца караковой масти, взамен взмыленного серого в яблоках. Княжич поменял коней, просто перепрыгнув из седла в седло. Другой отрок принял у него мятель и помог облачиться в кольчугу. Чёрные кудри скрылись под сарматским шеломом с полумаской и бармицей. Повесив на плечо небольшой круглый щит с железной кромкой и умбоном по центру, Волх отсалютовал отцу мечом и был таков.

Князь принялся раздавать распоряжения. Оглашать их по войску помчались несколько гонцов. По сигналу рога вои большого полка, как раз достигшие места, где остановился их предводитель, прекратили движение и начали несуетливо готовиться к бою. Не переставая при этом хохмить и хвастать.

Подъехал и набольший воевода. Князь в нескольких словах изложил ему свой план предстоящего боя. Военег потеребил отвислый сивый ус и скептически хмыкнул.

– Обозников и охочих вперёд, говоришь? Варяги же их сметут. Не успеем и оглянутся.

– Смести то сметут, но на санях задержатся. И с коней слезут. А тут ты и ударишь. Из той лощины – князь махнул рукой в сторону обширной промоины, притулившейся между отрогами двух холмов. Её узкая горловина вся поросла черёхой и была почти не заметна со стороны реки – князь разглядел её сверху, когда ездил на холм «говорить с богами».

Внимательно оглядев два крутых холма, плотно стиснувших речное русло, которое в этом месте сужалось до нескольких саженей, боярин ещё раз дёрнул себя за ус и снова не согласился.

– Без поддержки долго не задержат. Надо им в помощь воев поставить. Сотню, не меньше.

Теперь князь задумался. Правда, ненадолго.

– Сотню много. Три десятка. И я сам с ними встану.

Боярин от удивления едва не оторвал себе ус.

– Твой отец никогда бы так не поступил!

– Я – не мой отец! – вспылил князь.

Боярин не испугался, но и спорить больше не стал.

– Добро. Будь по-твоему. Только теперь ты этого убеди.

Он кивнул в сторону подбегавшего к ним на снегоступах предводителя кудеверских охотников. Это был кряжистый коренастый муж по имени Выич, прозванный так за могучую, почти бычью шею. Кроме неё он обладал непомерной силищей – при ходьбе вместо палки опирался на здоровенную дубину, а также – как выяснилось, едва он поднял свою берестяную личину – щербатым ртом, кривым носом, длинной грязной бородищей и несносным нравом.

Который тут же и продемонстрировал. Едва успев сплюнуть на лёд комок «серы», сразу полез с обвинениями.

– Цто, княз, хоцес нас вперёд поставить?! – Это цтобы нам добыци меньсе досталось?!

Его дерзость заставила князя гневно нахмурить рыжие брови. Один из его телохранителей на всякий случай даже заехал Выичу за спину.

– А я смотрю, вы хотели отсидеться за чужими спинами? – прозвучал гневный ответ. – Пограбить всласть, и руку к победе не приложить?

Выич даже подпрыгнул от несправедливости сказанного.

– Да цто ты, князе! Кудеверцици завцегда за добыцю храбро сразались! Но вперёд нас зацем цтавить? Конные кмецы враз стопцют! За так головы класць не хоцим!

Глупость этого замшелого лесного пня всколыхнула тоненький ручеёк раздражения, уже долгое время потихоньку точивший плотину княжеского спокойствия и начала обращать его в мощный поток.

Воевода, видя, что ещё чуть-чуть и князь даст волю гневу, поспешил прийти ему на помощь.

– Ты не прав, Выич! – пробасил он успокаивающе. – Ваши головы князь зазря класть не будет. Поставим в этой горловине два ряда саней – боярин указал рукой в сторону холмов – вы на них и встанете с обозниками. Нам главное чтоб твои вои варягов заставили с коней слезть, да за собой погнаться. А там надевайте свои снегоступы и бегите быстрей, чтобы не догнали. Дальше уж мы дело закончим.

Польщенный тем, что его сиволапых лесовиков назвали воями, Выич задумчиво поскоблил затылок. Потом долго и сосредоточенно расчесывал бороду пятернёй.

– Ну, коли так – пробурчал он наконец – коли только кмецей спесыть…

– Не только спешить – вставил слово князь – но и задержать ненадолго.

Выич снова задумался.

– На сколько задерзать?

Теперь князю пришлось поразмыслить, чтобы подобрать понятную для лесовика временную единицу.

– Пол рта серы разжевать – наконец сказал он.

– Долго княз. Не продерзимся. Это зе не в засаде стояць!

Князь с трудом подавил очередную вспышку гнева.

– Людей обмануть можно, лесной муж, – богов нет. Я сам буду с вами. И три десятка воев. Продержимся.

Выич выпучил на него глаза, сглотнул и прекратил, наконец, бессмысленный спор. Даже забыв от удивления закинуть в рот очередной комок серы и опустить личину, он помчался обратно к своим охотникам.

Князь с облегчением вздохнул, и начал облачение к битве. Ему пришлось проделать те же процедуры, что и Волху. Вначале – сменить своего почти загнанного мышастого скакуна на мощного саврасого жеребца, поручив первого шустрому отроку. Затем отдал ему же плащ-мятель и надел вязанные подкольчужник с подшлемником. В саму кольчугу ему пришлось влезать с посторонней помощью – та укрыла его ноги до колена, а руки до локтей. На груди плетёный доспех был усилен несколькими рядами кованых пластин. Потом отроки помогли закрепить на теле наручи и поножи. Затем он водрузил на голову шелом. Тот имел коническую форму, удобную для того чтобы с него соскальзывали вражеские клинки, и был снабжён креплениями для личины и бармицы – кольчужной сетки, защищающей шею. В лобовой части была закреплена золочёная пластина с выбитым на ней гербом князя – волком, хватающим в прыжке сокола. Довершили дело кольчужные рукавицы без пальцев.

Князь оглянулся. Его ожидали три десятка кметей, вызвавшиеся вместе с ним оборонять укрепление из саней. Возглавлял воев тот самый пристыженный им полусотник из тылового отряда, с двумя шелягами на шее. Был среди них и молодой вой, по имени Кисляк, едва не саданувший в него из лука.

Гридни большого полка, тоже завершившие боевое облачение, ведомые Военегом уже втягивалась в лощину, где им предстояло стоять в засаде.

Между двумя отрядами: большим – уходящим в лес, и малым – готовящемся к схватке, в недоумении застыл на своей кобыле златовласый бард. Его сомнения легко читались на растерянном лице. С большим полком, конечно, было безопаснее. Но ведь он сам напросился сопровождать князя, а тот только что выказал явное намерение залезть в самую гущу боя. А соваться туда виршеплёту явно не хотелось. Хотя его, как невоя, специально рубить никто бы не стал.

Князю самому не улыбалось всё время приглядывать за этим хлыщом, и он решил подтолкнуть того нужную сторону.

– Боян! – крикнул он барду – Ты не знал что боярин Военег твой большой поклонник?! И ещё не слышал новую песнь. Если тебя, не дайте боги, убьют или захватят в полон, он себе этого не простит!