Константин Максимов - Игра знамёнами. Часть первая: «Крамола земная»

Но у них и не было такой цели – сумев привлечь к себе внимание, кудеверичи тут же порскнули обратно. Поэтому их не настигли ответные стрелы.

Пробежав половину расстояния до саней, лесовики снова остановились и дружно скинули портки, демонстрируя варягам свои жилистые зады.

Оставить безответным такое оскорбление те уже не смогли – они дружно бросили своих коней в намёт – покарать наглецов. Но кудеверичи снова были таковы. Лишь один, особо неудачливый, замешкался и схлопотал стрелу-срезень с широким месяцевидным наконечником прямиком в ляжку. Слабый ветер донёс до защитников укрепления его вскрик.

С раной в таком месте не то что убежать – выжить было проблематично. Лесовик это сразу понял, поэтому не стал дожидаться, когда его настигнут варяги. Выхватил из-за голенища засапожник и полоснул себя по горлу. Кровь хлынула на лёд широким потоком. Передовой варяг одёрнул своего коня, чтобы тот не поскользнулся в луже.

Остальные застрельщики даже и не пытались помочь земляку – они во всю прыть удирали к своим.

Первая кровь пролилась. И не самым удачным для оборонявшихся образом. Защитники укрепления зашептались. Смысл разговоров можно было понять и не прислушиваясь – такая примета в начале боя ничего хорошего не сулила. Но отступать было уже поздно.

Передовые гридни приблизились к укреплению из саней на безопасное, по их мнению, расстояние – куда не могли достать слабые луки лесовиков. Князь поспешил их разочаровать, отдав приказ своим кметям начать стрельбу.

Вои дружно натянули рога боевых луков и одновременно спустили тетивы. Потом ещё и ещё раз.

Несколько десятков стрел с бронебойными наконечниками хищной стаей обрушились на варягов. Двое тут же рухнули на землю, поражённые в лицо и шею. Ещё пятеро варягов были ранены.

Одна из смертоносных стрел принадлежала Кисляку.

Обозники и кудеверичи обрадовано заорали – первая кровь была оплачена с лихвой – и тоже дали залп из луков. Правда, он получился не таким впечатляющим – многие стрелы не долетели, а долетевшие никого даже не поранили.

Варяги слажено подались назад, уходя из зоны поражения. Лесовики улюлюкали им вслед.

Князь приказал поднять свой стяг – до этого знаменосец держал его параллельно земле – и его рыжий лесной волк заколыхался на свежем ветру, по-прежнему пытаясь ухватить зубами сокола. Теперь варяги знали, кто им противостоит.

После небольшого затишья с их стороны донёсся протяжный звук рога, вызывающий на переговоры. Князь приказал ответить таким же сигналом.

От варяжьего войска отделился всадник, держащий перед собой знак мирных намерений – щит, обращённый внутренней стороной к противнику. Он проехал полпути до укрепления и остановился. По богатым доспехам князь определил, что на переговоры пожаловал сам Магнос.

На встречу к нему мог выехать только равный.

По приказу князя перед ним раздвинули составленные вместе сани. Его саврасый неспешно протрусил в сторону варяга. Два всадника встали друг напротив друга.

Их кони тут же попытались ухватить друг друга зубами, как немногим ранее лошади князя и Волха. Хозяевам пришлось оттягивать им морды за поводья и разводить жеребцов в стороны.

– С чем пожаловал, Магнос? – упредил князь вопрос соперника.

Тот даже поперхнулся.

– Это я пожаловал, Всеслав?! – Это ты пришёл находником на чужую землю!

Князь усмехнулся.

– А ты, стало быть, защитник? А с каких пор Плесков стал твоей землёй?

Варяг вспылил.

– Ты прекрасно знаешь, Всеслав, что Плесков – лен Новограда.

– А ты служишь Новограду? – тон князя стал издевательским. – Или может быть, тебя наняли вон те храбрые мужи? – он указал на нестройные ряды охочих новоградцев, как раз в это время начавших выплёскиваться на лёд Черёхи со стороны Дубовой речки.

Магнос побагровел от ярости и несколько раз открыл и закрыл рот.

Это уже не было похоже на издевательство – это было самое настоящее оскорбление. Из тех, которые смывается только кровью. И говорить после такого было больше не о чем.

– Ты поплатишься за свои слова – пообещал Магнос сдавленным от ярости голосом и развернул коня. – И твой сын-оборотень тебе не поможет – мои кмети сейчас привезут мне его голову!

И он ускакал, злобно пришпоривая коня.

Князь усмехнулся – именно этого он и добивался – довести варяга до белого каления. Недаром у него на гербе изображён безголовый вой – потеряет разум от злости, и слепо, как кабан, полезет в ловушку.

Однако на всякий случай, стоило добавить ещё.

Князь не стал отдавать приказ снова раздвигать перед ним сани. Он разогнал своего савраску и дал ему шпоры перед укреплением. Тот преодолел его одним могучим скачком, продолбив подковами во льду несколько больших выбоин.

Кмети одобрительно осклабились. Обозники и кудевертичи только рты разинули от такой удали.

– Чего варежки раззявили? – весело крикнул им один из воев. – Пень проглотите!

Все защитники укрепления дружно расхохотались.

– А ну Выич! – громко приказал князь. – Пусть твои мужи ещё раз варягам гузно покажут.

Казалось бы, недавний печальный пример их товарища должен был остудить пыл кудеверичей, однако тех долго уговаривать не пришлось. Многие азартно повыскакивали на высокие борта саней и принялись дразнить противника своими жилистыми стёгнами. К ним присоединились и некоторые обозные. Один так распалился, что вместо задницы показал варягам свой детородный уд.

Противник долго такие оскорбления терпеть не собирался. Однако и слепо на укрепления, даже наскоро устроенные, не полез. Первыми в бой Магнос решил бросить не своих гридней, а пеших новоградцев.

Те поскидывали на лёд сапоги и поволочни и побежали в атаку налегке – в одних подследниках, портах и рубахах. Подбадривая себя громкой похвальбой и оскорблениями противника. Каждый был вооружён коротким дротиком-сулицей и секирой на длинной рукояти. Последними они владели виртуозно – все новоградцы славились не только как отличные плотники, но и как мастера топорного боя.

Ву-у-у-у-ум-м-м-м! – раздули меха своих инструментов и заиграли боевой наигрыш волынщики с вражеской стороны.

Ага-а-а-а-ам-м-м! – подхватили жалейщики и сопельники защитников.

Щёлк! Щёлк! – вплелись в общую мелодию тетивы боевых луков, бьющихся о кожу перчаток. На бездоспешного противника тратить бронебойные стрелы было жалко, и вои били простыми срезами.

– Аа-а-ах-х-х-х!!! – расцвечивая красным белое полотно реки, навзничь завалился один новоградец… другой… третий…

– Аы-ы-ы-ы-ы!!! – поволочил кто-то по льду сине-зелёные кишки, вывороченные неудачно саданувшей стрелой.

Когда атакующие перешли невидимый рубеж, огонь по ним открыли и кудеверичи. Набегающих новоградцев они били точно в глаз, как зверя на охоте. Число убитых тут же многократно возросло. К тому времени, когда вои противника добежали до укрепления, на льду лежало уже несколько десятков тел.