Алекс Динго - Контуженый

Его тут же повело в сторону. Он завалился на канаты. Но не упал. Тут же прозвучал финальный гонг. Публика взревела. А трофей и пояс чемпиона флота всё же завоевал Самсон. В его послужном списке уже значилась десятая победа при нуле поражений. Но и Демид в тот вечер, как считал сам, не проиграл. Он крепко стоял на ногах. И мог боксировать ещё пару раундов. А может быть и больше. Демид и Самсон мило тогда обменялись любезностями. Но каждый из них знал, что дело ещё не завершено. Они договорились о новом поединке. Но не сложилось. Началась вторая мировая война. Демид глубоко вздохнул. Глаза чуть прищурились. В развитых руках автомат ППШ – 41. Лицо приятное, – глаза большие цвета бурлящего водопада, нос прямой греческий, но с маленькой горбинкой, щёки округлые, рот широкий, губы битые полные с оттенком алого рассвета. Виднелось лёгкое напряжение. Он уже побывал в бою и получил тяжёлое ранение. Пуля немецкого снайпера пробила ему насквозь правое плечо. В санчасти он пролежал около месяца. И ещё ощущал неприятные последствия той раны. Демид невольно вспомнил свой короткий рукопашный бой. Он орудовал большим, самодельным ножом. И руки его тогда по локоть окропились кровью противников. Он налетал на неприятелей как кобра. Пока сам грузно не завалился на окровавленный глинистый песок. Теперь он вновь был в строю. И ему предназначалось организовать боевую единицу среди тех, кто находился на барже.

Повеял сильный, холодный ветер. Кузьма Кузин чуть оправил на голове шапку – ушанку. Ему уже исполнилось пятьдесят три года. Он слыл местным. И всю жизнь прожил на окраине Сталинграда. Работал тридцать лет в колхозе «Красное Знамя» бригадиром. Лицо его медное напряглось. Глаза глубокие тёмные смотрели прямо. На теле телогрейка. А поверх неё шинель. В жилистых руках автомат ППШ – 41. Он бегло глянул на молодых ребят, который ютились за спиной. Они бегло переглядывались. И взирали по сторонам, где таилась темнота и неизвестность. Пустынные дали выглядели мрачновато и безжизненно. У каждого бойца в руках имелось оружие. У кого автоматический карабин СВТ – 40, у кого автомат, а у кого пулемёт «Дегтярёва». Кто – то владел и обычной, но надёжной «мосинкой». Наблюдалась тишина. А вдали то и дело вспыхивали снаряды. И гремело оттуда. Баржа всё двигалась вперёд. За штурвалом стоял отважный старый моряк Волжской флотилии Ермолай Будкин. Ему уже исполнилось пятьдесят восемь лет. Но он выглядел моложе своих лет. На округлой голове тёмная фуражка. На ней большой значок в виде красной звёздочки. Ленточки тёмно-синие чуть колыхались. Его лицо со сплавом меди и стали покрывали тонкие морщины. Глаза узкие, светло – синие, глубокие. Он носил короткие несимметричные усы. Чем – то он походил на лихого судака, которого сам же часто вылавливал из реки. Развитые мозолистые руки работали умело. По молодости он слыл настоящим хулиганом. И часто дрался на танцах. Ему сильно попадало. Как – то лунной ночью он гулял со своей девушкой Златой. Её он отбил у своих приятелей. И был галантен. Он тогда никак не мог налюбоваться на девушку. Они сладко и долго целовались возле местного кинотеатра, и у памятника А. С. Пушкина, и у монумента свободы и независимости. Поцелуи просто не заканчивались. Всю ночь напролёт они гуляли по большому городу. И только яркие огни фонарей являлись свидетелями их долгих незабываемых поцелуев. Они заворожились в поцелуе, который продлился около одного часа тридцати трёх минут. И это был их маленький рекорд. Чудно и нежно работали круговые мышцы рта. Другими словами « m. orbicularis oris“ . Девушка умело завораживала своей красотой. И в поцелуях знала толк. Много читала книг и часто смотрела французские фильмы. Она знала, сколько мышц задействовано, когда целуются. Один поцелуй задействует 146 мышц для координации движения, включая 34 лицевых и 112 – позных мышц. Она знала, что поцелуй вызывает напряжение 38 мышц лица. Из них 12 отвечают за движения губ и 15 – языка, благодаря чему кожа лучше снабжается кровью и чудно выглядит. При поцелуе расширяются кровеносные сосуды, немного повышается давление, быстрее бьется сердце, – знала она. Сама Злата Мишкина статная высокая. Волосы длинные густые тёмные. Лицо белое. Глаза как льдинки. Грудь пылкая, упругая и третьего размера. Казалось, страстная малышка вынырнула из воды и жала там, как русалка. Моряк Ермолай тяжело вздохнул, вспомнив свои чудные дни. С девушкой он расстался, когда началась война и ничего больше о ней не знал. Вода бурлила, разбиваясь о стальные борта баржи. Та тянула вперёд, ревя крепким гулким мотором. Кузьма сильно вцепился руками за автомат. Чуть оправил рукой две гранаты, которые имелись за ременчатым поясом. Тонкими губами крепко сжал не подкуренную цигарку. Виднелось лёгкое волнение. Мысли его путались. „Эти ещё зелёные совсем… Молоко на губах не обсохло… А уже в бой. Ничего бойцы… В бою закалитесь. Я – то уже стреляный воробей. Ранило меня несильно. Но я снова в строю… Помню. Мы в атаку пошли. Рядом со мной кто – то покосился. И ещё кто – то упал. Я пригнулся. Бежал со всех ног. Потом нырнул в траншею. Вижу пулемётчик щуплый такой. Я его прикладом по каске. Та отлетела в сторону. Я ударил пять или шесть раз. Тот уже лежал на дне траншеи неживой. Враг дрогнул. В дыму замелькали отступающие фигуры. Я, навалившись на бруствер, дал длинную очередь из автомата. И поразил нескольких эсэсовцев. Те покосились. Я выполз из траншеи. И побежал сломя голову в атаку. Кого – то из недругов просто снёс прикладом автомата. Удар получился у меня сильный, плотный и хлёсткий. У того малоприятного жидкого эсэсовца, казалось, челюсть отлетела в сторону. И сам я упал. Меня мощно оглушило. Из ушей кровь пошла. За спиной вражеская граната взорвалась. Телогрейка окропилась кровью. Я заглотал ртом тёмный, удушливый дым. И песок грязный опробовал. Всё закрутилось передо мной. В глазах зарябило. И тут же темнота сплошная. А потом уже в госпитале я очнулся. Уже за рекой. Я им этим гитлеровцам снова вмажу сейчас по первое число. У меня не забалуют. Голыми руками рвать буду. Как Тузик грелку. Не остановлюсь… Сколько тут нас… Может, двадцать или тридцать бойцов. Только бы переправиться на тот берег. Уже не далеко. Ещё немного. Тут как на ладони. Всё время палят сволочи… Головы не поднимешь. Сколько уже в воду кануло… Никто не считал… Ничего… Я им сейчас всем задам. Этим эсэсовцам. Хреновы уроды…» , – подумал он. Кузьма глубоко вздохнул. Он крепко сжал руками свой табельный автомат ППШ – 41.

Наседал небесный сумрак. Ветер холодный и резкий вновь дал о себе знать. Большая и глубокая река Волга, находясь в своём привычном русле, тянулась вдоль берега далеко и терялась из виду. Волны, колыхаясь, невысоко поднимались. Советские баржи, лодки и катера, мелькая в томном озарении, двигались к мели. И вновь над рекой и окрестностями зависли немецкие осветительные ракеты. Они ярко засияли, озаряя всё вокруг. Показались руины города. Берег был близок. Воздух резко оборвался жутким свистом. Полетели вражеские артиллерийские снаряды. Вода всколыхнулась и полетела высоко. Где – то грохнула бомба ближе к левому берегу. Ещё один снаряд упал рядом с небольшим судном. В разные стороны полетели мутные брызги и струи речной влаги. Баржи и катера всё же тихонько двигались, разрезая водную гладь. Бойцы прижались к бортам и палубе. И вновь пронёсся шквальный свист снарядов. Загудело в ушах. Бомбы ударили прямо в воду. Несколько ударов пришлось между идущих катеров. Поднялась большая, томная волна. Полетели в разные стороны брызги. Что – то заскрипело. Осколки снаряда прошлись по стальной стене баржи. Неподалёку грохнуло гулко. Вверх полетели мощные струи воды. Словно фонтаны открылись. Снаряд угодил точно по центру небольшого катера. Прогремел взрыв. Вспыхнул язык пламени. Из капитанского мостика повалил тёмный дым. Судно просто пробило и разделило на две части. Дым ещё больше закрутился и потянулся вверх, как лютый змей. Несколько фигур просто резко вылетели из горящего катера. Как будто стояли на пороховых бочках. И живо нырнули в воду. Кто – то широко замахал руками. Одежда полыхала синим огнём. Затем озарение погасло. Тёмная фигура нырнула в холодную воду. И словно испарилась. И свист не прекращался. И вновь на миг озарилось сумрачное небо. Красноармейцы и новобранцы, терпя кораблекрушение, живо запрыгали в воду. Их быстро поглотила пучина. Они, вынырнув, двинулись вперёд. Но не все. Кто – то, получив жуткое ранение, потянулся ко дну. Молодой боец Веня Кукушкин, отменно плавая, прихватил за шиворот своего приятеля. И потащил, как мог. А тот еле двигал руками. Емеля не соображал. Лицо смазливое белое сильно обожгло. Глаза синие раскосые слегка покосились. Струилась кровь из правого плеча.

Читать дальше