Василий Князев - Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II

Тем временем претор Маний взошел на ростру и, подняв приветственно руку, запросил тишины у многолюдной толпы, ожидающей представления:

– Квириты! Сегодня мы собрались с вами для важного дела. Нам необходимо решить, кто будет защищать наших друзей сицилийцев в их иске против Гая Верреса.

– А что тут решать!!! Цицерона хотим! Цицерона!!! – прокричали в ответ, перебивая претора, все сицилийцы.

– Если вы будете мне мешать, мы вас арестуем и посадим, чтобы остудить ваши головы! – гневно произнес Маний.

– У нас есть два претендента на должность государственного обвинителя, – продолжил глава. – Прошу их обоих встать. Квинт Цицилий Нигр.

При этих словах вышеназванный человечишка встал. В ответ раздались свист и улюлюканье толпы.

– И Марк Туллий Цицерон, – произнес затем Маний.

Цицерон встал, и при звуке его имени вся многолюдная толпа взорвалась аплодисментами. Да…. Цицерон уже был известен своими славными победами и добрыми делами. А толпа любит победителей. Так было всегда, даже две тысячи лет назад…

– Подойдите оба ко мне и вытяните жребий, кто будет выступать первым. Цицерон загадал орла, Квинт – решку. Претор подкинул монетку вверх, и та полетела высоко к богам на Олимп. Шучу . Пока она летела вниз обратно, Цицерон загадал: «Если выпадет орел и право решать, когда выступать, будет за мной, то через семь лет я стану консулом». Еще немного и… монетка оказалась в прикрытой ладони Мания. Он медленно, сохраняя интригу, открыл ладонь и.…, все увидели, что она лежала вверх орлом. Цицерон выдохнул и улыбнулся про себя, подумав: «Быть тебе, Цицерон, консулом. Или я ничего не понимаю в знаках богов».

– Выбор за Марком Туллием Цицероном, – громко объявил Маний.

– Я предоставляю право выступить первым Квинту, – с поклоном произнес Цицерон и сел на свое место.

Едва он сел, как его брат с опасением спросил:

– Марк, зачем ты отдал право выступать первому Нигру?

– Брат, не переживай. Я собрал информацию. Он не является ритором, он даже двух слов связать не может. Его речь будет блеклой и скучной, а затем выступлю я. И между нашими речами будет контраст в мою пользу. После этого под впечатлением моей речи присяжные начнут голосовать. Запомни брат: запоминается последнее. Как ты думаешь, такая стратегия увеличивает шансы на победу?

– Да, я думаю, ты прав. Ладно, давай послушаем, что нам напоет этот «соловей», – усмехаясь, произнес Квинт.

Квинт Цицилий Нигр взошел на ростру. Весь его вид кричал, вопил о неуверенности и страхе ритора. Как вы думаете, зрители, присяжные заседатели это заметили? Претендент начал свою речь с того, что восхвалил себя как правителя Лилибея. Много говорил о том, сколько он сделал добрых дел, будучи квестором. Все эти его слова были встречены дружным хохотом и негодованием всех собравшихся сицилийцев. Упомянул и о том, как он-де сочувствует сицилийцам и понимает их. Затем проговорил о смертельной обиде, которую нанес ему Веррес, и о том, что он ему этого никогда не простит. Проговаривая все это, он прятал свой взгляд и от Верреса, и от присяжных заседателей. Время от времени он подглядывал в какие-то записи, видимо, подсказки, чтобы не забыть, что говорить дальше. Одним словом, вся его речь была мучением как для него самого, так и для всех собравшихся. Когда же Квинт Цицилий закончил свое выступление и сел на свое место, все облегченно вздохнули, устав от этой пытки.

Настала очередь Цицерона.

Он поднялся на ростру и посмотрел на огромную людскую толпу, собравшуюся на форуме. Здесь были клиенты как Цицерона, так и Верреса, праздные гуляки и торговцы, гладиаторы и ланисты, домохозяйки и ростовщики, вольноотпущенники и свободные граждане….

А что видели они? О…. они видели уверенного молодого сенатора с гордо поднятой головой, блестящего оратора и политика, почетного гражданина Римской империи. Каждый его жест, взгляд говорили о том, что перед ними стоит истинный победитель!

– Позвольте, я спрошу всех присутствующих, — начал свою речь спокойным и выдержанным голосом этот блестящий ритор, — есть ли шансы выжить у молодого, юного и неопытного воина против опытного центуриона, прошедшего несколько войн и обладающего совершенными навыками убийцы?

Задав этот вопрос, он сначала посмотрел на съежившегося под его взглядом Нигра, а потом повернулся к толпе . (Прием молниеносного захвата внимания с помощью риторического вопроса).

– Нет, нет, – послышались в ответ голоса.

– Да центурион беднягу просто порвет на лоскутки, – раздались крики из толпы.

Цицерон поднял руку, требуя тишины, и продолжил:

– А молодой зеленый актер сможет переиграть самого Квинта Росция?

Толпа засмеялась, и раздались крики:

– Да скорее орел превратится в жаворонка! Или Тибр повернет свои воды вспять!

– Меня зовут Марк Туллий Цицерон. Поднимите руки, кто меня знает?

В ответ в небо тут же взмыл целый лес рук.

– Сицилийцы, кого вы хотите видеть в качестве защитника?

– Только тебя! Тебя, Цицерон! – со всех сторон раздались крики присутствующих сицилийцев.

– В решении этого спора, уважаемые судьи, есть два важных момента, – продолжил опытный оратор. – Первый: кого желает видеть в качестве обвинителя сицилийская община? Второй: кого в этой роли желает меньше всего видеть Веррес? Кого желают видеть заступником сицилийцы? Меня! Вот они сидят перед вами, уважаемые присяжные заседатели. Разве их мнение ничего не значит для вас? Как вы думаете, почему они испытывают ужас и страх при мысли о том, что в роли их обвинителя может выступить Квинт Цицилий Нигр? Может, потому что они его не знают? Нет! Они слишком хорошо его знают! Нигр так же, как и я был в свое время квестором в Лилибее, но позже меня на несколько лет. Если бы сицилийцам понравилось его управление, разве не логично было бы сейчас именно к нему обратиться за помощью, а не ко мне, который был квестором тремя годами ранее? Почему же тогда сицилийцы обратились именно ко мне, уважаемые судьи, как вы думаете?

И Цицерон, приблизившись к судейской скамье, пристально посмотрел в глаза Манию Глабриону, пытаясь понять, на чьей он стороне. Судья отвел свой взгляд в сторону.

– Просто Квинт Цицилий Нигр был о-ч-е-нь, ну очень хорошим помощником Верресу ….. (здесь Цицерон намеренно сделал секундную паузу для усиления последующих слов) в разграблении бедной Сицилии… Он говорит: «Меня смертельно обидел Веррес ». Правда ли это? Да, правда. А знаете, чем обидел и что сделал этот Нигр, будучи квестором? Он так обобрал одну порядочную женщину, которая занималась торговлей и имела несколько морских судов, что она просто осталась нищей! Действительно, нечего сказать – хороший управленец! Все себе в дом! Прямо, как курица-наседка, все под себя да под себя.