Николай Филиппов - Эфес из чёрной стали

Когда к отряду подошли,
То тоже рядышком привстали
Со стариком, сюда шагали
Они как будто издали.
Взглянув на здешнюю природу,
Спросил бойцов внезапно Бродо:
«А наших павших схоронить
Ведь тоже нужно не забыть…».

02
Средь длинных сосен и дубов
Пригляды мыслями летали,
В раздумьях воины стояли
И каждый был идти готов.
Но Максигон придвинул к старцу
И стал уж интересоваться
Происхожденьем и судьбой
Его неправильной такой:

«Ну, что же старый, отвечай!
Чем насолил тебе поход наш,
Что вы практически наотмашь
Напали здесь, не видя край
Такого странного безумства?!
Скажи-ка, друг, какие ж чувства
Тобой замётаны теперь?!
И не смотри, как дикий зверь!».

Старик окинул весь отряд
Своим же взором ненавистным
И произнёс: «Тем неказистым
Годком, что восемь лет назад
Пришёл огнём на земли наши,
Что были развитей и краше,
Соседних бедствующих стран,
Промчалась жизнь вся, как дурман.

И наше бренное село
Без назидания стояло,
Но под твоим лихим началом
К нам близко войско подошло.
Таких же рыцарей тут сотня
С простым лицом и беззаботно
Прошлась по нам своим мечом,
Разграбив каждый божий дом.

От ваших рыцарственных рук
Погибли все вокруг почти что…
Остался я и тот мальчишка —
Мой верный мужественный внук.
Погибли все в минуты эти —
И старики и даже дети,
Что не успели этот мир
Увидеть без военных дыр».

Старик немного помолчал
И вновь продолжил взглядом шире:
«Иль ты иль кто из командиров,
Видать, тот выронил кинжал,
Что во дворе лежать остался…
Тогда мальчишка тот поклялся
За смерть семейства отомстить
И тем клинком тебя убить…».

Схватил со злостью Максигон
Его за шиворот тряпичный
И прошипел: «Готов я лично
Поклясться с ветром в унисон.
Не раз мы брали эти дали,
Но на крестьян не нападали
И их дома с детьми не жгли
Ни я, ни воины мои.

Вини себя! Ошибся ты!».
Договорил он и откинул
Его на пень обратно, сдвинул
Что представленья широты,
Старик вовсю облокотился
И сам в себе опять забылся,
Понурив взгляд, на этот раз
Слезой украсившись из глаз.

03
Природы здешней светлый лик
По всей раскинулся округе,
На пне в стальном солдатском круге
Сидит в раздумии старик.
Сидит, своей лишённый силы,
Ведь заменил стрелою вилы,
В своих хозяйственных руках
Когда-то в тех нелёгких днях.

Бойцы уже возле него
Степенно стали расходиться,
И всадник начал шевелиться,
Коня готовя своего
Для продолжения похода,
Подав ему свежее воду,
Заблаговременно сходя
До близлежащего ручья.

И напоследок Максигон
Сказал ему уже чуть слышно:
«Ошибка стоящая вышла…
Ты шёл, старик, бы лучше вон!».
Ушёл готовиться к походу
Он тоже к рыцарям. Лишь Бродо
Промолвил с грустной головой:
«Ступай, старик, пока живой!».

Ещё раз строго посмотрел
Он на замкнувшегося старца
И тоже начал собираться,
Очистив щит от старых стрел.
Прошло лишь времени немного,
Когда в дальнейшую дорогу
Был весь отряд уже готов,
Избавив ум от лишних слов.

Под серой тяжестью стальной
Подняв растущие травины,
К подножью северной вершины
В дорогу двинулся весь строй.
Отряд блистательный и славный…
А Максигон кинжал тот странный,
Чуть повертев на пальцах всех,
Укромно спрятал за доспех.

Уже и Бродо впереди
Неспешно прыгает со всею
Железной конницей своею,
Глядя на горы по пути.
Его начищенные латы
Под этим Солнцем очень рады
Безукоризненно блестеть
И боевую песню петь.

Его помчались догонять
Скорей и Спикус с Максигоном,
Топча траву копытным стоном,
Чтоб от него не отставать.
И, без особой там заботы
Проехав длинный строй пехоты,
Военным статусом своим
Уж через миг сравнялись с ним.

«Эх, ты, старик! Мне жаль тебя…» —
Сказал один из пехотинцев,
У пня того, как по крупице,
Поспешно мимо проходя.
Отряд в дали уж растворялся,
А старец молча оставался
Среди рассеянных картин
С тугими мыслями один.

01
Из леса мрак давно исчез
И пропустил оттенки света,
Туда где всё уже согрето
Лучами Солнца или без.
Листвой взлохмаченные, кроны
Неумолимо чтут законы
Весенних тех лучистых дней
Большой поверхностью своей.

Густой весеннею листвой
Уже вдали отряд закрылся,
Когда к вершине устремился
И позади оставил бой,
Посеяв жертвенное семя
В лесу безвинном; только время
Теперь пытаются догнать
Они, стараясь прошагать.

Шагать, не смешивая строй,
Теперь ускоренным же маршем
Идя вперёд за самым старшим
С не устающей головой.
До цели верная дорога
Безукоризненно и строго
К лихому северу ведёт,
Где непростая битва ждёт.

У полководца своего
Спросил наездившийся Спикус:
«Ты, брат, опять не прячешь лику
От грустных мыслей. Отчего?!
Мне тоже жаль. Ведь по крестьянам,
Идущих в битву под обманом,
Мечом, поверь мне, тяжело
И мне их бить, но так пошло».

«Да, это так! Их месть вела,
Что безрассудством ослепила
Их бедный разум и залила
Глаза предвиденьями зла.
Но, и у нас один лишь выход
На тот момент был, так как лихо
Они уж слишком взяли бой,
Врага завидя пред собой.

Одно лишь мучает сейчас
В таком случившемся тут деле —
Мой верный друг, вот, неужели
Был кто-то, кто похож на нас?!
Кто носит рыцаря доспехи,
Не мог в душе своей прорехи
Так неугодно допустить
И честь святую обронить.

Ты знаешь сам, мы никогда
Не поднимали меч на женщин
И их детей, которых меньше
И так в нелёгкие года.
Я многих знал в своей манере,
Кто крепко рыцарству был верен
В своей воинственной судьбе
И бился с равными себе» —

Промолвил другу Максигон
И, обернувшись без услады,
Тут посмотрел в конец отряда,
Как будто слыша где-то стон.
А Спикус выговорил снова:
«О, да! Безумия такого
Не знал и наш простой солдат…
Уж не увязнет правда, брат…».

02
Стеною зелени леса
Над головой кружили мимо,
И шла вполне вообразимо
Их расписная полоса.
Как будто нет конца и края
У той природы, созывая
Что всех в округе певчих птиц,
Не чертит здесь своих границ.

Ловя лучей скользящий скат
Под ясным синим небосводом,
Туда-сюда метался Бродо
Вдоль строя пешего солдат,
По-командирски наблюдая
И будто что-то проверяя
Среди таинственных кустов
И окружающих лесов.