Николай Филиппов - Эфес из чёрной стали

На флаге том изображён
Какой-то зверь, что как во мраке,
Когтистой лапой держит факел,
И много звёзд со всех сторон.
Красивый герб и необычный,
Сказать бы даже, чуть эпичный,
Как неопознанный алмаз
К себе притягивает глаз.

«Давно уже я жду тебя!
Располагайся! Здесь, под крышей» —
Тут Максигон к себе услышал,
В шатёр высокий заходя.
Там Император взгляд свой строгий
Пустил, когда тот на пороге
Ещё затейливо стоял
И до конца пути не знал…

03
Неспешной бурностью своей,
Когда часы идут к обеду,
Сознанье радует беседу
Двух выдающихся людей.
Мгновение вечностью колотит;
Они друг друга же напротив
Сидят безвылазно, свои
Перебирая словом дни.

Серьёзным видом Максигон
Ловя моменты обсужденья,
Гласил ему, что для сраженья
Готовый с воинами он.
И командир и каждый рыцарь,
Готов сраженьем насладиться
За земли эти под огнём,
Что держит враг под топором.

Они с ним вышли из шатра
И Император выдал сразу
Своим солдатам по приказу:
«Гостей уже кормить пора!».
Бойцы к кострам убрались тут же,
Висели где кабаньи туши,
И два десятка котелков
Для новоявленных супов.

Они же медленно прошлись
Вдвоём к соседнему пролеску,
Глядя на гору, как на фреску
И на её крутую высь.
Там Император речь продолжил:
«Недавно армиею ожил
Наш враг из диких берегов
Далёких северных градов.

Уже полвека так прошли,
Как эту землю захватили
Они и тут же сколотили
Свой замок с краю той земли».
Он показал своей рукою
По направленью за горою
И продолжая так идти,
Проговорил: «Полдня пути…».

«Так вот, нужны-то для чего
Такие страшные машины?!» —
Глядя в пейзажные картины,
Воскликнул тот и на него
Свой удивлённый взгляд направил.
«Других же вовсе не оставил
Нам вариантов замок тот» —
Ответил главный напролёт.

Пройдя ещё в лесу, потом
Гласить продолжил Император:
«Вполне надёжные солдаты
Стоят на стенах в замке том.
И сам он строился с расчётом
Тем непростым и злобным годом.
Да-да! Деревьев и камней
Немало шло для тех затей.

С таким началом всех начал,
С огромной мощью совокупным,
Для пехотинцев неприступным,
Да, и для всадников он стал.
В пылу воинственного жара
Его в честь конунга Рагнара
Назвали воины тогда,
Чтоб помнить подвиги всегда…».

01
Весна. Повсюду суета
Среди кустов зелёных рыщет,
Когда охотятся за пищей,
Разняв природные места
В своих условиях походных,
Стальных и чуточку голодных
Две с лишним тысячи солдат,
Что во все стороны глядят.

Их заводные животы
От слишком частых тренировок
И постоянных подготовок
На фоне этой суеты
К очередному же сраженью,
Бурлят порой, и, тем не менье,
Сторонкой свежая еда
Их не обходит никогда.

Всегда при них; вот, и сейчас
Солдаты ложками неробко
Из мисок черпают похлёбку,
Отрезав мяса про запас.
Уже одни солдаты сыты,
Ну, а какие-то забыты
Ещё в обеде на траве,
Задвинув мысли в голове.

И Максигон туда же взгляд
Навёл, спросив в своей истоме:
«Надеюсь, будет здесь накормлен
И мой измученный отряд?!
Без лени мы и уклонений,
Вдобавок, не без приключений
От злого нашего труда,
Бесповоротно шли сюда».

Один из бегавших солдат
Ему ответил: «Сир, а как же?!
Бойцы, вновь прибывшие, ваши
Уже безропотно едят».
«Спасибо, воин!» – с усмиреньем
Он произнёс, руки движеньем
Едва заметным сделав жест,
Ушёл от этих шумных мест.

Ему солдат вдогонку тот
Прикрикнул вновь: «Там, у подножья
И вас с обедом сытным тоже
Стол командирский очень ждёт».
Былую голову повыше
Подняв, «Тебя я, друг, услышал» —
Ответом выдал Максигон
И скрылся средь зелёных крон.

Там полной грудью подышал
Он свежим воздухом древесным,
Хотя доспех немного тесным
Ему для этого предстал.
Но настроение там всё же
Им стало более пригоже
Для посиделок расписных
Средь командиров остальных.

А их компания была
Не очень-то благоприятна
Для разговоров безвозвратных
Но, и по-своему светла.
Все ровной стеночкой сидели
И молчаливо пищу ели
За деревянным тем столом,
Не глядя в сторону притом…

02
Сегодня к людям так мила
Была весенняя погода,
Как будто матушка-природа
Её сама перевела
Чрез эту дивную вершину,
По-матерински гладя спину
Своей теплеющей рукой,
Отправив дождики долой.

И командирский сытный стол
Под этим небом красовался,
Когда им сверху любовался
С вершины северный орёл.
Оленья тушка и десяток
Капустных вырезок и яблок…
Всего съедобного сполна
И чаши, полные вина.

«Изыском явственным таким
Всему обязаны мы миру!» —
Один другому командиру
С улыбкой высказал и с ним
Об чашу чокнулся со звоном,
А также сразу с Максигоном,
Рукою вытянув притом
Свою посудину с вином.

И Максигон проговорил
Ответом им: «Здоровье ваше!»
И не спеша свою же чашу
Почти до дна опустошил.
Давно, видать, хотел напиться
С дороги он, чтоб вновь взбодриться;
И вытер рот об край плаща,
Его ладонью чуть хлеща.

Вином наполненный, кувшин
Тот командир подать пытался
Но тот культурно отказался,
И безобидный жест один
Рукою дружески проделал,
Проговорив притом: «Не дело
Хмелеть без повода сейчас,
Ведь может враг смотреть на нас».

Без настроения потерь
Воскликнул тот: «Чего бояться?!
Здесь с нашим войском потягаться
Никто не выйдет, уж поверь!».
«Я тоже думал так, дружище…
Но есть и тот, кто мести ищет
В любом же месте в наши дни,
Боязни выкинув свои.

Не верил тоже никогда
Я непредвиденным изъянам,
Но мы озлобленным крестьянам
Попались, шли пока сюда.
Ещё не вылезли мгновенья
До предстоящего сраженья;
Вот, только несколько солдат
Моих в земле уже лежат».

Все командиры на него
От удивленья осмотрели
И даже малость погрустнели
В лице бойцовском оттого.
А Максигон добавил жарко:
«Да, и крестьян убогих жалко;
Ведь тут совсем не их вина,
Что мир уже сошёл с ума…».

03
Проходит маленький тот мир
Под неспокойной обстановкой,
Своей читается сноровкой
Где командиру командир.
В дела крестьянских ситуаций
Никто вовсю усугубляться
Из них желанья не имел,
Но, и противиться не смел.

Все о своём и тут и там,
И командир лихих орудий
Проговорил: «Наш мир не судят
По справедливым лишь делам,
Не так и множество которых…
Нам всем придётся очень скоро
Восстановить в большом бою
Здесь справедливость же свою».