Николай Филиппов - Эфес из чёрной стали

К нему, немного погодя,
И Спикус присоединился,
Когда вполне наговорился,
Былую душу отведя,
С их предводителем печальным,
Как будто более им тайным
Весь окружающий мир стал
И думы ветром навевал.

Но понимал прекрасно он,
Что мир стоит на человеке,
И на его немой опеке
Бредут века; и Максигон
Был этим жутко недоволен,
Хотя по-воински спокоен,
Переживая сам с собой
За мир предательский людской.

Всегда, как воину, ему
Была во всём противна трусость
И порождающая глупость
Селилась разумом ко сну.
Чтоб побеждать, совсем не нужно
Идти на тех, кто безоружно
Растит трудом дома свои
Для счастья рода и семьи.

«Встревожен малость командир;
Но он не может по-другому» —
Промолвил другу боевому
Тут Спикус, как святой кумир.
И, взглядом друга молчаливым
Он подовольствовавшись живо,
Округу тоже оглядел,
Других себе не видя дел.

А Бродо, свой стальной доспех
Поправив сидя при движеньи,
Проговорил слегка в смущеньи:
«Согласен с ним! Есть тяжкий грех,
Когда ты трусость проявляешь
И без раздумий нападаешь
На беззащитный слабый люд…
Таким особый будет суд!».

«Нечеловеческий обман
Судьбу преследует порою,
Сломав беспечностью такою
На жизнь единственную план…
И нам же в мире жить с тобою» —
Добавил Спикус и рукою
Коснулся дружного плеча,
Поправив лезвие меча…

03
Немало времени в пути
Уже ушло на дело скудно,
И Солнце близится к полудню,
И ход его не обойти.
Как и судьбину человечью,
Что иногда проходит сечью
По человеческой спине,
Твердя о честной стороне.

Её в веках нетленный кнут
Неумолим и очень прочен
И на того всегда заточен,
Кого владыки стерегут.
Кто хочет быть других сильнее,
Когда свой стяг по ветру веет,
Неся невинным сотни бед —
Всё ради солнечных побед…

Перенеся часы забот,
Уже стоит в пути у склона
Отряд железный Максигона
И от него указов ждёт.
Воскликнул Спикус: «Не уместен
Сейчас привал; почти на месте
Уже отважный наш отряд.
Союзник будет встрече рад».

И Максигон в ответ: «Не ждать!
Идём вперёд! Притом под склоном
Для нас чужим и незнакомым
Опасно в наши дни стоять».
Отряд послушал полководца,
Что обо всех всегда печётся,
Как строгий брат или отец;
И каждый двинулся боец.

Вовсю продолжился поход,
Уже уставшими, ногами
Под синеватыми ветвями,
Что зеленеют круглый год.
Для безопасного движенья
Скакала на опереженье
Лихая конница, взойдя
На склон немного от себя.

Уже сменяются леса
Своим пейзажем потихоньку
На земляную перегонку,
Что тянет горная коса.
Всё больше колотых каменьев,
А вместо этого деревьев
Всё меньше с правой стороны,
И облака уж не видны.

Отряд выносливо шагал,
Пыль выбивая под ногою,
Когда увидел пред собою
Всю череду высоких скал.
Как величавая картина,
Предстала статная вершина;
И Бродо, взяв узды свои,
Проговорил: «Почти пришли!».

Вернулась рыцарская часть,
Что наперёд тогда скакала,
И без галопного запала
Старалась в строй опять попасть.
Один из всадников со склона
Промолвил громко Максигону,
Со лба отмахивая пот:
«Вас Император очень ждёт…».

01
Дневного неба облака
За гору спрятались куда-то,
Ведь к небесам высоковато
Вершины тянется рука.
Её величие немое
Людей не видит под собою,
Не замечает их путей
Для предугаданных затей.

Уже рассветная роса
Давно растаяла под нею,
Ведь Солнце более смелее
На эти редкие леса
Лучами жёлтыми ложится,
Чтоб сверху вниз озолотиться
По серой плоскости горы,
Подав ей тёплые дары.

Под самой горною стопой
Широкий луг порастелился,
И лагерь там расположился
Немалой армией большой.
В шатрах развёрнутых, но тесных
Почти две тысячи железных
Бойцов, пришедших на войну,
Создали малость кутерьму.

Немало воинов собрал
Вокруг короны Император,
Считая каждого солдата
Для всех воинственных начал.
Три сотни конников в доспехах
От низа самого до верха
Безмерно полностью стальных
И много пеших остальных.

А у раскинутых шатров
Прям у подножия вершины,
Стоят осадные машины
И кучи каменных шаров.
У этих яростных орудий
Туда-сюда всё время люди
В делах блуждают непростых,
Оберегая словно их.

Казалось, их важнее нет
Для предстоящего сраженья,
Раз полосу из затемненья
Даёт высокий требучет.
Немало длинных ровных брёвен,
Что соснам северным же вровень,
В изготовлении его
Ушло руками нелегко.

Всего-всего не перечесть,
Чем мастерам он обошёлся;
Возле него же строй развёлся
Из катапульт, которых шесть.
Они такой же крепкой масти,
Хотя на них, конечно ж, мастер
Намного меньше тяжких сил
И стали с деревом вложил.

Как некий армии костяк,
Стоят машины боевые,
Видать, солдатам не впервые
Вести свои сраженья так.
Ведь это мощь; сам Император,
Как их военный реформатор,
Напротив них в шатре сидит
И озадаченно глядит…

02
Такое воинское, вот,
Здесь украшение ландшафта,
Что нарисованная карта
Была бы полная забот.
Одной начерченной полоской
На расписной картине плоской
Не передать оттенок весь
Того, что так сложилось здесь.

Все грязно-белые шатры
Внизу подножия горы
Стоят, разбросанные ровно
По чётким линиям укромно.
В одних солдаты отдыхают
И никого не замечают,
В других какие-то дела
Творит тоска, что верх взяла.

На круглом рядышком лужке
Солдаты, видимо, от скуки,
Чтоб не забыли силу руки,
Друг с другом бьются налегке.
За тренировочной борьбою
О чём-то громко меж собою
Бойцовским басом голосят
Десятка три лихих солдат.

И разлетается тот бас
По ходу этой тренировки;
Недалеко ж плетёт верёвки
Боец, наверно про запас
Для катапульт и требучета,
Оснащена машина эта
Была чтоб полностью всегда,
Иначе может быть беда.

Средь остальных большой шатёр
Стоит с довольно сильной стражей,
По сторонам как будто даже
Его приветствует простор.
В шатре большом высоком этом
В плаще, объятом красным цветом,
Сидит и главный человек,
До середины взяв свой век.

У окружающих он всех
Не мало вызвал уваженья,
В углу шатра у снаряженья
Висит его стальной доспех.
Средь прочей утвари помятой
Под небольшой и старой картой
Лежала стопка из бумаг,
В другом ж углу широкий флаг.