Любовь Сушко - Внучка Велеса. Боги, духи и герои славян

Когда увядала бессильно природа,

отдавшись Кощею с немой укоризной,

Была так тиха, и спокойна в угоду

Какому- то ангелу, осень. И жизни

Последней штрихи пробивались и гасли,

Как солнца лучи, перед долгим туманом,

И только художники ждали напрасно

Слепящего света. И жили обманом

Усталые люди, забыв о страданье.

Какое страданье, в минуты покоя?

Унылая осень и миг увяданья.

И вдруг мне приснится творенье такое,

Такая стихия страстей и полетов,

Которой и летом еще не бывало,

Танцует русалка, и Лада смеется,

В плену, обнажаясь, и прочь покрывало.

И замер Кощей, вспоминая о прошлом,

А девы, его в этот миг искушая,

Кружились и пели, и стыд их отброшен.

И так хохотали, и листья бросали.

И в вихре кружились какие-то черти,

Готовые страсти отдаться мгновенно.

Такое бывает в преддверии смерти.

И бесится Леший, и так вдохновенно

Сорвется и канет все в пропасть тумана

Пред дивным покоем зимы и услады,

Но кажется это последним обманом,

Последним порывом в плену листопада.

Мир жесток и прекрасен, и если пришлось нам родиться

Среди звезд и лесов заповедных в той дивной Руси,

Мы не можем уйти, не простившись, скрывая обиды.

Мы должны оставаться, мы не можем так просто уйти.

Пусть ярятся враги, и взирают из пропасти Змеи,

Пусть чужие готовят для битвы последней мечи.

Мир жесток и прекрасен, но только в победу поверив,

Мы не можем до срока, сдаваться и просто уйти.

Пусть она разразится последняя грозная битва.

Пусть костры полыхают, Перун нас поддержит в бою.

Вот уже и драконы, и тролли чужие убиты.

Проливали мы кровь, но чужую, и реже свою.

И спокойны волхвы, и герои на пир собирались,

И слагали легенды, и были угрюмы певцы.

Только светлый наш Велес, и дивные звезды остались.

И сияют Руси победившей во мраке костры.

И чужие кресты нас оставили, хан или Папа

Нас не сломят опять, подчиняться не станем мы тьме.

Мир жесток и прекрасен, от боли не будем мы плакать,

И победного пира забыть мы не сможем, во сне

Продолжаются наши жестокие дикие схватки.

Побеждает мудрейший, и сила сдается уму.

Мудрый Волхв бросит меч, но Дракон улетает куда-то.

Дотянувшись до солнца, мы дошли, мы осилили тьму.

В этой топи болот наши боги надолго уснули.

Там красавица Лада и Велес, и грозный Перун,

Только вновь где-то молнии взвились и дико блеснули

И несутся Драконы, русалки танцуют средь лун,

В переливах тоски, проступают красивые звуки,

Это память о прошлом усталые души тревожит.

Мы устали брести по болотам в бессилье разлуки,

Мы отыщем огонь, и его разожжем, и тревожно

Смотрит Леший в глуши, он пока еще вроде не верит

В то, что блудные дети вернутся однажды домой,

Только боги очнулись, и вышли из прошлого звери.

Серый волк нас ведет по тропике лесной и ночной.

К Перепутному камню мы снова в тумане подходим

Каждый выберет свой и единственно правильный путь.

Наша Русь встрепенулась, русалки кружат в хороводе,

И выходит к нам Лада. И больше с пути не свернуть.

Где-то в топи болот остаются чужие навеки

И унылые будни, и тревожные страшные сны.

Мы идем по тропике, и Солнце ослепшее светит

В ожидании Купалы, в ожиданье любви и весны.

Нам предательство наше прощают веселые боги.

И заблудшие дети их снова в объятья спешат.

Мы вернулись назад, старый Сварог нас ждет на пороге.

И ковши с медовухой по кругу, и песни летят.

И в мире, где мрака уже разогнать не удастся,

И черные тени, как коршуны, всюду снуют.

Вдруг песня Бояна над этой землею раздастся.

И гусли его о красавцах волхвах запоют.

Казненные снова по княжьему люту Указу

Из пепла восстанут для битвы, и в бой поведут.

И преданный дважды, вернулся, не дрогнул ни разу.

Силен и прекрасен, и вечно сказанья живут.

О том, как сражались за землю и яростно жили,

О том, как в тумане ночном у костра пировали,

Но черные вороны снова над нами кружили,

И яркие звезды во мгле без остатка сгорали.

А после из пепла восстанут прекрасные птицы

Над Русью кружиться они не устанут во мгле.

И легкая тень в этот час она вновь воплотится

И пряха грустит и свой взор обращает к земле.

Завяжется узел, и снова во мгле снегопада.

Он в лес заповедный уходит, идет не спеша.

Умрет и воскреснет, и Русь ему – боль и награда,

И в пламени вечном его закалилась душа.

И предки взирают на блудных детей из тумана.

Когда же очнемся и суть свою снова поймем.

Но наши волхвы, нас спасают опять от дурмана,

И смотрим на небо, и древние песни поем,

И в мире, где мрака уже разогнать не удастся,

И черные тени, как коршуны, всюду снуют.

Вдруг песня Баяна над этой землею раздастся.

И гусли его о красавцах волхвах запоют.

В огне задыхалась, металась в бреду и метели

И странные тени над миром твоим трепыхали.

Кого еще в жертву они принести захотели.

Над телом прекрасным святые отцы издевались.

И не было силы, над пламенем этим подняться,

И не было смысла в живых оставаться в ту пору.

И только ей звезды, и боги прекрасные снятся,

Она уходила. Вернется на землю не скоро.

О, странные сны, мне приснятся костры и эту зиму.

Прекрасные ведьмы, сгорали, роптала толпа.

Кидали поленья, и были в порыве едином.

И черные тени метались опять по стопам.

И стала блудницей царица твоя и богиня.

На долгие годы, в мерцанье зловещем огня

Истерзанный мир она в реве победном покинет.

Молчат палачи, и толпа отошла от огня.

Чего им хотелось? Лишь зрелищ и хлеба, вестимо,

А юная ведьма – исчадье неверья и зла

И странные сны проносились в безмолвии мимо,

Но как же прекрасна сожженная дева была.

Ее палачи так спокойно потом засыпали,

И пили вино и молились в пылу до зари,

И новых распутниц во тьме до утра обнимали,

И снова сжигали, душа их дотла догорит.

И тени носились над миром, забытым и серым,

И странные сны не приснятся святошам во мгле,