Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «Русского Марса» А. В. Суворова, его кумира, короля-викинга Карла XII и его врага, короля-полководца-музыканта Фридриха II Великого

Чрезмерно развитое чувство собственного достоинства вкупе с колоссальным честолюбием впоследствии сыграют с выпускником Уппсальского университета и его народом злую шутку. Но это будет потом, а пока в 1697 г., после смерти от рака на 42-м году отца он стал королем. Ему достались богатейшие владения: Швеция, Финляндия, Ливония, Карелия, Ингрия, большая часть Померании, герцогства Бремен и Верден. По шведским законам Карл сразу мог занять престол, но отец перед смертью оговорил отсрочку до совершеннолетия – 18 лет и назначил регентшей свою мать – Хедвигу-Элеонору Гольштейн-Готторпскую. Эта тщеславная особа всячески старалась отдалить внука от дел. Обладая сильной волей и острым умом, 15 летний Карл с помощью государственного советника Пипера, который увидел в этом превосходную возможность сделать карьеру при дворе молодого государя, взял в свои руки всю полноту власти. Во время коронации – 4 (14) декабря 1697 – Карл XII забрал корону из рук архиепископа, собиравшегося было возложить на его голову и сам короновал себя. (Любопытно, но спустя век так поступит Наполеон Бонапарт.) Причем, проделал он это не в Уппсале, как это было заведено у шведских королей, а в Стокгольме. Характерно и другое: вопреки традиции народ присягал не после коронации короля, а накануне ее. Дворянство вместе с представителями других сословий в сильную метель в течение пяти часов, стоя перед Королевским дворцом, по очереди давало клятву. А вот король давать клятву на верность своему народу не стал. По мнению короля Карла XII этого не требовалось, поскольку он был рожден для того, чтобы править единовластно и неограниченно. Эта самокоронация вкупе с другими неладами (когда король взбирался на коня, корона свалилась у него с головы; во время помазания рог с миро выпал из рук дряхлого архиепископа Улофа Свебелиуса и оно пролилось) взбудоражили подданных короля. Пошли разговоры о грядущих больших несчастьях. Не помогло и обильное угощение для народа: вина, водка, поджаренные рябчики и туши быков на вертелах.

Так 15-летний мальчик стал неограниченным монархом большой шведской державы. Он проправит 21 год и один день, следуя заветам своего отца – великого эконома и собирателя шведских земель: все почувствуют его твердую руку, никому не будет поблажек, аристократия окажется под каблуком, людей будут ценить по заслугам, а не по происхождению. Но вот экономностью новый самодержец отличаться не будет: он будет бездумно тратить деньги на свою «любимую игрушку» – армиюи любимое занятие – войну! И, как водится в таких случаях, чуть не положит мужской генофонд нации на полях сражений…

На рубеже XVII/XVIII вв. шведская армия, выпестованная талантливейшим реформатором и великим полководцем, королем Густавом II Адольфом, считалась одной из сильнейших в Европе. Она отличалась отменной дисциплиной, что органично вытекало из лютеранской идеологии, доминирующей в Швеции. Лютеранская церковь поддерживала военные действия и завоевания Швеции в XVII в., провозглашая военные успехи шведов «волей Божьей».

В шведскую пехоту производился обязательный набор солдат – каждый «округ» должен был выставить определённое число солдат, а кроме этого любой мужчина, не имеющий средств к существованию и не запятнавший себя нарушением закона, направлялся на воинскую службу. Всем солдатам и их семьям предоставлялось государственное жильё и жалование.

Шведская пехота подразделялась на батальоны численностью в 600 солдат. Она состояла из мушкетеров, гренадер и пикинеров, правда, последние уже не были столь эффективны на поле боя, как прежде.

Шведские мушкетеры стреляли, не целясь, залпом. Скорость их стрельбы не превышала двух выстрелов в минуту, дальнобойность – 150—200 метров. Результативность такого огня была весьма невысокой, но психологический эффект большой. Поэтому Карл XII заставил своих солдат отказаться от общепринятой в ту пору в европейских армиях стрельбы с расстояния в 70 шагов от неприятеля. Он разрешал открывать огонь только с очень близкого расстояния: чуть ли не тогда, когда можно было различить цвет глаз у противников, т.е. за 30 шагов до врага. Хладнокровные и натренированные шведы делали плотный залп и стремительно кидались прямо в дым, на крики и стоны ошарашенного и уже надломленного противника, вступая в ближний бой с применением холодного оружия. Тем самым темп атаки был очень высоким. Именно темп, вкупе с инициативой и волей – вот что требовалось от шведской пехоты.

У гренадер – особо рослых и крупных солдат, на мощь которых делалась особая ставка в рукопашном бою – помимо ружей еще имелись гранаты в виде полых ядер чаще всего из чугуна и свинца с зарядом, который воспламенялся от фитиля. Физически сильные гренадеры за несколько десятков метров до строя противника метали их во врага. Примечательно, что урон от них был б`ольший, чем от мушкетного огня.

Выходящих из моды пикинеров, чаще всего использовали в пехотных каре против нерегулярной восточной кавалерии (татар, турок и поляков), любящей покрасоваться своим молодечеством, но не приученной к ставшей модной в ту пору западноевропейской манере – смело врубаться стройными рядами в плотные пехотные построения.

… Между прочим , главное новшество Карла XII состояло в том, что, будучи большим поклонником холодного оружия, шведский король (полупрезрительное отношение к стрелковому оружию сыграло в его судьбе роковую роль!) улучшил технику штыкового боя, сделав ее главным козырем своих прекрасно вымуштрованных мушкетеров, гренадер и пикинеров. Во многом именно поэтому Карл XII стал одним из любимых образцов для подражания у Александра Васильевича Суворова:«пуля – дура, штык – молодец!!!», что потом, позднее два его самых лихих «ученика» Багратион и Милорадович переиначили на свой лад в «пуля – баба,штык – удалец»…

В шведской армии, где была хорошо поставлена артиллерийская подготовка, применялись пушки разных калибров: от 3 до 12 фунтов, т.е. от 1,5 до 6 килограмм. Тяжелое 12-фунтовое орудие весило более полутора тонн и почти не маневрировало во время сражения. Для этого надо было не менее 12 лошадей-тяжеловозов. Скоротечность тогдашнего боя не позволяла это осуществлять. Максимальный полет ядра ограничивался одним километром, но его прицельность не превышала полукилометра. А вот легкая (3-фунтовая) полевая пушка, которая могла достаточно быстро перемещаться по полю тремя лошадьми или 12 артиллеристами, была даже более скорострельной и эффективной, чем мушкет! Поэтому удачный артиллерийский залп приводил к большему опустошению в рядах противника, чем мушкетный. Когда ядро попадало в человека или коня напрямую, то буквально разрывало его в клочья. Еще больший урон получался, если ядро рикошетировало от земли, тогда оно несло смерть и увечья десяткам солдат, нередко укладывая целый пехотный ряд. Но самая большая польза от артиллерии была, когда пушки стреляли прямой наводкой картечью или как тогда говорили «виноградной дробью». Это была своего рода железная коробка со свинцовыми пулями. Последствия картечного залпа были ужасными: целые шеренги выкашивались как пулеметной очередью.